Навеки твоя - Мария Устинова

Авто остановилась, хлопнула дверь.

— Пойдем, маленькая, — тепло сказал Эмиль, поднимая меня на руки. Шаги, дыхание в висок, а затем тихий шепот на ухо, прежде чем он вошел в приемный покой. — Не думай об этом. Я ничего не скрываю. Просто хочу своими глазами увидеть дочь.

Я притихла, сосредотачиваясь на очередной схватке. Спасибо, что сказал. Я могла полностью отдаться процессу и ни о чем не думать. Наверное, это какой-то инстинкт — Эмиль не верил бумагам, пока лично не увидит ребенка. А мне уже стало не до страхов — все развивалось стремительно.

Эмиль переоделся. Персоналу не понравился полицейский браслет, но муж сказал, что не может его снять и спрятал под нарукавником. После первых родов он еще помнил, что это надолго, но когда мы попали в родовой зал — я уже была в процессе и через полчаса стонала от потуг.

Мне казалось, у меня будет время подготовиться к появлению дочери на свет. Просчитать варианты, что я буду делать, если малышка окажется похожей на Андрея, что чувствовать, как говорить с Эмилем… Мне хотелось подготовиться к сложностям. Пережить трудный сценарий заранее, чтобы потом было не так больно.

Но я рада, что все случилось быстро.

Эмиль стоял позади меня, чтобы не мешать персоналу. Моя некрупная девочка легко выскользнула со второй потуги, и я даже поразилась, что уже все. Так легко и быстро по сравнению с первыми долгими мучительными родами. Она раскричалась громко и пронзительно, и малышку плюхнули мне на живот. Нас с Эмилем поздравлял персонал, а я обняла ее двумя руками… И последнее, что меня интересовало — на кого похожа моя дочь.

Я ее полюбила сразу. С первого вздоха и крика. Теплая волна пробежала по венам, наполняя новыми силами. Я закрыла глаза, отдыхая, и из-под век выкатились слезы.

— Маленькая моя… Девочка любимая, — пробился ко мне нежный шепот. — Дина… Дина.

Я ощутила, как Эмиль гладит лицо, а затем накрывает ладонью подрагивающее тельце дочери. Поцелуи вытянули меня из темноты. Я приподняла голову, взглянув Эмилю в необычно эмоциональное лицо, а затем опустила глаза на дочь. Сама не заметила, что улыбаюсь. Она припала ко мне, сжав кулачки, и забавно кряхтела. Маленькая — меньше сына. На выпуклых глазах незаметные ресницы, бровей нет, и со светлым пухом вместо волос, как у старшего брата… Она тихо заплакала и я плотнее прижала дочь к себе, баюкая.

Столько облегчения в шепоте… Эмиль выглядел так, словно избавился от огромной тяжести. Он ухаживал за мной все время, что мы провели в родзале.

Позже в палате я лежала в постели и рассматривала умиротворенное личико дочери, выглядывающее из пеленок. Уже был вечер, за окном стемнело, в коридоре стало тихо. А я все смотрела и смотрела на дочь, подмечая черты Эмиля. Думаю, она родилась после безумной ночи в пентхаусе. Только это его успокоило — когда он увидел, что дочь похожа на него.

Через два дня нас с малышкой выписали домой.

Эмиль отпустил няню и вечером мы уединились в спальне. Я была абсолютно вымотана — хлопот с погодками много. Муж поцеловал меня и преподнес кольцо с бриллиантом вдобавок к букету роз, который я получила днем.

— Спасибо, — уставшая, я прилегла, положив голову ему на колени. Рассматривала, как переливается на пальце кольцо, пока он ласкал и гладил меня, благодаря за то, что от него зачала.

Следующие недели были тяжелыми. Эмиль пропадал на работе — пополнение в семье заставило его активнее искать деньги и возможности, а я погрузилась в материнство. Нырнула из одного младенчества в другое, но только с дочкой прочувствовала его в полной мере. Время моего маленького Эмиля было утрачено — из-за проблем, стресса и криминальных разборок. Ни о каких потерях я так не жалела, как об этой.

Андрею я решила написать через две недели. Не знала, как сказать. За письмо я села с особым чувством. Долго подбирала слова, рвала и выбрасывала бумагу. Я писала за кухонным столом, одна дома, не считая спящих послеобеденным сном детей. Для меня было важно написать ему в одиночестве.

«Андрей, у меня все хорошо, родилась девочка, решили назвать Вероникой…»

Снова порвала. Слишком сухо или чрезмерно сентиментально. В конце концов, я остановилась на той откровенности, что была между нами. Написала, как есть, но от души, от всего сердца. Сказала, что отец ребенка Эмиль и это несомненно, понимая, что этого ответа Андрей ждет и об этом просил написать.

Добавила, что благодарна ему. Потом вспомнила его последние слова и сказала, что живу хорошо. Письмо я отправляла сама. Запечатала в конверт, каждое действие наполняя смыслом. И не могла отделаться от мысли, что он ощутит запах моих духов, когда будет читать.

Я хорошо понимала: Андрей мне не ответит. И если мне и моей семье повезет, мы больше не увидимся и никогда не напишем друг другу. У меня двое детей от другого мужчины, а он никогда не выйдет на свободу. Обрывалась последняя нить между нами. Но еще несколько месяцев я заглядывала в ящик, а затем перестала ждать.

Я думала, время будет тянуться долго, но заботы о детях и семье закружили. Я и опомниться не успела, как сын пошел в детский сад, как подросла дочка. Призвание я нашла в семье, как Эмиль в работе. Стало свободнее с деньгами, я привыкла к новому месту и образу жизни. Привыкла к тому, что мне спокойно, привыкла к стабильности. Я обросла, как панцирем, обычной жизнью и она защищала меня от невзгод. И была безумно рада, что когда-то Эмиль пошел на рискованный шаг — сделку с полицией.

Два с половиной года прошло с тех пор, как мы переехали. И это было отличное время, которого я сначала боялась, но здесь дом наполнился детским смехом, а страх из него ушел.

Однажды Эмиль вернулся неожиданно рано. Я готовила обед — куриную лапшу на первое, мужу мясо на гриле и себе салат. С удивлением услышала, как он открывает ключом замок. Дети наперегонки помчались к двери, и я тоже вышла.

Эмиль привычно резкими движениями расстегивал пальто.

— У нас новости, Дина, — он красиво, но сдержанно улыбнулся. — Хорошие или плохие, смотря как воспримешь

Глава 51

— Суд закончился.

Я непонимающе смотрела на него, не зная, тревожиться или радоваться. Эмиль