Титан (другой перевод) - Джон Варли

— И что ты предлагаешь?

— Не знаю, — сказала Габи. — Зато я точно знаю, что мы околеем тут как собаки, если чего-нибудь не предпримем. Надо либо подвигаться, либо поискать убежище.

Она была права, и Сирокко это понимала.

— Так вверх или вниз?

— Внизу есть лестница.

— Сюда мы добирались целые сутки — причем тогда еще лед не мешал. Так что теперь двое суток назад к лестнице. Причем проход к ней, как пить дать, завален снегом.

— Я тоже об этом подумала.

— Если уж двигаться, то вверх. Мы так и так околеем, если погода вскоре не выправится. Моцион немного отсрочит нашу безвременную кончину.

— Прямо читаешь мои мысли, — отозвалась Габи. — Но сперва мне все-таки охота попытаться найти убежище. Давай дойдем до самой стены. Помнишь, когда мы прикидывали, где могут жить ангелы, ты упомянула пещеры? Может, там и правда пещеры?

Сирокко решила, что главное — действовать. Чтобы кровь быстрее текла. Так что они, скалывая по пути лед, полезли по стволу. И через пятнадцать минут добрались до стены.

Габи внимательно ее осмотрела, затем собралась с силами и принялась орудовать ледорубом. Разобравшись со льдом, колоть она не перестала. Теперь по сторонам летело серое вещество самой стены. Поняв замысел подруги, Сирокко тоже взялась за ледоруб.

Некоторое время они в том же духе и продолжали. Дыра получалась полметра в диаметре. Сочившееся из стены белое молоко тут же замерзало — приходилось рубить и его. Габи превратилась в настоящего снежного чертенка; снег облепил ее с головы до ног, запорошил шарф, которым она замотала рот и нос, сделал из ее бровей пышные белые гребни.

Вскоре труженицы добрались до нового слоя — слишком жесткого. Габи яростно на него набросилась, но в конце концов вынуждена была признать, что не прорубается ни на сантиметр.

Бессильно опустив руки, она пожирала взглядом подлую стену.

— Н-да. А идея была хорошая. — И Габи с остервенением ударила ногой по сугробу, что образовался рядом за время их ударной работы. Потом, запрокинув голову, уставилась во тьму. Во тьме Габи явно что-то заприметила, так как вдруг шагнула назад и ухватилась за Сирокко, поскользнувшись на льдинках.

— Там темное пятно, — сообщила она, указывая пальцем. — Метрах в десяти… нет, в пятнадцати. Чуть справа. Видишь?

Сирокко сомневалась. Несколько темных участков она видела, но ни один из них не напоминал пещеру.

— Надо бы посмотреть.

— Дай-ка я. Ты тут славно потрудилась.

Габи помотала головой.

— Нет. Я легче.

Сирокко возражать не стала, и Габи, поднявшись на цыпочки, забила в стену крюк. Потом привязала к нему веревку и подтянулась так, чтобы забить второй. Когда забила второй, вырвала первый и снова забила его в метре над вторым.

На подъем ушел целый час. Сирокко, дрожа, топталась внизу и стряхивала с себя ледяной душ, которым осыпала ее Габи. Под завязку на плечи ей рухнул целый снежный карниз, и несчастная с диким воплем упала на колени.

— Извини, пожалуйста, — крикнула сверху Габи. — Но я тут кое-что нашла. Дай только проход расчищу, а потом ты поднимешься.

Проход был так узок, что Сирокко едва протиснулась — даже после того, как Габи славно поработала там ледорубом. Внутри оказалась полость шириной метра полтора, а вышиной — чуть поменьше. Сирокко пришлось сначала снять рюкзак, а затем втащить его за собой. После двух женщин и пары рюкзаков туда влез бы еще, пожалуй, спичечный коробок. Но дышать было бы уже трудновато.

— Как, удобно? — спросила Габи, аккуратно отодвигая впившийся ей в шею локоть Сирокко.

— Извини. Ой, опять извини. Черт, Габи, тут моя нога!

— Прости. Только если ты раздавишь… ага, так лучше, но теперь ты встала мне на…

— Куда? О Господи. — И Сирокко вдруг неудержимо расхохоталась. Она зримо представила себе, как сгибается в три погибели, скребя хребтом по потолку, а Габи отчаянно пятится, стараясь убраться с дороги.

— Что тут смешного?

— Я тут один старый фильм вспомнила. Лорель и Гарди в ночных сорочках пытаются на верхней полке устроиться.

Габи, хоть и улыбалась, явно не понимала, о чем речь.

— Ну, верхняя полка… это в поезде дальнего следования… а, ч-черт! Проехали. Я просто подумала, как бы они смогли проделать то же самое, но в арктическом снаряжении и с парой лишних чемоданов. Итак, как бы нам тут обустроиться?

Выпихнув из крошечной пещеры остатки снега, подруги забаррикадировали рюкзаками вход. Света совсем не стало, зато не стало и ветра, что они посчитали большим достижением. После двадцатиминутной борьбы им удалось устроиться бок о бок. Сирокко едва могла шевельнуться, однако благословенное тепло казалось ей куда дороже подобных мелочей.

— Ну как ты думаешь, теперь заснем? — поинтересовалась Габи.

— Лично я — да. Как там твои пальцы?

— Нормально. Покалывают, но уже теплее.

— У меня тоже. Спокойной ночи, Габи. — Поколебавшись лишь мгновение, Сирокко затем потянулась поцеловать подругу.

— Рокки, я тебя люблю.

— Спи, — улыбнувшись в темноте, велела Сирокко.

Когда Сирокко в очередной раз проснулась, лоб у нее был в поту. Одежда промокла. Подняв затуманенную голову, она вдруг поняла, что может видеть. Тогда, раздумывая, не изменилась ли погода, чуть сдвинула рюкзак. Затем толкнула его настойчивее и выяснила, что проход в пещеру перекрыт.

Сначала собралась было разбудить Габи, но все-таки решила повременить.

«Попытайся выбраться первой», — пробормотала Сирокко себе под нос. Вряд ли был смысл сообщать Габи, что ее опять съели заживо — пока она этого не узнала наверняка. Габи от таких новостей в восторг бы наверняка не пришла. Мысль о заточении в столь малом пространстве — сама по себе достаточно скверная — стала казаться Сирокко сущим кошмаром, стоило ей прикинуть, что в дикой панике может натворить Габи.

Вскоре выяснилось, что повода для тревоги нет. Пока Сирокко осматривала стену, где была дыра, стена эта снова начала расходиться, восстанавливая прежних размеров отверстие. Но теперь дыру перекрывало прозрачное ледяное окошко с тусклым светом позади. Сирокко двинула по окошку кулаком — и оно вмиг разлетелось. Внутрь рванулся холодный воздух, и ей опять пришлось поскорее затыкать его рюкзаком.

Через несколько минут Сирокко снова отодвинула рюкзак. От прохода осталась лишь сантиметровая дырочка.

Задумчиво разглядывая крошечную дырочку, Сирокко собиралась с мыслями. И только окончательно разобравшись что к чему, тронула за плечо Габи.

— Вставай, деточка, нечего столько дрыхнуть. Пора и за дело приниматься.