Новые забавы и веселые разговоры - Маргарита Наваррская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Видите ли, сударыня, я буду вам служить хорошо, но…
— Что «но»? — спросила дама.
— Обратите внимание, у меня немного низковаты пятки. Я очень плохо держусь на ногах и постоянно падаю навзничь. Это мой единственный недостаток. Во всем остальном вы будете мною довольны как нельзя больше.
Наш портной очень походил на эту служанку: он был прекрасным мастером с одним только маленьким изъянчиком. Однажды, выкраивая для своего кума-чулочника плащ из серого руанского сукна, он отрезал себе от него довольно изрядный кусок, когда кум вышел зачем-то ненадолго во двор. Кум это прекрасно заметил, но не захотел ничего говорить, ибо знал по себе, что всякий кормится своим ремеслом.
Однажды утром чулочник, проходя в своем новом плаще мимо мастерской портного, остановился с ним поболтать. Портной спросил его, не хочет ли он скушать вместе с ним кусочек сельди (дело было великим постом), на что тот охотно изъявил согласие. Они поднялись наверх, чтобы зажарить сельдь. Портной крикнул сверху одному из подмастерьев:
— Принеси-ка мне тот кусок, что лежит там внизу!
Подмастерье подумал, что он велит принести кусок серого сукна, который остался от плаща, и хочет отдать его своему куму-чулочнику. Он взял это сукно и принес его к хозяину. Кум, увидев этот кусок сукна, сказал:
— Да ведь это от моего сукна! Ты только это и взял? Э! Тело божие! Это еще не так много.
Видя, что его уличили, портной сказал ему:
— Неужели ты думаешь, что я хотел его у тебя украсть? Ведь ты мне — кум. Разве ты не видишь, что я велел его принести для того, чтобы вернуть тебе? Храни их сукно, а они тебя обвинят, что ты его украл!
Кум-чулочник остался этим ответом весьма доволен. Он позавтракал и унес свое сукно. Но портной задал за это своему подмастерью хорошую трепку; будь вперед умнее!
Новелла L
О гасконце, который предложил отцу выбирать яйца
Один гасконец, побывав на войне, возвратился домой к своему отцу, старому и смиренному поселянину. Сын же был разбитной малый: он держался дома, как истый рубака, и вел себя хозяином. Однажды, в пятницу за обедом, он сказал отцу:
— А ведь у нас достало бы кружек и на тебя, и на меня, хоть ты и не стал бы пить.
Как-то раз они испекли на камельке три яйца. Наш гасконец взял одно для пробы, другое тоже потянул к себе, оставил на блюде только одно яйцо, а потом и говорит отцу:
— Выбирай, отец!
— Э! — сказал ему на это отец. — Да что же я буду выбирать-то? Ведь тут осталось всего одно яйцо.
— Голова божья! — сказал гасконец. — Все-таки есть что выбирать: можешь взять или оставить.
Отцу предоставлялся хороший выбор.
Когда отец заболел, сын сказал ему:
— Помоги тебе Бог, отец. — А потом добавил: — Если только будет на это его милость. Он ведь ничего не делает против своей воли.
Он был стыдлив, как свинья, ворующая тесто, а поэтому не смел бранить отца и только говорил:
— Чтоб язва поразила половину людей!
А потом упрашивал приятеля:
— Пожелай язву и другой половине, чтобы она досталась отцу.
Новелла LII
О двух доводах, которыми можно заставить замолчать жену
Один молодой человек, беседуя с парижанкой, которая хвалилась тем, что командует мужчинами, сказал:
— Будь я вашим мужем, я не дал бы вам потачки.
— Вы? — воскликнула она. — Нет, и вы стали бы плясать под мою дудку, как и все.
— Ой ли? — усомнился он. — Ведь у меня есть два прекрасных довода, которыми я сумею управиться с любой женщиной.
— Вот как! — сказала собеседница. — Что же это за доводы?
— Вот один довод! — ответил молодой человек, сжимая кулак, и затем, сжимая другой кулак, — а вот и другой довод.
Дама засмеялась, ибо полагала, что у него есть какие-нибудь два новых довода наставлять женщин на ум. А тот разумел кулаки. Но, я думаю, нет ни кулаков, ни доводов, которыми можно образумить женщину, когда на нее найдет блажь.
Новелла LIII
Способ разбогатеть
Начав с мелочной торговли, с продажи иголок, поясов и булавок, один человек так разбогател, что скупил у своих соседей землю, и во всем округе только и было разговоров что о нем. Удивляясь удачливости этого человека, один дворянин, очутившийся однажды вместе с ним в дороге, спросил его (назвав его при этом по имени):
— Послушайте, любезный, как это вы сумели так разбогатеть?
— Сударь, — ответил тот, — я расскажу вам это в двух словах: я старался больше трудиться и меньше расходовать.
Вот действительно остроумно сказано, но к этому требуется еще хлеб и вино, ибо иной свернет себе шею, а все-таки от этого не разбогатеет. Но этот человек сумел выразиться удачнее, чем тот, который говорил:
— Для того, чтобы разбогатеть, нужно лишь повернуться к Богу спиной на добрых пять-шесть лет.
Новелла LIV
Об одной орлеанской даме, любившей школяра, который изображал у ее двери маленькую собачонку, и о том, как большая собака прогнала маленькую
За одной орлеанской дамой, женщиной красивой и благонравной (хоть она и была оса[216]), женой торговца сукном, долго ухаживал один молодой школяр, красавец и лихой плясун (в те времена орлеанские плясуны славились так же, как пуатинцы-флейтисты, авиньонские удальцы и тулузские зубрилы). Звали этого школяра Клеретом. Дама, обладавшая жалостливым и добрым сердцем, не могла устоять против его ухаживаний и ответила ему наконец взаимностью, каковой он мирно наслаждался благодаря искусному обмену с нею посланиями, обоюдным предостережениям и намекам. У них были