Соната лунной принцессы - Лоуренс Алистер

Парень кинулся в мою сторону, и, не заметив ножа в темноте подземелья, освещенного только фонарями, отброшенными на пол, угодил прямо на него. Нет, я не хотел убивать, все произошло за секунду. Лязг железа, проникающего в плоть. Теплая кровь тонкой струйкой пробежала по моей руке. Стивен вскрикнул и медленно осел по стенке, удерживая обеими руками рукоять.

— Что… ты сделал… Я же умру… — Прошептал он дрожащими губами.

— Прости. — Отшатнулся назад. — Я… Не хотел, правда не хотел… Зачем же ты напал на меня. — Подойдя к нему, осмотрел рану.

Теперь уже ничего не угрожало, ему теперь едва ли хватит сил, даже подняться на ноги, ухватившись руками за рану. «Это конец, Стив. Почему ты так. Зачем?» — Поздно было задаваться вопросами — дело сделано.

— Больно. — Хрипел Стив. — Вытащи нож, очень болит живот. — Поначалу он пытался вынуть его самостоятельно, но не смог сдвинуть ни на миллиметр, только усугубляя страдания.

Нож вошел чуть повыше пупка почти по самую рукоять. Если его вынуть — то и кишечник окажется вывернут наизнанку. Огромный крюк на конце не оставит ни единого шанса на спасение. Хотя, что это я… О каком спасении может идти речь. Кишечник задет — будет перитонит. — «Вспомни юриста, как он несколько суток бился в агонии и все равно умер».

— Рэт, горячо. Вытащи… — Стивен умолял в горячке, не понимая, что это не принесет облегчения, а лишь усилит боль.

Все же, скрепя сердце, я выполнил просьбу умирающего, чем доставил ему немало мучений, возможно даже больше, чем сама рана. Как и предполагалась, вместе с ножом часть кишечника оказалась на поверхности. О чем думал я? Нет, я не хотел причинять боль, но все же теперь смерть настигнет парня быстрее и ему не придется долго страдать и тешить себя пустой надеждой… Только это двигало мной. Ведь мы — друзья… а друзья не бросают друг друга, что бы не случилось. К тому же, вспомнился рассказ Стэна. Не хотелось обрекать Стива на подобную участь.

— Прости меня… — Я сел рядом и приобнял друга, не давая голове запрокинуться назад.

— Знаешь… А я хотел, чтобы это… был именно ты. — Стивен говорил еле слышно, медленно, с паузами. — Друг… Я умираю… человеком… Пусть я и жил, как… как свинья…

— У тебя была прекрасная жизнь. Не вини себя, мы с Лиз не держим на тебя зла… — Я гладил его по голове, как когда-то давно это дела его мать, когда он подхватил простуду.

Тогда Стив лежал на кровати дома по соседству, наши окна были совсем рядом, и мы без труда могли разглядеть комнаты друг друга.

— А помнишь? — Прошептал он. — Ты выручил меня… когда мы… украли яблоки… у соседа…

— Помню, конечно помню. — Такое невозможно забыть.

Дело было в средней школе. Тогда дела у родителей шли совсем плохо, и мы не могли позволить себе фрукты, и не нашли ничего более умного, нежели украсть их. Меня поймали и привели домой. Отец всыпал мне незавидную трепку. Хотели отшлепать и Стива, но я сказал, что был один.

«Но ведь мистер Морини (так звали рыжебородого ворчуна-продавца во фруктовой лавке, где будущие полицейские и провернули дельце) ясно говорил — воров было двое». — Возразил было отец.

«Двое. Но я не знаю второго. Просто бездомный какой-то. Он меня и попросил помочь ему». — Отвечал я.

«Дожили. Наш сын водится с бомжами! Тоже мне, помощник растет. Еще одна такая выходка, и будешь отправлен в тюрьму! Больше я не буду выручать тебя!» — Вздохнул отец и строго-настрого запретил мне появляться на крытом рынке.

— Печень… — Вдруг прервал меня Стив.

— Что? — Удивился я.

— Печень задета… — Ответил Стив, с трудом сплевывая бурую кровь изо рта.

— Все будет хорошо, потерпи немного… Потерпи…

— Как… люди… лю… ка…а… — Кровь шла изо рта, мешая не только говорить, но и дышать… Спустя перу секунд Стив дернулся и утих навсегда.

— Прощай, друг. — Слезы полились из глаз и внезапно сделалось так больно, так печально, как будто что-то очень важное вырвали из сердца.

Так и было… Мой единственный друг детства больше никогда не вернется… И пусть мы не очень и ладили в последнее время, для меня Стив оставался все тем же добрым и веселым Стивом из недавнего детства… Нет, не такой участи ты достоин…

«Не грусти…» — Казалось, его душа была где-то рядом. — «Мне совсем не больно». — Словно шептал он еле слышно. Наверное, так и было, тоннель ведь не выпускал никого.

— Прощай… — Я закрыл застывшие глаза, огненный свет которых навсегда угас, скрестив руки на груди покойного. Это все, что я мог сделать. Только оставить тело медленно превращаться в очередной скелет.

Правду говорят, глаза человека — зеркало души и когда мы умираем можно увидеть, как они медленно угасают вместе с приближением холодных лап смерти.

— Покойся с миром — теперь это твой дом. Прости. Зачем ты предал нас? Почему так поступил, друг? Убеги ты с нами — мы бы втроем любовались солнцем.

«Хорошо, что Лиз не видит». — Зрелище и в правду не из приятных — окровавленный труп, оголенные внутренности.

— Почему такие перемены, Стивен? Мы же обещали дружить всю жизнь, почему ты предал нас? Предал и жестоко поплатился, но… остался… другом. — Шептал я, но вскоре разразился настоящей истерикой, не в силах остановить град слез.

Перед глазами проносилось детство, юность, работа. Когда-то мы были единым целым — неразлучные друзья, но теперь тебя больше нет, и я виновен в смерти, пусть она бы и настигла тебя, но не от моей руки.

Через какое-то время самообладание вернулось. Забрав фонари и прихватив оружие, отправился обратно навстречу огоньку Элизабет, все еще ощущая солоноватый привкус на губах. Идти старался, как можно быстрее — девушка волновалась за меня. Хотелось побыстрее обнять ее и утешить. «Со мной все хорошо, Лиз». — Физически я цел.

— Ну вот, а ты волновалась. — Пробормотала Лаура. — Твоя девушка — такая трусиха, честное слово.

— Неправда, не трусиха я. Ой, Рэт! Это кровь? Ты ранен? — Лиз кинулась ко мне и обняла крепко-крепко. — С тобой все хорошо?

— Не трусиха… Смотри не раздави своего ненаглядного… Вы такие смешные, а! Придумала. А может — ну его, этот внешний мир? Ну что вас ждет там? Неизвестность. Останетесь с нами? Прыгнул на ножик. Чик и все. Ну поболит немного и перестанет. Нет? Шучу-шучу… — Лаура разговорилась. — Идем… Я провожу вас к выходу в тоннель, по которому вы, возможно, попадете наружу… Кто знает, мы никогда