Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 2 - Валерий Федорович Солдатенко

Широкую огласку получила информация о массовых расстрелах белых офицеров в Крыму уже после занятия полуострова красными – в последние дни ноября и в декабре 1920 г. и о причастности к ним одного из лидеров Компартии Украины Г. Л. Пятакова.

То, что известно о тогдашних трагических событиях, в основном сводится к следующему.

Когда, после разгрома П. Н. Врангеля, полуостров стал советским, местная власть, наделенная Всероссийской ЧК особыми полномочиями, объявила, что все белогвардейские офицеры должны обязательно пройти регистрацию (тех, кто откажется – считать вне закона) и затем сами должны определить свою дальнейшую судьбу: уехать, эмигрировать, или же работать в согласии с советской властью. «Мне редко приходилось наблюдать такое чувство общего облегчения, как после этого объявления, – свидетельствовал писатель В. В. Вересаев, – молодое белое офицерство, состоящее преимущественно из студенчества, отнюдь не черносотенное, логикой вещей загнанное в борьбу с большевиками, за которыми они не сумели разглядеть широчайших народных масс, давно уже тяготилось своею ролью и с отчаянием чувствовало, что пошло по ложной дороге, что выхода на другую дорогу ему нет. И внезапно этот выход открывался – выход к честной работе в родной стране»[650]. Однако тех, кто поверил представителям советской власти, явился на регистрацию (их было немало – «тысячи людей») вероломно арестовали и расстреляли.

Как вспоминает В. В. Вересаев, на вопрос – зачем все это делалось, Ф. Э. Дзержинский ответил, что здесь произошла огромная ошибка. Крым был основным гнездом белогвардейщины. Чтобы его разорить, туда были посланы товарищи с особыми полномочиями. «Но мы никак не могли думать, – говорил Ф. Дзержинский, – что они так используют эти полномочия». Имя Пятакова Феликс Эдмундович не назвал, – пишет Вересаев, но все знали, что возглавляла эту расправу «пятаковская тройка»[651].

На чем основывались утверждения В. В. Вересаева, сказать трудно. И до сих пор прямых документов не обнаружено. А известный исследователь проблем, связанных с террором, С. П. Мельгунов называет только фамилии венгерского коммуниста Бела Куна и Р. С. Самойловой (Землячки), когда речь заходит о крымской трагедии[652]. Очевидно, тут историки еще должны сказать свое слово.

Разгром военной группировки, возглавляемой П. Н. Врангелем, стал победой Красной армии над последним крупным белогвардейским формированием, непосредственно вооруженно поддерживаемым Антантой. Гражданская война на территории Украины близилась к завершению. Однако для достижения полного мира предстояло еще многое изменить.

3. Финал Гражданской войны в Украине

Беспокойным оставалось положение на так называемом внутреннем фронте. То тут, то там вспыхивали очаги крестьянских выступлений. Хотя в официальных партийно-советских документах они именовались проявлениями политического бандитизма, все отчетливее проступало понимание, что без серьезной коррекции экономической политики советской власти, в первую очередь отмены продразверстки, не обойтись. Пока же этого не произошло, как бы по инерции, действовали старыми методами – стремились подавить волнения вооруженной силой. Что такие акции далеко не всегда приводили к желаемому результату, наглядно убеждали попытки силой покончить с махновщиной.

Не меньшие проблемы были связаны с остававшимися на территории Украины воинскими частями Украинской Народной Республики. Правда, прекращение польско-советской войны, мирные переговоры обеих сторон в Риге нанесли серьезный удар по планам С. В. Петлюры, тех деятелей УНР, которые группировались вокруг него. Однако до разгрома армии П. Н. Врангеля еще оставалась некоторая надежда на то, что наступление советской власти можно если не прекратить, то хотя бы задержать. После ликвидации военной группировки белогвардейцев в Крыму надежды петлюровцев на изменение общей ситуации в Украине практически исчерпывались.

С отводом польских частей за Збруч на линии Жмеринка – Могилев остались формации армии УНР в составе 2 тыс. штыков, 50 пушек, около 2,5–3 тыс. «сабель конницы, наполовину ездовой пехоты»[653].

Сравнивая этот потенциал с полумиллионной Красной армией, дислоцированной в Украине, один из лучших знатоков тогдашних военных событий М. В. Омельянович-Павленко замечает: «Ясно, что указанные выше небольшие отделы (военные) не могли завоевать себе право остаться под родной крышей. Они могли лишь поспешно созвать вокруг себя немного казачества и (затем) выполнить тот девиз, что написан мной во главе этого раздела «На войне нельзя всегда быть уверенным в победе, но можно спасти честь, выполняя свой долг хорошего воина» (Е. Левис)»[654].

Вскользь следует заметить, что М. В. Омельянович-Павленко – командующий Украинской армией в 1920 г., несомненно, имел полную информацию, наиболее достоверно знал обо всех ее действиях и наиболее исчерпывающе и профессионально воспроизвел непростой эпизод Гражданской войны в своем пространном упомянутом труде.[655]

Украинские позиции были несколько усилены передислокацией из подконтрольных Польше территорий в район Подволочиска – Черного Острова 3-й русской армии генерала Б. С. Перемыкина. Правда, боеспособными были не более 2,5 тыс. человек, однако, пожалуй, больше значил фактор договоренности ранее непримиримых сторон, обязательство российского командования подчиниться украинским лидерам[656]. Этим же путем могли последовать и другие отряды бывших белогвардейских частей, которые кое-где оставались в Украине и частично в Польше.

Проведенная в регионе нахождения Украинской армии мобилизация также увеличила ее ряды. В первых числах ноября 1920 г. на противосоветский фронт, по расчетам, можно было выставить 8–12 тыс. штыков, 2–2,5 тыс. сабель и до 80 орудий. Им непосредственно противостояло до 28 тыс. штыков, 5 тыс. сабель, 5 бронепоездов красных[657].

Несколько совещаний (последнее 9 ноября 1920 г.) под руководством Главного атамана С. В. Петлюры имели результатом выработку мнения об инициировании военных действий в восточном направлении.

На 11 ноября 1920 г. объединенные силы запланировали начало наступления от Могилева-Подольского на Винницу. Главный удар направлялся на станцию Жмеринка, которая была важным стратегическим пунктом, особенно в обеспечении переброски военных грузов для всего Юго-Западного фронта. Немалую роль организаторы акции отводили повстанческим антисоветским элементам (по некоторым оценкам, в октябре 1920 г. в Украине продолжали существовать несколько десятков отрядов, в которых насчитывалось 23 тыс. человек[658]). Их командиры получили приказы разрушать тыл, совершать нападения на красноармейские подразделения и осуществлять другие подобные действия[659].

Однако и советские силы готовились к ответственным акциям[660]. Главный груз здесь падал на плечи воинов 14-й армии (командующий – М. И. Василенко) в составе 24-й, 41-й, 45-й и 60-й пехотных дивизий, кавалерийской бригады Г. И. Котовского. В октябре 1920 г. был создан конный корпус Червонного казачества (командующий – В. М. Примаков) в составе 8-й Червонноказачьей и 17-й кавалерийской дивизий. Все упомянутые части в значительной мере были укомплектованы украинцами, которые на протяжении уже длительного времени принимали участие в Гражданской войне на фронтах как региона, так и вне его. Приводя войска в полную боевую готовность, бойцам разъяснялось, что «миру на Западе мешает Петлюра и он должен быть уничтожен»[661].

Разгадав планы петлюровской армии (возможно, получив надежные разведданные), красное командование решило перехватить инициативу и нанести превентивный удар. 10 ноября оно начало свое наступление. Части 45-й