Битва за небо Кубани. 1943 г. - Дмитрий Михайлович Дегтев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всего 230-я ШАД в течение дня выполнила 70 вылетов штурмовиками, нанося удары по ОП артиллерии и минометов, танкам, автомашинам, полевым укреплениям в районах высот 98,5, 118,0, балке Тарасова, восточной окраине Неберджаевской и другим целям. Экипажи отчитались о 2 уничтоженных танках, 20 автомашинах, 10 орудиях, 3 складах, 1 САУ и 90 убитых солдатах. 979-й ИАП, недавно пополненный новой техникой с Тбилисского авиазавода № 31, выполнил 50 вылетов на сопровождение штурмовиков. Во время одного из них лейтенант Еремин на высоте 800 м сбил Ме-110, который упал в районе Верхнего Адагума. Этот факт подтвердили капитан Истрашкин и несколько экипажей Ил-2. 214-я ШАД тремя полками осуществила 71 самолето-вылет, целями которых были высоты вокруг Крымской, совхоз «Пятилетка», дорога Горно-Веселый – Греческий, восточная окраина Нижне-Баканской и др. Роль эскорта выполнял 236-й ИАП, при этом не вернулись с задания два Ил-2 из 502-го ШАП (это были первые потери полка на Кубани).
В 13.35 на задание по прикрытию своих войск в районе Неберджаевской вылетела третья группа Р-39 (бортовые № 31, 40, 3, 38, 36 и 39) из 298-го полка, которые пилотировали летчики Вишневецкий, Лиховид, Луканцев, Комельков, Крещук и Орлов. При этом последнему пришлось преждевременно прервать полет из-за тряски мотора и вернуться на базу. Оставшаяся пятерка в районе к юго-западу от Крымской встретила пару Ме-109. Вот как последующий бой описан в журнале боевых действий: «Старший лейтенант Вишневецкий, старший лейтенант Луканцев и младший лейтенант Лиховид произвели атаку на Ме-109 сверху в лоб. В результате атаки ведущий пары Ме-109 перевернулся на спину и начал беспорядочно падать (предположительно на самолете убит летчик). Падение самолета никто не наблюдал. Самолет сбит старшим лейтенантом Вишневецким, т. к. он атаковал ведущего, а ведомого атаковали Луканцев и Лиховид. Атаки их были безрезультатны. Приказанием “Белка-5” Комелькову была поставлена задача сбить “Фоки-Вульф-189”[53]. Комельков, отыскивая “Фоки-Вульф”, не нашел его и встретил вначале одного Ме-109, которого атакой с хвоста-сверху поджег. Горящий самолет упал западнее Крымская. После этого Комельков встретил еще одного Ме-109, которого атаковал с хвоста, когда он на развороте, и подбил его. Ме-109 перешел в пикирование и с белой полосой дыма ушел на свою территорию». В 15.05 вся пятерка благополучно вернулась на аэродром.
В 17.35 на задание по прикрытию своих войск в районе совхоза «Красный табаковод» – Неберджаевская отправилось пять Р-39 (бортовые № 30, 28, 16, 40 и 26), которые пилотировали летчики Семенишин, Александров, Бочаров, Муравьев и Лиховид. На сей раз отличился младший лейтенант Лиховид, который во время воздушного боя южнее Крымской сбил Ме-109.
Всего же в этот день 298-й полк выполнил 20 боевых вылетов и сбил 12 самолетов, в том числе 8 – Ме-109, 3 – Ю-87 и 1 – Хе-111. Еще один был «посажен» на советской территории (не подтверждается данными противника). Собственные потери составили 1 машину, еще 1 получила повреждения. При этом Семенишин, Дрыгин, Комельков и Александров одержали сразу по 2 воздушных победы. Но больше всех в этот день повезло старшему лейтенанту Василию Дрыгину. Он благополучно приземлился в расположении своих войск, а потом был срочно вызван в штаб 4-й воздушной армии, где маршал Новиков лично вручил ему новый орден Александра Невского и капитанские погоны. На тот момент на счету летчика, ставшего первым кавалером данной награды и воевавшего с июля 1941 г., было 12 личных и 5 групповых побед, из которых соответственно 8 и 4 он одержал на Кубани[54]. Командир 298-го полка полковник Тараненко получил благодарственную телеграмму от командира 4-й ВА генерал-майора Науменко: «Поздравляю вас лично и группу летчиков, участвовавших сегодня в истреблении фрицев. Ваш пример отваги и умения послужит образцом боевой работы для всех наших славных соколов». Отметим, что орден Александра Невского, согласно статуту, вручался командирам частей за успешное проведение боевых операций, приведших к существенному изменению обстановки в пользу наших войск. Так что к Дрыгину, по формальным признакам, он не очень подходил. При этом днем ранее тот же маршал Новиков уже подписал приказ о награждении Василия Дрыгина орденом Красного Знамени. Это был редчайший случай, когда рядовой летчик получил за два дня сразу две высоких правительственных награды.
Весь день позиции советских войск подвергались беспрерывным ударам авиации, которая группами по 10–18 самолетов бомбила и штурмовала боевые порядки и тылы в районах Свистильников, Троицкая, Береговой, Абинская, Шептальский. А в 18.00 90 бомбардировщиков осуществили массированный налет на район Гладковского – Семенцовского и юго-восточным скатам высоты 204,3. Поступили даже донесения о применении немцами химического оружия против войск 56-й армии. «В 12.00 противник произвел обстрел боевых порядков 11 Гв. СК снарядами с жидкостью, разъедающей одежду и кожу», – сообщал журнал боевых действий.
Тем не менее, несмотря на большие потери, наши части немного продвинулись вперед. 10-й Гвардейский стрелковый корпус захватил северо-восточные скаты высоты 145,8, обойдя с юга опорный пункт – совхоз «Красный табаковод», а 317-я стрелковая дивизия прорвалась до опушки леса к западу от него. Создалась реальная угроза окружения станицы Крымской с юга. По личному указанию Георгия Жукова в бой была введена 1-я отдельная стрелковая дивизия НКВД. Это было элитное подразделение, которое находилось в резерве Ставки и привлекалось только для особо сложных операций. На тот момент 1-я ОСД НКВД под командованием генерал-майора Ивана Пияшева насчитывала 11 000 бойцов, была отлично оснащена и экипирована, поэтому на подразделение возлагались особые надежды. Жуков, находившийся на НП 56-й армии, имел со штабом дивизии прямую телефонную связь. «Дивизию вывели в первый эшелон армии ночью. Атаковала она с утра южнее Крымской и сразу же попала под сильный удар неприятельской авиации, – вспоминал Штеменко. – Полки залегли, произошла заминка. Г.К. Жуков, присутствие которого в 56-й армии скрывалось под условной фамилией “Константинов”, передал мне:
– Пияшеву наступать! Почему залегли?
Я позвонил по телефону командиру дивизии:
– Константинов требует не приостанавливать наступления.
Результат оказался самым неожиданным. Пияшев возмутился:
