Лунная девушка - Анна Овчинникова

Вместе с погромщиками у костров грелись те, кого погром лишил крыши над головой. Сколько домов были уничтожены в эту олу пожарами, перекинувшимися с соседних зданий? Сколько раненых и больных замерзли под космически холодным небом ночного во-наа? Живой олы больше не существовало; теперь будет тянуться одна мертвая ола — до тех пор, пока рассвет не прервет кроваво-огненную потеху.

Я скрипнул зубами, глядя на бесстрастных гвардейцев впереди и на такого же бесстрастного Ирч-ди, чей взгляд был устремлен поверх ушей его олтона. Как я завидовал их ледяному спокойствию!

Зато лицо Джейми внушало мне все большую тревогу. Я тронул пяткой своего олтона, подъезжая еще ближе к тан-скину.

Вперемешку с трупами унитов повсюду валялись трупы скрэков, а возле отверстия старого водостока у Внешнего Дворцового Кольца мы увидели веселое оживление. На берегу громоздилась большая куча дохлых животных, в которую то и дело швыряли новые тушки: хохочущие униты выуживали их с плотов длинными шипастыми баграми. Похоже, кто-то все же изобрел яд, способный прикончить скрэка, и теперь шла чистка города не только от низших из низших, но и от этих ненавидимых всеми тварей…

Когда мы подъехали ближе, стало видно, что под кучей мертвых скрэков лежат тела унитов.

Подцепив багром очередное длиннохвостое страшилище, унит на плоту весело гаркнул:

— Мерзость — к мерзости! Скрэков — к скинам!

Я схватил за руку Джейми, покачнувшегося в седле.

— Держись, итон Джей-мис!..

Джейми справился с собой, снова уставился на шею олтона и не поднимал головы до тех пор, пока за нами не обрушилась подъемная решетка, отсекая блистательных итонов от бесчинств, творящихся за пределами Дворцового Квартала. Ибо какое дело равным до крови низших существ, замерзающей на мостовых Лаэте?

Наа-ее-лаа была права, и правы были старинные книги унитов: любовь возносит к небу, но она же и сбрасывает в Бездну. Я ехал на встречу с девушкой, которую любил, чувствуя себя таким подлецом, каким не чувствовал себя еще ни разу в жизни.

Прием, оказанный мне во дворце ямадара, был явно рассчитан на то, чтобы внушить паладару далекой страны Земля почтительный трепет к могуществу властелина Лаэте. Может, в другое время анфилада просторных залов, мозаичные полы, бесшумно открывающиеся бесчисленные двери в два человеческих роста, бряцающая оружием стража и впрямь произвели бы на меня должное впечатление, но сейчас перед моим мысленным взором стояло то, что я только что видел за Внешним Дворцовым Кольцом. Теперь я знал истинную цену могуществу ямадара, прячущегося за тройным кольцом каменных бастионов, в то время как его подданные безнаказанно истребляют друг Друга.

Ирч-ди успел прошептать, что меня примут в главном зале и что это большая честь… Но я так и не сумел проникнуться благоговением при мысли о том, что вот-вот увижу отца Наа-ее-лаа, повелителя залитого кровью горящего Лаэте.

Мое появление встретил гнусавый рев длинных труб, а вслед за тем — зычный торжественный крик:

— Итон Джу-лиан, пал ад ар страны Земля!

Рокот голосов придворных смолк, в полной тишине я двинулся к возвышению в конце огромного зала по цепочке желтых плит, ярко выделяющихся среди антрацитово-черного пола. За мной в двух шагах хромал Джейми, за которым следовал Ирч-ди.

Грузный унит в багряной длиннополой одежде медленно поднялся с трона, поддерживаемый с двух сторон под руки своими приближенными. Ирч-ди предупреждал, что я не должен смотреть прямо в лицо Сарго-ту, но даже если бы дворцовый этикет предписывал именно это, вряд ли я смог бы так поступить… Потому что возле трона старого ямадара стояла его дочь, наследная принцесса Лаэте Наа-ее-лаа, в глазах которой бушевала лунная буря.

Высочайшая всеми силами старалась скрыть свои чувства, отчего ее лицо напоминало лицо мраморной статуи, но голубые глаза Неелы не могли лгать, они испепелили меня дотла, прежде чем я приблизился к трону. Казалось, принцесса вот-вот потеряет самообладание, затопает ногами, закричит, указывая страже на тан-скина, осмелившегося осквернить своим дыханием священные чертоги древнего дворца! А вместе с тан-скином прикажет схватить самозванца, выдавшего себя за паладара Земли!

Но Наа-ее-лаа опустила голову и крепко сжала кулачки, застыв подобно одной из каменных скульптур, охраняющих вход в чертоги ее отца. Неподвижность принцессы не обманула меня, то был лед, внутри которого бушевало пламя.

— Ямадар страны Лаэте приветствует паладара страны Земля!

Низкий хрипловатый голос заставил меня вздрогнуть, я внезапно осознал, что нахожусь уже в пяти шагах от трона.

— Паладар страны Земля приветствует ямадара страны Лаэте и уверяет его в своей почтительной преданности!

То, что я почувствовал, мельком скользнув взглядом по отцу Наа-ее-лаа, нимало не соответствовало стандартной формуле приветствия, которой научил меня Ирч-ди. Первая мысль, мелькнувшая у меня при виде обрюзгшего лысоватого старика с брезгливо-подозрительной складкой у губ, была далека от почтительной преданности: «Неела наверняка похожа на мать, а не на отца!» Нет, ямадар Лаэте не произвел на меня хорошего впечатления, и я радовался, что должен стоять, склонив голову и прижав кулак к груди.

— Мне уже приходилось слышать о тебе, паладар Джу-лиан, — слова Сарго-та следовало понимать, как приглашение к беседе, и я по знаку Высочайшего среди равных подошел ближе.

Сарго-т сел, но принцесса и приближенные ямадара продолжали стоять. От пола поднималось слабое тепло; видимо, внизу были установлены какие-то обогревающие устройства, но они были не в силах прогреть весь огромный зал в полуночный лунный мороз. Все придворные были тепло одеты; самому ямадару придавали особую внушительность два плаща из выкрашенного в красный цвет меха ти-манов, наброшенных один на другой.

— Ирч-ди рассказал мне твою историю, — продолжил Сарго-т, — а еще раньше я слышал о тебе от своей непокорной дочери Наа-ее-лаа, — при этих словах я быстро взглянул на Неелу: на ее личике не дрогнул ни один мускул. — Позволь поблагодарить тебя, паладар, за то, что ты спас мою дочь от опасности, которой она подверглась благодаря своему возмутительному ослушанию.

— Я был счастлив служить принцессе Наа-ее-лаа! — боюсь, в моих словах было гораздо больше жара, чем того требовали лаэтские обычаи. — И позволь признаться, Великий ямадар: я еще ни разу не встречал таких отважных и таких достойных дочерей чистой крови!

Последняя часть моего ответа вообще выходила за все рамки дворцового протокола. Ирч-ди тихо кашлянул, Сарго-т испытующе взглянул на меня, Наа-ее-лаа на мгновение вскинула голову.