Жемчужный орден - Юрий Иванович

– Видишь эти спиральки? Они еле просвечивают, желтого цвета. А теперь взгляни на них с этой стороны. Заметил? Словно колечки. Но именно отсюда видны другие спиральки, более длинные и тонкие, серого цвета… Неужели не видишь?

– Точно! Просматривается некая ткань… Мы вроде и прежде ее видели, зарисовывали. И что это?

– Не имею ни малейшего понятия. Но идентичное расположение спиралек имеют некие шарики, даже не шарики, а комочки, которые у нас на госпитальном складе числятся как отработавшие свой ресурс артефакты.

Кремон напрягся как пружина и поинтересовался:

– А есть инструкции, как им пользоваться?

– Увы, господин Невменяемый, в описании тысячелетней давности указывается, что этими артефактами заведовал при своей жизни знаменитый хирург Скуозис. Да и то неизвестно, как он этими комочками вещества пользовался, ведь в госпиталь они попали лишь после смерти нашего великого предка. При разделе, так сказать, наследства.

– Но ты пытался с ними работать? – спросил барон Тулич.

– Естественно. Что я с ними только не делал! В том числе и «Охором» просматривал. Только потому эти спиральки мне и врезались в память.

Но Невменяемого больше волновало другое. Он вспомнил, как, пребывая возле Гиблых Топей на территории Царства Огов, обнаружил в комнате князя Оузера странное устройство. И теперь его интересовала конкретная вещь:

– Эти шарики идут в комплекте с небольшой коробкой, крышка которого открывается и видна стеклянная поверхность?

Граф Паперре устремил свой взгляд в потолок, усиленно припоминая, а затем с уверенностью сказал:

– Нет! Подобной вещицы у нас вообще никогда не видел.

– А сколько шариков?

– Хм, кажется, штук десять.

– Граф, а ты дашь нам эти шарики для исследований? – с волнением спросил барон Тулич. – Хотя бы несколько?

Старик, видимо, и в самом деле не любил титулов, потому что ответил со всей возможной язвительностью:

– Слушай, мы ведь с твоей светлостью договорились обращаться друг к другу лишь по имени?

– Извини, Салив, больше не буду!

– Смотри не обмани! – заулыбался королевский лейб-медик. – А еще коллега…

– Да вырвалось просто, дело-то серьезное, – оправдывался Шеслан. – Так дашь нам несколько шариков?

– Да хоть все забирай! Мне для хороших людей не жалко. Но учтите, меня тоже к исследованиям допустить! Мне ведь жуть как интересно.

– Конечно, ничего от тебя не утаим. А… тебе не влетит за разбазаривание древних артефактов?

– Обижаешь! Я сам веду учет всех подобных артефактов. Тем более я же не продаю их, а даю коллегам для исследования. Только мне дано право распоряжаться их судьбой. Хотя… Годы идут, а заместителя я себе еще не подобрал. А пора бы…

– Салив, не прибедняйся! – Барон похлопал коллегу по плечу. – Ты еще крепкий мужчина, лет сорок точно протянешь.

– Увы! – Граф Паперре тяжело и продолжительно вздохнул. У него с явной скорбью вырвалось: – После смерти сына вся моя жизнь пошла кувырком… Про здоровье я уже и не вспоминаю…

– Что поделать, дружище, мы сочувствуем от всей души, но жизнь продолжается при любых обстоятельствах.

– Да-да… Конечно… – пробормотал королевский лейб-медик и стал собираться. Уложил свой прибор в сумку, попрощался и уже в дверях бросил через плечо: – Шеслан, шарики я найду сегодня же и принесу…

Когда он вышел, уже одевшийся Кремон негромко спросил:

– А что случилось с его сыном?

– Как, ты не знаешь?! Ах нуда… ты ведь его всего второй раз видишь и раньше ничего о нем не слышал. Так вот, его сын, молодой граф Паперре, и был тем самым счастливчиком, если можно так сказать, замуж за которого собиралась наследница престола. И это именно он погиб со всей свитой принцессы под горной лавиной.

– Вот оно что… – понимающе протянул Кремон и покачал головой: – Действительно трагедия.

Оба Эль-Митолана немного помолчали, но только что закончившееся обследование давало определенные поводы для оптимизма. Особенно молодому колдуну.

– Неужели у них тут действительно завалялись образцы подобной опухоли?

– Почему бы и нет? Раз эти штуки были у заведомо отсталых огов, то, значит, могли оказаться и в некоторых других частях нашего мира. Тем более что Спегото может похвастаться немереным количеством уникальных артефактов.

Невменяемый, вспомнив о позавчерашнем испытании, подтвердил:

– Действительно. Видели боевое облачение королевы возле Сторожа? Так вот, у них имеются артефакты и похлеще. Хотя и про огов говорить, что они отсталые, неверно. У них там такие сокровищницы. Они и сами не знают, что со всем добром делать. Жаль, что не хотят сотрудничать ни с кем, кроме колабов. Но как вы намерены исследовать эти шарики?

Барон Тулич в возбуждении потряс кулаками:

– Главное, чтобы граф не ошибся! А мы уж докопаемся до истины! Пусть они и неработающие, но вот пробудить эту гадость и вместе с пищей ввести ее в живой организм мы обязательно попробуем. Уже сама возможность раздавить эту мерзость под микроскопом – явная удача. Узнаем ее природу, найдем средства нейтрализации и удалим твою опухоль бескровным методом.

– Хорошо бы… – мечтательно вздохнул Кремон. – Хоть она мне и не мешает, но ваши обследования меня уже утомили. Хочется пожить спокойной, нормальной жизнью.

– Кому, тебе? – засмеялся опытный Эль-Митолан. – Да с твоей тягой к приключениям тебе никогда покоя не будет!

– Вот и неправда! Как только закончим здесь дела, вернусь в Пладу и на пару лет засяду изучать доставшуюся мне библиотеку. Король обещал мне отпуск на любой срок.

Шеслан Тулич с некоторой завистью заискивающе заглянул в глаза своему молодому коллеге:

– А ты по старой дружбе пустишь меня в свою библиотеку? Хоть разочек?

Невменяемый делано нахмурился и протянул в задумчивости:

– Разочек? Так и быть: бывать там… один раз в неделю – ваше право.

Потом повернулся и зашагал по коридору к своим апартаментам, пряча улыбку.

Барон замер от такого «подарка» и выкрикнул вслед с явным опозданием:

– Благодетель!

Глава 24

Покупка

Купец уже дожидался Невменяемого, вздрагивая каждый раз, когда открывалась входная дверь. Два огромных телохранителя возвышались за его спиной, а сам он крепко прижимал в себе небольшой кожаный баул. Даже здесь, в королевском дворце, поставщик вполне справедливо опасался за безопасность привезенного издалека ценного товара. Вполне возможно, что полный баул драгоценностей стоил бы меньше, чем семь засушенных и жалких на вид плодов.