И Будда – не беда! - Алексей Лютый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С восьми до одиннадцати, – закончил за нее мой Сеня. Кали грозно посмотрела в его сторону.
– Молодой человек, вас разве не учили, что встревать в чужие разговоры некультурно? – сердито поинтересовалась она.
– А вас, сударыня, не учили, что, входя в чужую комнату, нужно стучать? – ехидно спросил мой хозяин. – Может быть, мы тут без штанов сидим.
– Эка невидаль! – фыркнула Кали. – По-твоему, я мужиков без штанов никогда не видела? Или у вас что-то другое есть, что у остальных отсутствует?
Мой Сеня так и оторопел, впервые не придумав с ходу, что же ответить на такую наглость. Лориэль тихонечко захихикал, явно собираясь в силу своей натуры подстегнуть Рабиновича с богиней к скандалу, но не успел. Кали повернулась к Попову.
– Мачо, я слышала, ты какой-то общий сбор объявил? Зачем? Расскажи своей булочке, – потребовала она. Сеня окончательно потерял дар речи, да и Попов тоже.
– Я… э-э… в общем… – промямлил он, а затем вдруг взял себя в руки. – Кали, ты все узнаешь в свое время. А теперь оставь нас, пожалуйста. У нас секретное совещание.
– Вот как? – нахмурила брови богиня, а затем неожиданно улыбнулась. – Вижу, ты настоящий мужчина. Умеешь настоять на своем.
И Кали пошла к выходу. В дверях она остановилась.
– Кстати, предупреждаю на будущее, когда мы станем жить вместе, – проговорила богиня, и Андрюша поперхнулся. – Не вздумай меня даже пытаться пороть. Я могу позабыть, какой ты милый, и нечаянно оторвать тебе руки.
Кали вышла из нашей комнаты, плотно закрыв за собой дверь. И едва это случилось, мой Сеня с Жомовым, глядя на покрасневшего Попова, принялись истерично хохотать. Лориэль присоединился к ним, и даже Ушинасу позволил себе изобразить на морде некое подобие улыбки – вот уж не думал, что и у демонов есть чувство юмора! Именно в этот момент дверь открылась снова. Все затихли, решив, что Кали вернулась, но оказалось, что есть и еще боги, даже не догадывающиеся о том, что в дверь следует стучать. Это был Брахма.
– Прошу простить, что прерываю ваше веселье, – сухо проговорил он. – Но боги уже прибывают в указанное вами место. Ждут только вас.
– Пришли сюда Вирупакшу и сам отправляйся туда, – приказал мой хозяин. – Через пятнадцать минут мы будем на месте и все объясним.
Хотелось верить, что так оно и будет!..
Глава 4
Что вы мне удостоверение под нос суете? Все равно ничего не вижу!..
ФемидаСеня растерянно оглядывал толпу, собравшуюся у развалин храма Кали. Он и представить себе не мог, что столько богов может быть на свете, а запомнить их имена даже не пытался. Атри, Ангирас, Пуластья, Шатарупа, Брахмани, Ману, Нарады и прочие Маудгальяяны мелькали перед ним, совершенно не запоминаясь или поражая своим уродством. И после получаса представления почетных гостей Сеня решил, что лучше попытаться запомнить всех гостей на свадьбе дочери губернатора, чем надеяться не забыть, как зовут какого-нибудь индусского бога.
Первый ряд перед российскими милиционерами составляли члены большой тройки. С ними были Кали с Сарасвати да еще один сухонький старик, которого звали то Шакра, то Индра. При этом все почетные гости партера с недовольством взирали на Вирупакшу, оказавшегося единственным богом, удостоенным чести стоять рядом с российскими ментами.
Следом за боссами местного пантеона теснились божки поменьше, и чем дальше они стояли, тем ничтожней было их влияние на жизнь здешних миров. Многие поглядывали друг на друга не только с явной неприязнью, но и с откровенной ненавистью, и Брахме, дабы соблюсти порядок на этом собрании, пришлось вызвать сюда хранителей мира – локапалы, – созданных им же самим непонятно с какими целями.
По идее, локапалы выполняли те же функции, что и ведомство Вишну. Но тот творений Брахмы к своим делам подпускать не хотел, поэтому большую часть времени локапалы откровенно бездельничали, пили вино, играли в кости и приставали к женщинам. А поскольку жалованье им Брахма не платил – за что, ведь они же ничего не делают, – то оные «хранители мира» откровенно промышляли воровством. Ну а так как к детищам бога-творца приставать пострадавшие побаивались, и родилась поговорка: «Что к локапале попало, то пропало!» И именно из-за них Брахма, замученный потоком жалоб, приказал больше не принимать в своей резиденции никого из смертных.
Все это доблестным российским милиционерам рассказал Вирупакша, пока последние из богов подтягивались на сходку. Он же и обратил внимание ментов на то, как один из локапал шарит по карманам у какого-то зазевавшегося бога. Ваня Жомов тут же хотел вмешаться и арестовать воришку, но Сеня его удержал, сославшись на то, что у богов и без него собственных служителей закона достаточно, а у российских милиционеров в данный момент дела поважнее есть. Однако омоновец успокоился только тогда, когда обворованный бог, даже не прекращая разговора со своим коллегой, поймал воришку за руку, отобрал все награбленное у себя и у прочих членов собрания и пинком отправил его в полет до ближайших кустов.
И все же локапалы свое дело делали. Сеня, конечно, не знал, как эффективно они могли хранить мир в целом, но доброжелательную атмосферу на собрании эти хранители поддерживали исправно. Стоило только где-то начаться ссоре, как рядом оказывались около десятка локапал и, несмотря на недовольство богов, растаскивали их в разные стороны. Опасаясь связываться с Брахмой, хранителям никто не перечил, и если не считать постоянного гама, на поляне царили относительный мир и спокойствие.
– Ну? Скоро начнем, что ли? – завопил кто-то из толпы богов.
Сеня недоуменно вскинул брови, пытаясь отыскать смутьяна, и Вирупакша тут же поспешил на помощь. Он указал на нарушителя спокойствия и сказал, что это Дхритараштра – один из представителей клана Чатурмахараджи. Дескать, это самый главный завистник, лжец и клеветник во всем пантеоне. А больше всего Дхритараштра ненавидит Вирупакшу, поскольку тот умней, красивей и влиятельней. Сеня, сравнив морды обоих членов клана Чатурмахараджи, позволил себе усомниться в утверждении добровольного гида, решив, что по степени тупости и уродства один другого стоят. Недаром же к одной и той же группировке в пантеоне принадлежат!
Между тем вопль Дхритараштры возымел свое действие. Индусские боги, и без того взволнованные беспрецедентным случаем общего собрания, начали вопить, требуя, чтобы им объявили, что здесь происходит и зачем их согнали в одну кучу. Гвалт поднялся невообразимый, и разволновавшихся членов пантеона ни один локапал успокоить уже не мог. Их роль взял на себя Попов.
– Мо-олчать! – рявкнул он во всю силу собственных легких.
Слава богу, что орал Андрюша, задрав голову вверх, иначе вряд ли и половина пантеона оказалась бы в состоянии вменяемости после этого истошного вопля. А вот орлам, из любопытства кружившимся над сборищем, и индусским воронам повезло меньше. Орлы, поскольку летали на большей высоте, справиться с управлением все-таки сумели, а вот вороны посыпались вниз, как спелые апельсины. Если только можно представить себе апельсин, заросший перьями. Боги затихли.
– Вот так-то лучше, – констатировал Попов. – Все собрались?
После этого вопроса по приказу Брахмы локапалы начали делать перекличку. К удивлению Сени, они знали всех присутствующих не только по именам, но и по внешности. Хотя удивляться было нечему. Все-таки один год жизни Брахмы длится 311 040 000 000 000 нормальных человеческих лет. И Сеня не знал, как давно бог-творец создал первого локапалу, и сколько данные существа успели прожить в обществе других богов. Пусть даже тысячную или всего миллионную часть этого времени, а за такой срок можно запомнить даже, когда день рождения у твоей двоюродной бабушки.
Пока локапалы вели перекличку, российские милиционеры ждали. При этом Ваня не переставал высматривать в толпе возможного претендента на звание туманного бога и вообще старался запомнить все те физиономии, которые ему не понравились. Впрочем, через минуту и он напрягаться перестал, решив, что не нравятся ему абсолютно все члены пантеона и, если дойдет до заварушки, чайники под кофейники он подрихтует абсолютно всем. И стоило только омоновцу прийти к такому выводу, как один из локапал подошел к Брахме и что-то прошептал тому на ухо. Бог-творец нахмурился, а затем посмотрел на Рабиновича.
– Все пришли. Нет только Ганеши, – заявил он. – Хотя эта скотина и раньше никогда и никого не слушалась.
– Что же, занятно, – хмыкнул кинолог. – Впрочем, начнем и без него. Или без нее?
– А хрен его разберет, – буркнул Брахма. – Я в создании этого существа не участвовал и подозреваю, что сотворившие Ганешу сами не знали, кого хотят сделать – мужика или бабу. Вот и получилось невесть что. Один день Ганеша в сари, другой – в мужской одежде. И каждый раз то к женщинам, то к мужчинам пристает. Я решил такое поведение бисексуальным назвать, и даже в «Камасутру» соответствующие поправки приказал внести.