Тарзан (Сборник рассказов) - Эдгар Берроуз

Тарзан оказался в невыгодном положении. Кем бы ни был неизвестный, напавший на человека-обезьяну, он действовал вполне разумно, подталкивая Тарзана к краю крыши. Тарзан понял, что стражник собирается сбросить его вниз – наиболее удобный способ избавиться от непрошенного гостя. Однако Тарзан не собирался потакать этому замыслу. Он отклонился далеко назад, поддаваясь своему противнику, а затем резко наклонился вперед. Результат не заставил себя ждать. Словно выброшенный катапультой, нападавший перелетел через голову Тарзана и тяжело плюхнулся на крышу. Теперь противники стояли лицом к лицу. Стражник оказался примерно одного роста с Тарзаном и был вооружен острым как бритва мечом. Человек-обезьяна бросился в ноги нападавшему и свалил его на крышу. Как только стражник коснулся спиной крыши, Тарзан прыгнул ему на грудь; одной рукой он схватил врага за запястье, другой сжал горло. До сих пор охранник сопротивлялся молча, но как только почувствовал пальцы Тарзана на своей шее, он пронзительно вскрикнул, но крик тут же прервался. Постепенно его сопротивление ослабевало, глаза закатились, а из покрытого пеной рта вывалился распухший язык. Отпустив поверженного противника, Тарзан поставил ногу на его труп и хотел было издать победный клич, но передумал, ибо предстоящая работа требовала предельной осторожности.

Подойдя к краю крыши, он заглянул вниз на извилистую улицу. На перекрестках горели факелы, воткнутые в стены на уровне человеческого роста. Большая часть улицы находилась в густой тени: факелы давали мало света. По улице шли редкие прохожие.

Чтобы продолжить поиски девушки и молодого англичанина, Тарзану нужна была свобода передвижения. Даже при тусклом свете факелов его необычный вид мог привлечь внимание. Размышляя над возникшей проблемой, он огляделся вокруг в поисках выхода из создавшегося положения. Его взгляд упал на труп, лежащий у его ног, и Тарзан сразу понял, что надо делать. Через минуту человек-обезьяна уже был одет в желтую тунику с вышитым попугаем и мягкие сандалии. Вокруг пояса он завязал ремень, но под туникой спрятал свой нож.

Остальное оружие пришлось оставить. Особенно трудно было расставаться с веревкой, которой он пользовался очень долго и которая наряду с ножом являлась его основным оружием… Подумав немного, он решил обмотать веревку вокруг тела под туникой, спрятав таким образом ее от посторонних взглядов.

Наконец, хорошо замаскированный, с копной густых черных волос, что, безусловно, усиливало его сходство с местными жителями, Тарзан начал искать возможность спуститься на землю. Можно было рискнуть и спрыгнуть вниз, но он опасался этим обратить на себя внимание пешеходов. Крыши зданий находились на разных уровнях, и он двинулся вперед, перепрыгивая с одной на другую. Вскоре он обнаружил прямо перед собой несколько человек, расположившихся на соседней крыше. Он заметил отверстия в каждой крыше, видимо, служившие входом в помещение сверху. Он решил попробовать спуститься на улицу через какой-нибудь люк. Подкравшись к ближайшему отверстию, Тарзан склонился над темным провалом, прислушиваясь, не доносятся ли какие-нибудь звуки из нижних помещений. Тарзан ничего не услышал и не почуял присутствия живых существ поблизости. Без промедления человек-обезьяна скользнул вниз.

Кругом царил мрак, но постепенно глаза его привыкли к темноте, и при тусклом свете факела, проникающего с улицы через маленькие окошки, Тарзан оглядел помещение. Убедившись, что здесь никого нет, он отыскал лестницу, ведущую в нижний этаж, – он нашел ее в темном коридоре за дверью, где виднелся узкий пролет каменных ступеней, спускавшихся к выходу. Удача благоприятствовала ему, и вскоре он оказался на улице, не столкнувшись ни с кем из обитателей дома.

Тарзан не раздумывал, в каком направлении ему идти, так как фактически проследил продвижение двух европейцев до самых городских ворот. Его умение ориентироваться позволяло ему с большой точностью определять направление движения.

Сейчас необходимо было обнаружить улицу, идущую параллельно северной стене, вдоль которой он смог бы пройти к воротам, замеченным им из леса. Понимая, что надежда на успех заключалась в смелости проведенной операции, он направился к ближайшему факелу на перекрестке, не пытаясь скрываться в тени галереи, вполне резонно полагая, что никакого особого внимания к себе он не привлечет, так как ничем не отличался от других пешеходов. И действительно, редкие прохожие шли мимо, не задерживая на нем взгляда. Тарзан почти дошел до ближайшего перекрестка, когда заметил группу мужчин, одетых, как и он, в желтые туники. Они шли прямо на него, и человек-обезьяна понял, что через несколько минут встреча станет неизбежной как раз на перекрестке двух улиц, освещенном факелом. Вначале он решил твердо идти вперед и при случае вступить в схватку, но вовремя вспомнил о девушке, возможно, беззащитной узнице, надеющейся только на его помощь. Это заставило его изменить решение. Он уже вышел на освещенный участок, и приближающиеся воины были в нескольких ярдах, когда Тарзан вдруг наклонился и притворился, будто поправляет ремни своих сандалий. Он не был уверен, что завязал ремни так, как это было принято. Солдаты вплотную подошли к склонившемуся Тарзану, но, как и предыдущие прохожие, не обратили на него никакого внимания. Выждав, пока они пройдут мимо, человек-обезьяна свернул направо в боковую улицу.

Эта улица оказалась еще более извилистой, чем остальные, кроме того, она была лучше освещена, поэтому Тарзану пришлось пробираться, держась тени галерей. Наконец, улица немного выровнялась, и вдруг при свете ближайшего факела Тарзан увидел силуэт льва, двигавшегося ему навстречу.

Какая-то женщина перешла дорогу прямо перед львом, не обращая на него внимания, как впрочем и он на нее. Через мгновение маленький ребенок побежал вслед за женщиной и так близко от хищника, что тот вынужден был сделать шаг в сторону, чтобы избежать столкновения. Человек-обезьяна усмехнулся и быстро перешел на другую сторону улицы, так как его тонкое обоняние подсказало, что когда лев будет проходить мимо, легкий ветерок, отраженный от стен противоположных зданий, будет дуть ото льва к нему. В противном случае незнакомый запах мог дойти до чутких ноздрей зверя, а Тарзан был достаточно мудр, чтобы понять, что если можно обмануть глаза и уши Нумы, обмануть его обоняние невозможно, он сразу почует незнакомый запах, отличающийся от запаха других обитателей города. Лев распознает в нем чужого, и, следовательно, врага, а у Тарзана не было времени на схватку, пусть даже и с домашним львом. Уловка удалась, и Нума прошел мимо, бросив лишь на него косой взгляд.