Тень Гегемона. Театр теней (сборник) - Орсон Скотт Кард

– Люди чести, – ответил Боб, – братья друг другу, какой бы мундир они ни носили. Можете грузить его и улетать. Я рекомендовал бы вам лететь в одном строю с нами, пока не выйдем за южную границу обороны Хайдарабада. Там вы ляжете на свой курс, а мы – на свой.

– Это разумно, – согласился полковник.

Он нагнулся поднять бесчувственное тело Ахилла. Это было непросто, и Боб, несмотря на свой малый рост, шагнул вперед ему помочь и поднять ноги Ахилла.

Петра уже стояла на ногах, и Боб, заметив, что она смотрит на пистолет Ахилла, почти прочитал ее мысли. Очень соблазнительно было убить Ахилла из его собственного пистолета – а Петра слова не давала.

Но она не успела даже двинуться, как заряженный ампулами пистолет Боба уставился на нее.

– Ты тоже можешь проснуться через шесть часов с головной болью, – предупредил он.

– Нет необходимости, – ответила она. – Я знаю, что твое слово связало и меня.

Больше не глядя на пистолет, она помогла Бобу поднять Ахилла за ноги.

Тело Ахилла перевалили на палубу вертолета. Сидевшие внутри солдаты приняли его и отнесли поглубже – наверное, туда, где его можно будет привязать на время полета. Вертолет был набит битком, но только людьми – не было снаряжения или тяжелых боеприпасов, значит нагрузка нормальная. Просто пассажирам будет неудобно.

– Вам не стоит лететь на этом вертолете, – сказал Боб. – Я вас приглашаю лететь с нами.

– Но вы летите не туда, куда я.

– Я знаю этого мальчика, которого вы только что приняли на борт. Даже если он, проснувшись, не вспомнит, что вы с ним сделали, ему кто-нибудь расскажет, а после этого вы будете обречены. Он не забывает никогда. Он вас наверняка убьет.

– Тогда я погибну, повинуясь приказам и выполняя задачу, – ответил полковник.

– Убежище, – сказал Боб, – и жизнь, посвященная освобождению Китая и других стран от того зла, которое представляет собой этот человек.

– Я знаю, что вы желаете мне добра, – ответил полковник, – но у меня болит душа, что мне предлагают такую награду за предательство моей родины.

– Вашей страной правят люди без чести, – сказал Боб. – А держит их у власти честь людей, подобных вам. Так кто же предает родину? Нет, сейчас не будем спорить. Я лишь заронил в вас зерно сомнения, чтобы оно вас мучило. – Боб улыбнулся.

Полковник улыбнулся в ответ:

– Значит, вы дьявол, сэр, какими мы, китайцы, всегда считали европейцев.

Боб отсалютовал полковнику. Полковник отдал ответный салют и вошел в вертолет.

Дверь закрылась.

Боб с Петрой отбежали подальше от воздушного потока. Машина поднялась в воздух, и Боб велел всем лезть в последний оставшийся на земле вертолет. Не прошло и двух минут, как он тоже взлетел, и таиландские машины вместе с китайскими перелетели через здание, где их встретили остальные реактивные вертолеты Боба, державшие периметр.

Вместе они полетели на юг, медленно, на лопастях. Индийцы по ним не стреляли. Индийские офицеры знали, что лучшие военные умы Индии попадут туда, где им будет намного безопаснее, чем в Хайдарабаде и вообще в стране, захваченной Китаем.

Боб отдал приказ, и все его вертолеты поднялись вверх, свернули лопасти и стали терять высоту, пока не включились сопла, быстро уносящие машины к Шри-Ланке.

Петра мрачно ссутулилась в своем кресле. Вирломи была рядом с ней, но они не разговаривали.

– Петра! – сказал Боб.

Она не подняла глаз.

– Вирломи нашла нас, а не мы ее. Если бы не она, мы бы не смогли тебя выручить.

Петра все равно не подняла глаз, но протянула руку и положила ее на руки Вирломи, сцепленные на коленях.

– Ты смелая. Ты умная. Спасибо за сочувствие.

Петра посмотрела на Боба.

– Но тебя я не благодарю, Боб. Я была готова его убить. Я бы это сделала. Я бы нашла способ.

– Он кончит тем, что сам себя убьет, – сказал Боб. – Он пытается прыгнуть выше головы – как Робеспьер, как Сталин. Люди увидят его образ действий, и, когда до них дойдет, что он отправит их всех на гильотину, они решат, что с них хватит, и Ахилл умрет.

– А скольких еще он убьет до того? И кровь их будет на твоих руках, потому что ты погрузил его в вертолет. И на моих тоже.

– Ты не права, Петра. За его убийства отвечает он, и только он. И ты ошибаешься насчет того, что было бы, если бы мы тебя с ним отпустили. Ты бы не пережила этот полет.

– Этого ты не знаешь!

– Я знаю Ахилла. Когда вертолет поднялся бы этажей на двадцать, тебя бы выбросили из двери. Знаешь почему?

– Чтобы ты видел, – ответила она.

– Нет, он бы подождал моего отлета, – сказал Боб. – Он не дурак. Собственная жизнь ему важнее твоей смерти.

– Так почему ты так уверен, что он убил бы меня сейчас?

– Потому что он обнимал тебя, как любовник, – сказал Боб. – Прижимая к твоей голове пистолет, он держал тебя с нежностью. Думаю, он бы поцеловал тебя, сажая в вертолет. Он хотел, чтобы я это видел.

– Она не дала бы ему себя поцеловать! – с отвращением сказала Вирломи.

Но Петра глядела в глаза Боба, и слезы на ее глазах дали более искренний ответ. Она уже позволила Ахиллу целовать себя. Как Проныра.

– Он тебя отметил, – объяснил Боб. – Он тебя полюбил. У тебя была над ним власть. И когда ты была бы уже не нужна ему как заложница, тебе нельзя было бы жить дальше.

Сурьявонг передернулся:

– Что его таким сделало?

– Ничего его таким не сделало, – ответил Боб. – Какие бы ужасы ни происходили в его жизни, какие бы страшные желания ни поднимались из его души, он сознательно шел навстречу этим желаниям, он по собственной воле делал то, что делал. За свои действия отвечает он сам, и никто другой. И уж точно не те, кто спасал ему жизнь.

– Как мы с тобой сегодня, – сказала Петра.

– Сегодня ему спасла жизнь сестра Карлотта, – сказал Боб. – Последнее, о чем она меня просила, – оставить отмщение Богу.

– Ты веришь в Бога? – удивился Сурьявонг.

– Все больше и больше, – ответил Боб. – И все меньше и меньше.

Вирломи взяла руки Петры в свои:

– Хватит себя грызть и хватит об Ахилле. Ты от него освободилась. Можешь теперь целые минуты, часы и дни не думать о том, что он сделает, если услышит, что ты сказала, и как тебе действовать, учитывая, что он может за тобой следить. Единственное, чем он может теперь тебе повредить, – это если ты будешь следить за ним в сердце своем.

– Слушай ее, Петра, – сказал Сурьявонг. – Она, знаешь ли, богиня.

– Ага, – засмеялась Вирломи. – Спасаю мосты и приманиваю вертолеты.

– А меня осенила благодатью, – напомнил Сурьявонг.

– Не было этого, – сказала Вирломи.

– А по спине моей прошла? – спросил Сурьявонг. – Теперь все мое тело – путь богини.

– Только задняя половина, – ответила Вирломи. – Найди теперь кого-нибудь, кто осенит благодатью переднюю.

Под эту болтовню, пьяный от успеха, свободы и оставшейся позади невообразимой трагедии, Боб смотрел на Петру, на слезы, капающие из ее глаз, и ему хотелось протянуть руку и утереть их. Но что толку? Эти слезы поднимались из глубокого колодца душевной боли, и его прикосновение не осушит их источник. На это потребуется время, а время – это единственное, чего у него нет. Если у Петры будет в жизни счастье – то драгоценное счастье, о котором говорила миссис Виггин, – оно свершится, когда Петра объединит свою жизнь с кем-то другим. Боб ее спас, освободил ее не для того, чтобы войти в ее жизнь, но чтобы не нести вину за ее смерть, как нес он вину за смерть Проныры и Карлотты. Это был в некотором смысле эгоистичный поступок. Но в другом смысле ему от результатов этого дня ничего не достается.

Кроме одного: когда придет его смерть, скорее рано, чем поздно, он, оглянувшись назад, сможет гордиться этим днем больше, чем любым другим. Потому что сегодня он победил. В самом сердце страшного разгрома он обрел победу. Он лишил Ахилла одного из самых желанных убийств. Он спас жизнь лучшего друга, хотя она пока что не очень благодарна. Его армия сделала то, что надо было сделать, и ни одну из вверенных ему двухсот солдатских жизней он не потерял. Он всегда был участником чьей-то победы, но сегодня – сегодня победил он.

20. Гегемон

Кому: Chamrajnagar%[email protected]

От: PeterWiggin%[email protected]

Тема: Подтверждение

Уважаемый Полемарх Чамраджнагар!

Спасибо, что позволили мне в качестве первого моего официального акта подтвердить Ваше назначение Полемархом. Мы оба знаем, что я дал Вам лишь то, что у Вас уже было, в то время как Вы, приняв это подтверждение так, будто оно действительно что-то значит, вернули посту Гегемона часть того блеска, который был стерт с него событиями последних месяцев. Многие считают, что это пустая формальность – назначение Гегемона, который ведет лишь около трети человечества и не имеет конкретного влияния даже среди той трети, что официально его поддерживает. Многие государства наперегонки спешат найти условия сосуществования с Китаем и его союзниками, и я живу под постоянной угрозой, что мой пост будет упразднен ради привлечения благосклонности новой сверхдержавы. Короче говоря, я Гегемон без гегемонии.