Канатные плясуны - Андрей Костин

— Что значит — нанят?

— Нужен же мне специалист, который станет распоряжаться моими благоприобретенными капиталами? — уточнила она. — Я нанимаю тебя.

На выезде из города сержант повернул направо и поехал по накатанной дороге. На своей колымаге он не мог развить большую скорость, но разбитая грунтовка, которой вряд ли воспользовался хоть один автомобилист, мало-мальски дорожащий своим «железным конем», значительно сокращала путь.

Клубы пыли, поднимаемой колесами, в такую безветренную погоду неподвижно висели над дорогой. Казалось, за спиной его повисло желтое марево.

Мотор ревел оглушительно, да еще и «троил». Но скорее не слух, а инстринкт подсказывал сержанту, что двигатель заглохнет скоро и навсегда.

Сержант торопился. Он должен был нагнать путешественников раньше, чем они окажутся на блокирующем дорогу милицейском посту. Все уже были оповещены о дерзком нападении на здание милиции, и в случае чего не станут церемониться с пассажирами джипа.

А сержанту очень не хотелось, чтобы что-то случилось с тем невысоким, рыженьким, который невольно отомстил за дядю Колю…

— Может, по объездной мы и сможем добраться до Нововладимира, — сказал браконьер, который сидел за рулем грузовичка. — Главное, чтоб на ментов не напороться, а то начнут — куда, да зачем… — и знаком он показал соседу, что хочет отхлебнуть из бутылки водки, которую тот держал в руках.

— Эй, что там впереди? — поинтересовался тот, принимая обратно бутылку.

Навстречу им приближался автомобиль, ехал он тоже медленно, переваливаясь на ухабах плохой дороги.

— Джип какой-то, навороченный.

— Знаю я эту тачку, — обрадовался водитель. — На ней одна городская шишка ездит. Я ему часто машину мыл, когда на заправке работал…

— Что он тут делает? В такой глуши?

То ли от выпитого алкоголя, то ли от озарившей его идеи глаза у водилы засверкали:

— А что если нам его тормознуть? — предложил он. — Терять-то нам нечего, а с этого кабанчика снимем поболее, чем за пару мешков сахара выручим!

— Вот не нравится мне у «япончика» коробка передач, что тут поделаешь! — заметил Ренат, любовно поглаживая руль. — Вроде бы все по уму, но какая-то Азия присутствует… И тесновато… И на ухабах трясет. На таких тачках по шоссе ездить надо. Ты все, Димка, все ты — срежь дорогу, да срежь…

— В августе купишь новый. Какой — сам выберешь.

— Почему — именно в августе? — удивился Семен.

— На август у меня многое намечено, — объяснила Евгения Александровна, в недавном прошлом Джессика. — Во первых, я позвоню в лучшую клинику в Швейцарии, и договорюсь, что если послезавтра ты, Сема, к ним поступишь, а я тебе обещаю, поступишь хоть тушкой, хоть чучелом, то в августе выйдешь здоровенький, как президент…

— Дочка, я не знаю… И почему обязательно в Швейцарию, у нас тоже врачи есть? Наверняка, дешевле.

— Зато я знаю, папашка, — отрезала она. — Как только ты вернешься к нам, в твоем кабаке мы устроим банкет… Ренатик, ты там распорядись… — небрежно приказала она.

— По поводу чего банкет?

— А… Ожидается договоренность, сымем фильму но сценарию вот этого автора, — и она по-свойски толкнула сидящего рядом Дмитрия. — Рабочее название — «Вскользь». Хотя режиссер настаивает на «Дуплет».

— Вот здорово! — сказал Семен.

— Я все организую по высшему разряду, — заверил Ренат.

— Не сомневаюсь, — кивнула Джессика.

А Дима промолчал.

— Я буду в потрясающем платье, когда ты получишь премию за лучший сценарий, — Джессика положила голову Диме на плечо. — Может даже, эта премия будет «Оскар».

— Хэппи Энд, — резюмировал Семен. — В смысле, что счастливый конец, как принято в Голливуде.

— Вот именно конца я всегда и боялся, — выдохнул наконец Дима. — Конец придумать труднее всего…

Приближавшийся встречный грузовичок вдруг резко затормозил, его занесло и развернуло поперек дороги. Ренат еле успел остановиться, чтобы не столкнуться и не помять дорогую машину.

«Лицо городского масштаба» сидело в автомобиле, припаркованном прямо у парапета набережной. И хотя здесь была пешеходная зона, на машину с номерами городского правителя никакие законы не распространялись.

Затренькал мобильник, и он поднес его к уху.

— Ситуация под контролем, — доложил он звонившему ему мэру. — По моим расчетам в течение получаса обезвредят оставшихся бандитов. Но пока существует риск, что они растворились в городе среди мирных жителей. Вам лучше оставаться на пароходе. Как только операция завершится, я буду ждать вас на берегу. Ваша машина уже здесь, можете посмотреть в бинокль. Ах, вы меня и так видите, да? — он открыл дверцу, высунулся и помахал рукой в сторону парохода. — Здесь я, здесь, и с нетерпением жду…

Он бросил мобильник на соседнее сиденье и посмотрел на часы на приборной доске.

Взрывчатку должны были уже доставить на пароход. До взрыва остается десять, нет, меньше, минут.

И взрыв решит все.

После гибели мэра он займет его место до следующих выборов, а после выборов (дело техники) — останется хозяином города на всю оставшуюся жизнь. В это он не сомневался.

После гибели всех акционеров завода он останется единственным владельцем внушительного пакета акций. Единственным — живым. О потом (дело техники) скупит остальные ценные бумаги и станет просто единственным.

«Подрывников» найдут. Он ждал сообщений от расставленных постов с минуты на минуту. После «нападения» на управление внутренних дел, дерзкого «нападения», он уже отдал приказ стрелять в бандитов на поражение. Даже если кто-то из них и уцелеет после задержания, это можно быстро исправить (дело техники).

Конечно, «Лицо городского масштаба» могло сейчас находиться в своем кабинете и там получать всю информацию… Но он — не смог. Не выдержал и приехал сюда, на набережную. Очень хотел увидеть собственными глазами…

И снова посмотрел на часы. Оставалось восемь минут до взрыва. Семь минут пятьдесят четыре секунды…

— Ба! Какая встреча! — предводитель браконьеров спрыгнул из кабины грузовичка и уставился на Диму. — У меня сегодня день варенья, раз сколько подарков. Вот уж не надеялся тебя встретить! А уж девку — тем более… Прям, волшебник в голубом вертолете пролетел.

Из кузова грузовичка поспрыгивали остальные.

— Ключи оставь в замке, — приказал вожак стаи Ренату. — А сами — на обочину, на колени, руки за голову. Мы вас — не больно… — он захохотал, не уточняя, чего — не больно.

— Пошел ты… — криво усмехнувшись, пожелал Ренат.

— Пошел бы я, да очередь твоя, — продолжая смеяться, вожак достал заточку, сделанную из напильника, и поманил трехгранным «штыком» Диму. — Иди сюда. Ты меня в прошлую нашу встречу перед братвой «опустил», до сих пор нога перебинтована. Иди сюда. Разберемся по понятиям.

— Если по понятиям, ты моих друзей отпустишь?

— Братан, ты, в натуре, за кого меня держишь? Женщины и дети могут отвернуться.

— Только ты и я, да? — Типа конкретно.

— Дайте Диме тоже оружие, — потребовал Семен. — Чтобы на равных…

— Когда у него в руках ружьишко было, там, на реке, — погрозил штыком браконьер, — мне в руки никто «ствола» не дал. Правда, кореша? — обратился он к своей банде.

Те одобрительно загудели.

— Видишь? — сослался вожак на них. — Все по понятиям. Тогда у тебя «пушка» была, а сегодня у меня — заточка.

Бандиты снова поддержали главаря одобрительными возгласами.

— Я справлюсь, — тихо бросил Дима своим спутникам, стоявшим возле машины посреди дороги.

Вожак сделал выпад, словно фехтуя, и острый конец заточки скользнул скользнул Диме по груди, оставив царапину. Вожак играл с противником, как кошка с мышкой. Еще несколько выпадов, и у Димы плечо и запястье окрасились кровью. Раны были неглубокие, но каждую из них браконьеры встречали аплодисментами. Хлопали и «желобками» и «кирпичиками», то есть согнутыми или выпрямленными ладонями.

— Кончай его, кончай! — заорал наиболее пьяный из них и указал большим пальцем правой руки вниз.

Увернувшись от очередного удара клинком, Дима стянул со своих плеч куртку. Перехватив за ворот, он взмахнул ею в воздухе один раз, другой, пока куртка не приобрела кругообразные движения…

— Ему стало жарко! — крикнул кто-то.

— Нет, он решил стриптиз показать, чтобы нас распалить! — возразил другой бандит.

— Или хочет поймать тебя, «Крючок», как рыбку в сеть? — предположил тот, что только что указывал пальцем вниз.

Вожак, понимая, что пора заканчивать, сделал выпад, целясь в сердце. В это время куртка, сделав очередной круг, обвила намертво его руку с заточкой. Ткань затрещала, но выдержала. Через мгновение вожак упал, прижимая к себе вывихнутую в локтевом суставе руку.