Желанная и вероломная - Грэм Хизер

Келли вновь почувствовала себя неуютно, ощутив за спиной любопытные взгляды.

Но теперь никто не решался высказываться о ней неодобрительно. Дамы передавали Джарда с рук на руки и без конца давали ей всякие полезные советы.

Наконец подошло время прощаться. Варина постаралась задержать Келли, и вот в доме из гостей остались только они с Дэниелом.

Под каким-то предлогом миссис Дэвис увела Келли в швейную комнатку. Там на полу стояла пара красных атласных туфелек, которые точь-в-точь совпадали по цвету с цветочками, украшавшими ее платье.

— Эти туфельки идеально подходят к вашему платью, — заявила Варина.

Келли покраснела.

— Но я не могу их взять. Извините.

— Лучше примерьте. Говорят, наши солдаты воюют босиком, и у меня сердце разрывается от горя, ибо я бессильна что-либо сделать. Позвольте мне обуть хотя бы жену одного из моих лучших друзей. Вы меня очень огорчите, если откажетесь.

Келли со вздохом смущения примерила одну туфельку. В самый раз.

— Но я не могу… — снова начала она.

— Это мой свадебный подарок! — отрезала Варина.

Келли ничего не успела возразить, поскольку супруга президента тут же открыла дверь в холл, где разговаривали Дэвис и Дэниел.

— Я слежу за ситуацией, — сказал Дэвис, — и если здесь станет опасно, придется эвакуировать Варину и детей. А вы по дороге домой держите ухо востро. Нет никакой гарантии в том, что на полуострове не появится враг.

— Я буду осторожен, сэр.

— Можете оставить миссис Камерон в Ричмонде, — предложила Варина. — В случае необходимости она могла бы поехать на юг вместе со мной.

— Не стоит, — отозвался Дэниел, внимательно глядя на Келли. Его подозрительный, настороженный взгляд заметила одна лишь жена. — Ну что ж, до свидания, сэр, огромное спасибо за этот вечер, — сказал он Дэвису. — Мы уезжаем на рассвете, переночуем в Уильямсберге, а на следующий день, если повезет, доберемся до дома.

Он поцеловал в щеку Варину и пожал руку президенту.

Чета Дэвис пожелала Келли доброй ночи и расцеловала ее.

Келли с Дэниелом поспешили к экипажу, где их давно уже ждал Бен.

Несколько минут они сидели молча. Келли отодвинулась от мужа подальше, потому что ей было не по себе от его испытующего взгляда.

— Кто бы мог подумать, миссис Камерон! Вы прекрасно вели себя в течение всего вечера!

Какой гадкий тон!

— Я это делала нарочно, чтобы удобнее было выведать секреты Конфедерации, — сказала она язвительно.

И напрасно. Дэниел тотчас впал в ярость.

— По крайней мере, мадам, вы ведете себя вежливо, — еле сдерживаясь, заметил он.

— Разве я осмелилась бы вести себя по-другому?

— Конечно, нет. — Даже в темноте она почувствовала, как потемнели его глаза. — В противном случае я просто извинился бы перед присутствующими, отвел бы тебя на конюшню и как следует проучил с помощью кнута.

Она вздрогнула и приготовилась к отпору.

— Думаю, вы не посмели бы так поступить, полковник Камерон! Все были бы возмущены вашим поведением, плохими манерами и невоспитанностью!

— Возможно, собравшихся шокировало бы поначалу, но в конце концов они пожалели бы меня, решив, что из-за невзгод военного времени я повредился умом.

Келли с вызовом распрямила плечи.

— Можешь говорить что угодно. Ты меня не запугаешь.

— И не собираюсь. Не стоит меня бояться, любовь моя, потому что я перехожу к действиям без предварительного предупреждения.

Они подъехали к дому. Крепко прижав Джарда к груди, Келли выпрыгнула из экипажа, прежде чем Бен или Дэниел успели ей помочь.

— Сумасшедшая! — крикнул Камерон. — Ты же могла упасть, могла уронить ребенка!

Она обернулась уже у самой двери:

— Я привыкла заботиться о ребенке в самых трудных условиях. Что остается делать, если его отец решил тащить малыша через всю объятую войной страну?

И Келли торопливо вошла в дом и поднялась по лестнице.

Так! Она захлопнет перед ним дверь гостевой комнаты и запрет ее на задвижку. Пусть только попробует взломать!

Напрасно она надеялась: он нагнал ее на верхней лестничной площадке.

— Что такое? — сухо спросила она.

К ее удивлению, он галантно отвесил ей слегка насмешливый поклон:

— Я всего лишь хотел, мадам, поблагодарить вас за то, что сегодня вечером вы так хорошо вели себя в окружении врагов.

Кто знает, может быть, со временем нам удастся превратить вас в нашу сторонницу?

Окинув его внимательным взглядом, она заметила блеск в его синих глазах. Да, ее муж — великолепный воин. И обаятельный мужчина. И больше всего ей хотелось бы сейчас протянуть к нему руки и очутиться, в его объятиях, ведь они только что поженились!

А потом шепотом умолять его любить ее и забыть о том, что они враги. Ей так не хотелось оставаться в темноте одной!

Но ведь как только забрезжит рассвет, они снова станут врагами.

— Я не могу стать вашей сторонницей, — тихо проговорила она. — Просто потому, что вы не правы, сэр. Да ты и сам знаешь, Дэниел. Знаешь, что быть хозяином другого человека — белого, черного, хоть красного — противоправно.

Вспомни, в своем завещании Джордж Вашингтон освободил своих рабов! А он был виргинцем, Дэниел. И он понимал, что рабство — это не правильно.

Камерон пристально посмотрел на свою жену, высокий, статный и такой гордый, как само «правое дело» южан.

И вновь весьма галантно поклонился:

— Доброй ночи, мадам.

Можно было не запирать дверь на задвижку. Сегодня их брачная ночь, а он только что от нее ушел.

Глава 23

Ничто из виденного Келли до сих пор не подготовило ее к встрече с Камерон-холлом.

Они подъезжали к нему на закате. Дом стоял на холме, и лучи заходящего солнца причудливо освещали изящные белые колонны на фасаде. На крыльцо выходила массивная двустворчатая дверь, и начищенные до блеска медные заклепки так и горели на солнце.

Келли с малышом на руках сидела за спиной у Дэниела все на том же гнедом жеребце и, чуть наклонившись вперед, пыталась заглянуть ему в глаза. Последние несколько миль он очень нервничал и сейчас пристально вглядывался в дом.

По его просьбе Бен разбудил их на рассвете. Ей казалось, что он гнал с сумасшедшей скоростью, подъезжая к Ричмонду; теперь же она видела, что та скорость ничто по сравнению с бешеной гонкой к родному дому. В дороге они почти не разговаривали. До Уильямсберга ехали очень осторожно, поскольку в любую минуту можно было наткнуться на отряд янки, а прибыв в город, заночевали там в старой гостинице.

Уильямсберг показался ей тихим унылым городком. Здесь совсем не осталось молодых мужчин, оживленных толп на улицах тоже не было. На кладбище позади епископальной церкви виднелись свежие могилы солдат Конфедерации. Поля вокруг опустели.

Но гостиница была весьма уютной и очень чистой. Измученная Келли, поев, сразу же унесла Джарда наверх и прикорнула рядом с малышом.

Дэниел же остался в баре с двумя старыми приятелями, вернувшимися с войны калеками: один — без левой руки, другой — без правой ноги. Келли показалось, что они немного перебрали виски, но она слишком устала, чтобы обращать на это внимание.

Заснуть она не могла и понимала причину своего беспокойства: скоро ей предстояло встретиться с семьей Дэниела. Конечно, она уже познакомилась с Джессом Камероном и нашла его человеком добрым и тактичным, но в поместье живет семья мятежников!

Она побаивалась встречи с женщинами, потому что Дэниел почти ничего о них не рассказывал. Камероны по-прежнему выращивали хлопок и табак, и пока им удавалось выстоять, несмотря на то что совсем рядом не раз шли бои. Дэниел говорил ей, что дом очень старый — первый камень был заложен еще в начале XVI века.

Келли ненадолго задремала, потом вдруг встревоженно вскочила. С чего он взял, что она останется в Камерон-холле, когда он снова уйдет на войну? Впрочем, стоит ей уехать, как он снова явится за ней. При этой мысли у нее мурашки по спине побежали. Он же предупреждал, что ей негде от него спрятаться.