ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ - User

265

Шумно в келье. Звон бокалов,

Пьют как прежде, крик и гам.

Я за звук клинка и бала

Жизни серой покрывало

Не задумавшись отдам!

Не боюсь я пистолета,

Не боялся никогда.

Не люблю весны и лета.

Дорог звук кабриолета

И полночная звезда!

Далее пошли маленькие стихи с яркими сюжетами, определяющими внешность и

характер Поэта.

Каждому сюжету Свирель даёт название, оформив как самостоятельное стихотворение.

ЗНАЧЕНИЕ РУКИ

Я красоте руки, бывало,

Своё значенье придавал.

Рука с Небес стихи снимала

И руку друга пожимала.

Рукой я ношу принимал,

Когда с высот Небес, бывало,

Спускался поэтичный вал.

Рука пером повелевала,

Рука бокалы поднимала

И другу руку пожимала.

Рука моя Любовь ласкала,

Когда у милой я бывал.

Рукою сделано немало.

Вот почему красу ногтей

Я чту в миру и в блеске бала,

На белоснежье покрывала.

И руки холю, как детей!

КУДРИ

О, кудри, кудри, вашу прелесть

Не променяю ни на что!

Когда остриженным, в постели

Дышал, бывало, еле-еле,

То звуки нежные Свирели

Не говорили вам про то.

Я был бессилен, в лихорадке,

Почти как Карла без волос,

Пока я снова не оброс.

И кудри-кольца, как баранки,

Спустились чуть ли не на нос!

Примечание: Пушкин вспоминает случай, когда он в юности заболел лихорадкой и лежал

с высокой температурой. Его срочно остригли, сочтя это необходимым в виду гигиеничности.

Юный Сашенька очень переживал по этому поводу, обнаружив в зеркале, что он утратил

значительную долю своего обаяния.

МОИ ГЛАЗА

Мои глаза! Я их не видел,

266

Когда читал свои стихи.

Я знаю, кто-то ненавидел

И за стихи и за грехи.

Но живость глаз и их игривость,

Их доброта и красота, –

Совсем не то же, что красивость.

И, видно, это неспроста!

НЕПОВТОРИМЫЙ ЛИЦЕИСТ

Не вышел ростом я в ту пору,

Но ладно скроен, крепко сшит,

Дал пищу для тоски и спора.

И мне любовь принадлежит.

В походке лёгок и приметен,

В повадках ловок и плечист,

Я был один такой на Свете

Неповторимый лицеист.

И на коне кавалергарду

В осанке я не уступал.

И ритм дорог, и песни барда

В себя с младенчества впитал.

ЛАОКООН

Да что там мускульная сила!

И ею я не обделён.

Повсюду ты меня носила,

Моя натура, как Россия,

Я твой, о Русь, Лаокоон*.

Примечание:Лаокоон* – троянский прорицатель, жрец. Он предсказал падение Трои от

подаренного греками (ахейцами) троянцам большого деревянного коня. Троянцы не поверили

Лаокоону. В итоге ночью из коня вышли греки и убили троянцев.

ЧЕЛО

Чело! Вот как бы я сказал

Про то, что под кудрями дышит.

«Чело» – возвышенно звучит.

Ведь медный лоб о том не слышит,

Как речка ласково журчит

У века-мага на челе.

Лишь разум жизнью управляет.

Лишь Он Любовь одушевляет

И на берёзовом стволе

Свирель до срока оставляет.

ДОРОГИ

Дороги! Дороги вмещают так много

И встреч, и раздумий, и дел.

О, вещая, долгая наша дорога!

Наш дом, наш досуг, наш удел –

В дороге всегда. Перелески да хаты,

Поля да овраги, весь путь…

Он просит лишь торбы да лёгкие латы,

267

Да совесть свою не забудь!

Дорога, дорога, повсюду, мой друже,

Сопутствует нашей судьбе:

То глаже, то круче, то шире. то уже.

И эта дорога – к себе!

КАВАЛЕР СОДРУЖЕСТВА.

Нет, не люблю нотаций. Я сторонник

Весёлых встреч и дружеских бесед,

Красивых женщин и вина поклонник,

И к вам могу заехать на обед.

Пожалуй, выпьем по бокалу виски,

Или по кружке пенного Аи.

Я кавалер содружества и риска.

И всюду вы со мной, друзья мои:

Стихи и книги, Дельвиг мой и Пущин!

Я всюду с вами, вами окрылён.

Недаром я зовусь на Свете ПУШКИН,

В друзей, в Москву и в Родину влюблён!

ЛЁГКОСТЬ

Мне лёгкость в строчках издавна давалась.

Она журчала струйкою в реке.

Она Свирелью нежной разливалась.

Она конём бежала налегке.

Когда младенцем нежным я ловил

Своей рукою яркий лучик с Неба,

Она вошла в меня дыханьем Феба.

И Феб меня навеки покорил.

И лёгкость та стихам передалась.

Она во мне смеялась и играла,

К сердцам из сердца юного рвалась,

Друзей моих навеки покоряла.

Нет, лёгкость не поступков, дум и дел,

А строк игривых, искристо-прозрачных,

Сквозных, чудных, лихих и многозначных, -

Ума и чувства кубок и предел!

РИТМЫ

Ритмы. Ритмы гасят злобу,

Ритмы Душу бередят.

В ритмах стих высокой пробы

Для друзей и для бродяг.

Оцени же эти ритмы –

Сжатой мысли бирюзу.

Ритмы – то же, что молитвы.

Их – и до и после битвы,

И в морозы и в грозу

Я до Бога довезу.

268

ВНУК ПЕТРА

Я внук Петра. И ратной брани

Всегда достоин внук Петра.

Недаром я Дантесом ранен

Был на дуэли здесь вчера.

Я не испытывал судьбину.

Я защищал семью и честь.

Ведь всем известно, что мужчиной

Всегда я буду, был и есть.

В НАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО

Свирель:

Мой Пушкин, нежность несказанная,

Восторг и нега и любовь,

Ты до сих пор волнуешь кровь.

К Тебе сквозь тернии Миров

Летит моя молитва странная.

Как много раз, о, Пушкин светлоокий,

Ты Землю спас и сердце воспитал.

Он Душу с Музою и Небом сочетал

Твоей Поэзии Божественный кристалл,

Прозрачный, радостный и строгий!

А. С. ПУШКИН

Я шлю тебе свой стих, и лёгкий и сквозной.

Он ветерком летит от Неба к Небу.

Он дышит Солнышком на плёнке ледяной.

Он был как будто здесь и словно не был.

Как сон, как тот туман, как лёгкий перезвон

С церковных колоколен и окраин,

Он словно лёгкий стон, цветенье и обман.

Его, тот стих, лучи любви забрали!

В октябре 1990-го года возникла поэма «СЛОВО».

Она во многом стала причиной моего постоянного возвращения к мысли об особенности

ПОЭТИЧЕСКОГО СЛОВА.

СЛОВО

поэма

Свирель:

Родной мой, и ребёнок и Поэт,

Без коего уже тускнеет день,

Передо мною снова Твой портрет.

Небрежно локон вьётся. Сень

Улыбки взор Твой освещает.

О чём, скажи мне, Пушкин Мой вещает?

Загадочен и вечен этот взгляд…

А. С. ПУШКИН:

Твоих стихов редчайший виноград, –

Как говорила ты недавно о Серёже, –

Я пью и не напьюсь. Когда б мне быть моложе…

Свирель:

Скажи, мой светлый, Ты похож

269

На этот лик, что здесь изображён?

А. С. ПУШКИН:

Похож. Художник точно

Схватил ту суть, которая бессрочно

В моей Душе всю жизнь заключена, –

Подобие редчайшего вина,

Играющего искрой откровенья,

Каскадом юмора и сладкого мгновенья

Открытий Истины и возлиянья

Заветных строк и сердца обаянья.

Свирель:

Родной мой, как дрожу над каждым СЛОВОМ,

Боясь не уловить иль исказить.

Избави Бог, не то изобразить

Пером, что слышу от родного.

Я поняла, что истина сурова.

Её нельзя неточным СЛОВОМ поразить.

И мнится мне, что в этом откровенье

Сокрыто тайное глубинное значенье.

А.С. ПУШКИН:

Значенье СЛОВ повержено во тьму,

В пучину будней, в суету сует.

Но СЛОВО – БОГ. И Богу Самому

Подобно в действии уж много тысяч лет.

Оно бодрит, влечёт, корит и ранит.

Оно как речка звонкая течёт.

Оно беду на сердце навлечёт.

И, зная все СЛОВА наперечёт,

Тому Сам Бог дивиться не устанет.

Так сосчитать не может звездочёт,

КАК СЛОВО требует у Истины расчёт.

Свирель:

Иными, милый, говоря словами, –

«Солжёте в чём-то – ложь осталась с вами!»

Она ударит вдруг исподтишка,

Как клюв известного доселе петушка.

Коль СЛОВО грубостью разит внезапной, –

Тот, кто его в сердцах произнесёт, –

Печать проклятья на себе несёт.

А если повторяет многократно,

Роняет в бездну Душу безвозвратно.

А. С. ПУШКИН:

Значенье СЛОВ придумано не нами.

И каждое из древности идёт,

И соль земли нам на язык кладёт.

Ту соль разбрасывать – что шевелить волнами.

Волна случайная и дом и жизнь снесёт.

Свирель:

Вот почему, родной мой, так тревожно

Беру перо – помыслить невозможно

270

Любое СЛОВО ваше исказить

И вместо жизни смерть изобразить.

Как трепетно веду пером ту строчку,

В которой зиждется гусиное перо.

Ребёнок., Ангел мой, прекрасный мой, бессрочно

Води пером. Не ставь, любимый, точку.

Учи детей и жить и мыслить точно,

Чтоб СЛОВО содержало СВЕТ и СОЛЬ.

А. С. ПУШКИН:

Согласен. СЛОВО сеет Соль и Свет.