Предательство любви не прощается - Борис Михайлов

— Слышу, будильник на весь дом орет, а никто не встает. Ты собиралась встать в семь?

Я поблагодарила, приказала, через полчаса приготовить кофе, подняла Надю. Мы приняли душ каждый в своей ванной, разбудили Юлю.

Надя спросила разрешения и набрала Ярославль, сказала маме, что сегодня днем заедет с подругой и Юлей на несколько часов. На многочисленные вопросы матери ответила, что находится в Москве по делам, выдалось время смотаться домой. Соскучилась.

Без четверти восемь мы были в столовой, там нас уже ждал Саша. Увидев Надю, тоже поразился нашей похожестью.

— Вот, оказывается, кого мы искали!

Познакомила Надю с Сашей и он унес её вещи укладывать в багажник. В дорогу я надела парик, чтобы стать больше похожей на сестру. Юля, узнав, что едем к бабушке с дедушкой, обрадовалась, кушать ничего не хотела, как ни уговаривали. Даша сунула нам бутерброды.

— В дороге проголодается, съест.

Хотела дать термос с чаем, но я отказалась, в дороге остановимся и поедим.

Мы уже сели в машину, когда сообразила, что ничего не везем в подарок родителям Нади. Вернулась в дом, достала из бара бутылку "Вдовы Клико", попросила Сашу остановиться у кондитерской, купить торт.

34

С дорогой нам везло, вероятно, Надя везучая. За двадцать минут без пробок добрались до МКАДа, еще пятнадцать минут и мы уже мчались по Ярославскому шоссе. На бензоколонке перед Сергиевым Посадом зашли в придорожное кафе, плотно позавтракали и двинулись дальше. Следующую короткую остановку сделали в Ростове. Саша, отпустив весь запас комплиментов Наде, молча слушал радио. Юля первую половину пути смотрела в окошко, потом положила голову маме на колени и уснула. Мы трое уместились на заднем сидении. Юля спала, а мы шептались.

Прошли три недели, как Надя узнала семейную тайну, и всё не могла смириться с мыслью, Анастасия Федоровна не мама. Мучительно подбирала слова, какими начнет разговор, чтобы не обидеть людей, ее вырастивших.

— Что если вдвоем молча войдем, станем рядом? Увидят нас и сразу всё поймут. Ты представишь: знакомьтесь, моя родная сестра.

— Молча не войдем. Дверь узкая, мама, увидев меня, бросится обнимать, спросит, а это кто?

— Если мне войти первой, мама примет меня за тебя, я всё и скажу?

— Мама сразу поймет, ты не я, ей может стать плохо. Исключено.

После долгих обсуждений вариантов, как безболезненно открыть всё родителям, остановились на самом простом — как получится.

Около часу дня мы уже мчались по улицам Ярославля и вскоре остановились во дворе стандартной хрущевской пятиэтажки.

Невидимые сигналы, что передают родителям информацию о детях за тысячи километров, которым нет пока объяснения, и. тем не менее, они существуют, подали Виктору Васильевичу команду посмотреть в окно именно в минуту, когда у подъезда остановится наш BMW. Он заинтересовался, к кому иномарка. С третьего этажа угловой части здания хорошо было видно, как вышел водитель, галантно открыл заднюю дверь. Из машины выходит дочь, за ней женщина… Тоже похожая на дочь. Кто из них дочь? — задался он вопросом и позвал жену. Первая женщина тем временем, помогла вылезти из машины Юленьке — ее узнали сразу. Водитель открыл багажник, достал сумки, одна из женщин взяла в руки коробку с тортом и все направились в подъезд.

Увидев двух молодых, похожих женщин, у Анастасии Федоровны на миг остановилось сердце, в голову стукнуло: сестры — близняшки, она закачалась, и не помощь мужа, упала бы на рядом стоящую кровать. Интуиция подсказала: случилось чего ждала, и боялась всю жизнь.

— Что с тобой? — спросил Виктор Васильевич, ничего не поняв. Успел посадить жену на кровать, как из прихожей послышался звонок. Оставив жену, пошел открывать.

Надя бросилась на шею отцу.

— Мама где? — первое, что спросила, забыв всё, что репетировали.

— Здесь я, дочка! — раздалось из комнаты, и Анастасия Федоровна вышла в коридор, бросилась обнимать дочь.

Я, с тортом в руках, сзади Саша с сумками, остановились в нерешительности. Виктор Васильевич, наконец, пришел в себя, повернулся к нам, не признав во мне сестру Нади.

— Входите! Что же вы встали!

Обогнав нас с Сашей, к деду прорвалась Юля и закричала на всю квартиру:

— Бабушка, а мы нашли мамину сестру! Тетю Лену!

Виктор Васильевич изменился в лице, превратился в одного из героев заключительной сцены "Ревизора". Надя совсем растерялась, ничего не говорит. Я поняла, пора брать ситуацию в свои руки, разрядить обстановку.

— Дорогие родители, не переживайте! — громко произнесла я и передала коробку с тортом Виктору Васильевичу. — Все нормально. Надюша вас по-прежнему любит и считает за родителей.

Оставив дочь, Анастасия Федоровна подошла ко мне, обняла, поцеловала.

— Так ты Надюшина сестра — близняшка?

Саша не дал ответить.

— Разве не видно? Может природа создать такое чудо — двух настолько похожих красавиц?

Виктор Васильевич обнял меня, пропустил Сашу с сумками в комнату. Все разделись. Надя увела мать в другую комнату, мы с Сашей и отцом остались в гостиной.

Виктор Васильевич долго не мог поверить, что я сумела раскрутить длинную цепочку от роддома до Ярославля. Отметила помощь Саши, рассказала, как трудно было найти, когда уже знала фамилию, имя — отчество. Не помощь свекра из Администрации Президента, долго бы еще искала, но уверена, нашла.

Поговорив, Анастасия Федоровна и Надя вернулись в гостиную, стали накрывать стол к обеду. Я достала "Вдову Клико". Надя произнесла длинный тост, поклялась, что отныне будет любить родителей не меньше, про меня сказала, что я тоже не держу ни на кого зла. Сказала, что после смерти мамы, у меня кроме сына, её и родителей нет родственников, предложила принять в свою семью. Мама, вытирая слезы, поблагодарила Надю, поцеловала меня.

— Теперь у нас будет две дочери. Ты согласна, Леночка?

— Конечно.

Обед проходил в напряженной тишине. Я в гостях, ни мне заводить разговоры. Саша привык, когда я изредка сажала за стол, молчать.

Хозяйка, у которой он служил до меня, не допускала подобных вольностей, наверняка, оставила бы дожидаться ее в машине.

Родители Нади чувствовали себя виноватыми и не знали, как держаться. Надя тоже не могла преодолеть смущение. Виктор Васильевич не поднимал на меня глаз. Тридцать лет жила счастливая семья, родители души не чаяли в красавице — дочери, она горячо любила их. В страшном сне не могла бы представить, что не они родили её. Виктор Васильевич с женой сделали всё, чтобы сохранить тайну и унести с собой в могилу. И вдруг нашелся человек, раскрывший тайну, лишил ребенка матери.