Царица Прасковья - Михаил Семевский

Примечание: На обороте адрес: «Государю дядюшке царю Петру Алексеевичу».

Царевна Прасковья Ивановна

Царевна Прасковья — государыне Екатерине Алексеевне

(Без означения года)[205]. Декабря 3

Свет мой, сестрица Катерина Алексеевна! Здравствуй, матушка моя сестрица, на множество лет, и с государем моим батюшкою, и общим нашим дядюшкою, с царем Петром Алексеевичем! Пожалуй, радость моя сестрица, поцелуй за меня батюшку дядюшку; а буде не изволишь, пожалуй хоть в руку поцелуй.

Пожалуй, свет мой, прикажи ко мне отписать: все ли в добром здоровии дядюшка приехал и вы в армию? У нас только и радости, что дядюшка, и мы желаем по всяк час слышать про его здоровье. Пожалуй не покручинься, что я к вам долго грамоток не писала; а я, радость моя, от вас ждала прежде.

Матушка наша в добром здоровьи, и сестрицы и я живы до воли Божией.

При сем писавая Парасковья кланяется стократно.

Пожалуй, прикажи про свое здоровье писать ко мне.

Примечание. На обороте адрес: «Государыне моей сестрице Катерине Алексеевне».

Послесловие

Историческое исследование «Царица Прасковья» принадлежит перу выдающегося русского историка прошлого века Михаила Ивановича Семевского (1837–1892). Предварив рассмотрение этого, безусловно, интересного повествования, расскажем вкратце о создателе его; это поможет отчасти уяснить образы и идеи публикуемого ныне сочинения.

Михаил Иванович Семевский родился 4 января 1837 г. в сельце Федорцове Великолукского уезда Псковской губернии. Собственно, колыбелью дворянского рода, к которому он принадлежал, считался город Торопец — в исторических материалах о нем фамилия эта встречается много раз. Мы не случайно упомянули эти места — Семевский почитал обители своих предков — впоследствии он составил их описания и в меру своих сил заботился о просвещении жителей северо-западного края Российской Империи. Именно там прошло его детство.

Нельзя полагать, что будущий историк получил традиционное для высшего круга того времени образование — с боннами и гувернерами. Первым учителем его и домашним наставником стал Иосиф Игнатьевич Малевич, давший впоследствии образование С. В. Ковалевской, первой русской женщине — профессору высшей математики. Занятия шли успешно, М. И. Семевский уже в то время проявлял способности деятельного организатора, в полной мере развернувшиеся позже, при учреждении им журнала «Русская старина». «Он не может ни минуты быть без занятий, — писал Малевич старшему брату, Миши Владимиру (также избравшему стезю истории), — или затевает общие игры, или работы, в которых каждый, по его требованию, должен принимать деятельное участие, или проводит время в чтении»[206] — чтении сочинений о русской старине, которое умело поощрял и направлял внимательный наставник.

Но домашнее обучение было недолгим. В 1847 г. Семевский поступает в Полоцкий кадетский корпус — в одно из военно-учебных заведений русской армии. Вряд ли пребывание в нем было приятным во всех отношениях. Громадное большинство «Псевдовоспитателей корпуса», — вспоминал впоследствии Семевский, «было из глубокой армии, люди без малейшего образования, и из них выделялись лишь те, которых Господь наделил от природы добрым сердцем»[207]. Но, с другой стороны, суровая кадетская школа закаляла молодых людей, воспитывала в них исполнительность, дисциплину, содружество и товарищество, сохранявшееся в течение многих лет. В корпусе, впрочем, обнаруживались хорошие преподаватели русской истории, из которых Семевский с признательностью выделял А. В. Скворцова, питомца, одной из духовных академий.

В 1852 г. наметился поворот в судьбе кадета — благодаря содействию Я. И. Ростовцева (впоследствии одного из деятелей Крестьянской реформы 1861 г.), инспектировавшего корпус, он был переведен в Дворянский полк, позже преобразованный в Константиновское военное училище. Яков Иванович Ростовцев, отвечавший за инженерную часть русской армии, вплоть до конца своих дней проявлял заботу о Семевском, поощрял его первые попытки проявить себя как историка и способствовал публикации его ранних сочинений.

В 1855 г. курс военного образования был завершен — М. И. Семевский был произведен в прапорщики. Первые радости, связанные с производством в офицерский чин, однако, скоро улетучились; жизнь в столице требовала немало затрат. Но денег у прапорщика не было, а беспокоить отца просьбами о пособии он не стал. Приходилось экономить на всем, тем более, что значительную часть своего скудного жалованья Семевский тратил на покупку книг по истории, которые, впрочем, по дешевой цене продавались на петербургской толкучке, в книжных развалах.

…И еще один поворот судьбы… В 1855 г. лейб-гвардии Павловский полк, где служил Михаил Иванович, выступил в Москву. Перед отъездом он обратился к Ростовцеву с просьбой снабдить его рекомендательными письмами к известному историку литературы А. Д. Галахову — ибо через него Семевский надеялся получить доступ в дома московского образованного общества. А. Д. Галахов «с распростертыми объятиями» принял офицера и, приглашая заходить почаще, пообещал, в свою очередь, отрекомендовать его литераторам. Правда, маститый ученый не одобрил намерения Семевского посетить драматурга А. Н. Островского. «Не втягивайтесь в его кружок, — советовал он офицеру, — право, он добра вам не принесет, члены его трактуют о народности, об исключительном посвящении себя всему русскому, и все это давно перешло через край»[208]. Однако этот благоразумный совет произвел совершенно обратное действие, лишь укрепив намерения будущего ученого.

…И вот Семевский в гостях у Александра Николаевича Островского. Тот не сразу проникся доверием к прапорщику. «Мальчуган в гвардейском мундире (так восстанавливал потом Семевский ход мыслей драматурга), вывеска пустоты; и хотя тот из вежливости пригласил М.И. бывать почаще, но не подал ему руки при прощании. Однако это не обескуражило юношу, который решился еще раз побывать у драматурга. Сердце его оттаяло, и он дарит офицеру черновой автограф своей пьесы «Свои люди — сочтемся», который был впоследствии опубликован Михаилом Ивановичем в «Русской старине». Такая осмотрительность Островского свидетельствовала о независимости его характера, ибо он стоял в стороне от литературных партий того времени и творил не по указкам их вожаков, а так, как подсказывала ему совесть и его собственный гений. Александр Николаевич знакомит Семевского с выдающимся критиком Аполлоном Александровичем Григорьевым, который относился с уважением и сочувствием ко всякому дарованию, ко всему, что было самобытно. Не удивительно, что он предложил Семевскому попытать свои силы на литературном поприще. Семевский последовал совету — в 1857 г. появляется его небольшое исследование о предках А. С. Грибоедова — автора «Горе от ума», напечатанное в журнале «Москвитянин».