Кассандра и Блэр в Царстве черного ворона - Мэри Лэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стон превратился в крик, от которого даже побежали мурашки. Я не слишком жаловал сестру, но мне стало не по себе, как только представил, какую боль нужно испытывать, чтобы так вопить.
– Лаура! – позвал я служанку.
Где она бродит? Крики разносятся уже на весь замок. И где другие слуги? Неужели все уехали с родителями?
– Лаура, черт тебя дери! Быстро иди сюда! – закричал я громче.
Служанка не отзывалась, придется рыскать по замку в ее поисках. Вопли Ады уже начали действовать мне на нервы. Дверь в комнату больной была открыта, и я ненароком заглянул туда, проходя мимо. Я давно не видел сестру, и, увидев костлявое тело, дергающееся на кровати, еле удержался на ногах. Какое-то больное любопытство сподвигло меня зайти в комнату.
Я всегда боялся Аду: она была жестокой и насмешливой, нередко занималась рукоприкладством. Нам пришлось расти вместе, поэтому мне доставалось больше всех. Но при этом сестра отличалась хитростью и изворотливостью, и всегда выставляла все так, будто виноват был я. Родители считали меня хулиганом, и со временем мне самому понравилось устраивать погромы и вытворять всякие буйства. Странно, что Лаура все еще хранила память обо мне в малолетстве, того неженку я давно в себе уничтожил.
Рев Ады оглушил меня, но я стоял, как вкопанный, наблюдая за страданиями девушки. Ее впалые глаза с отчетливыми синими кругами смотрели на меня с мольбой, а тощие руки дрожали, но она словно тянула их ко мне.
Не знаю, что на меня нашло, но мои глаза заслезились. В памяти возникло воспоминание о скачках, которое не так давно оживил Ривер на своем занятии. Во мне неожиданно пробудился тот слабак, над которым издевалась сестра, а он не мог дать отпор.
– Я не думал, что так выйдет, когда обрезал подпругу, – сказал я, и это было правдой, – мне жаль, но ты это заслужила.
– Что это значит, Роланд? – услышал я суровый голос отца.
Обернувшись, увидел родителей. Они были бледными, как мертвецы, и, видимо, слышали каждое мое слово.
– Я же говорила тебе, что это сделал он! – расплакалась мама. Она всегда первой верила словам Ады, когда та сваливала на меня вину за свои проделки.
– Говори, Роланд! Мы что-то не так поняли? – приказал Ирвинг.
Я так устал хранить эту тайну, что даже испытал облегчение, что теперь все открылось. Наконец, окончательно уничтожу в себе мелкого слабака, который все эти годы молился, чтобы к Аде не вернулось сознание, и она не поселила в мыслях родителей догадку, что она стала калекой из-за меня.
– Вы все правильно поняли, – холодно сказал я, – тогда на скачках я подрезал подпругу, пока мыл коня Ады.
Летисии стало плохо: у нее подкосились ноги, но Ирвинг поймал жену и усадил на кресло. К удивлению, Ада перестала верещать и, казалось, внимательно слушала и с интересом следила за нашим разговором. Хитрая змея!
– И ты так спокойно об этом говоришь? – поразился отец.
– К чему лишние эмоции? Это было так давно, – я непринужденно пожал плечами.
Фалерцев мне теперь, точно, не видать. Придется более основательно заняться таверной, хоть мне жуть, как этого не хочется. Надеюсь, найду более быстрый и легкий способ обогатиться.
– Пошел прочь! – взревел отец, – И чтобы духу твоего не было в этом доме! Не смей больше считать себя нашим сыном!
Пока к крикам не присоединились Летисия, поспешил покинуть комнату. И кто меня дернул признаться Аде, убогой калеке, которая сама даже ложку держать не может?! Нет, вздумал с ней поговорить, недоумок! Сестре даже в невменяемом состоянии удалось снова испортить мне жизнь.
Глава 27
Кассандра
Погожие деньки продолжались, и я стала испытывать все меньше тревоги. Учеба, посиделки с друзьями, семейные встречи, свидания с любимым – не жизнь, а зарисовка мечты. Мы больше не ввязывались в дела серьезного масштаба, разработкой плана сопротивления Нумибусу и его армии занимался Совет сов. Я пыталась убедить родителей, что тоже хочу принять участие в заседаниях, но они попросили не беспокоиться и оставаться беззаботной студенткой магической академии.
– «Бродячие псы» сегодня будут выступать в «Таверне трех порки». Вы приедете? – пригласила я Антарию, Юнаса и Блэр.
Мы уплетали лакомства из «Сладостей и радостей», которые я утащила из кондитерской после утренней смены.
– Почему пончики мокрые? – поморщился Юнас, обратив взгляд на сырую упаковку.
– Наверное, это слезы той конфетчицы, что убивается по Риверу. Пожалуй, откажусь от твоего угощения, Кэсси, – с отвращением на лице Блэр вернула мне свой пончик.
На каждой смене я старалась утешить Кэндис, кому Ривер успел разбить сердце. Вероятно, темный маг использовал заклинание или зелье, заставив девушку в себя влюбиться, ибо поверить, что это можно сделать по собственному желанию, не могу.
– Она единственная, кто страдает из-за ухода Ривера, – заметила Антария.
– Ты забыла его собачонку по имени Роланд, – издала презрительный смешок Блэр. Складывалось впечатление, что волшебница стерла воспоминания о своей былой любви к этому Пегасу, – он бродит теперь неприкаянный, всеми отвергнутый.
– Он же живет у Урсулы, – напомнил Юнас. Проводя много времени в женской компании, он тоже успел превратиться в сплетника.
– Бедная девочка, – сочувственно вздохнула Антария, – может, нам нужно спасти ее от него?
– Гиблое дело! – махнула рукой Блэр, – Это ее выбор, не стоит туда лезть.
– Ладно, стервятники, – закатила я глаза, – может, закончим это обсуждение? Я просто позвала вас на концерт.
– Точно! Я уже и забыл начало разговора, – засмеялся Юнас, – конечно, мы придем.
Мы продолжали наслаждаться бездельем, но неожиданно вокруг нас стало темно. Солнце исчезло, и тучи стали сине-черными, будто собиралась гроза. Такая резкая смена погоды была не характерна для Багряного Королевства.
– Странно это, – задумчиво прошептала Антария.
Все устремили взоры в небо и ахнули от увиденного зрелища: бесконечное количество черных воронов заслонили собой свод, словно покрыв его непроглядной пеленой. Птицы летели закономерным строем и громко каркали. Это продлилось всего несколько минут, затем вороны исчезли вдали, видимо, куда-то направляясь. Вокруг снова стало светло и выглянуло напуганное мрачными пернатыми солнце.
– Плохое предзнаменование, – нахмурился Юнас, глядя вслед улетающей стае.
На занятиях не могла ни о чем думать, кроме черных предвестников, они ассоциировались с Ривером. Не его ли это соглядатаи? И куда они направлялись такой оравой? Даже убаюкивающий тон тетушки Эльзы, вещающий о музыкальных инструментах, звук которых обладает целительным свойством, нисколько не успокаивал.
После учебы тревожные мысли, наконец, нашли
