Ошибка архитектора - Эйлин Торен

И Эйва понимала, что если бы не Рэндан, то она бы не выбралась, она стала бы такой же как Ниилла, но он словно вытянул её из удушья, с который трясина отчаянного ужаса её поглощала, просто взял и вытащил, не позволяя погибнуть под натиском горя и страха.

— Ты не сказала, что уезжаешь, — это было уже вечером, накануне отъезда, когда она решила проверить вещи герцогини, что были аккуратно собраны в кладовых перед поездкой.

Она с трудом посмотрела на него и встретилась с безумным, полными дикой безысходности взглядом.

— Рэндан, — прошептала Эйва.

— Нет, — мотнул он упрямо головой. — Ты не вернёшься…

— Я не знаю. Они собирались вернуться, но это может поменяться ещё много раз, последнее время мне кажется, что они хотят остаться в столице. Но если вернуться, если госпожа Шэйли будет здесь, ведь я её горничная. Я тоже буду здесь.

— Может, а может нет, — он смотрел на неё словно затравленный зверь и ей стало совсем не по себе. — Почему у меня чувство, что больше тебя не увижу?

— Давай позже поговорим об этом? — Эйва встала и сделала к нему шаг, но он сделал шаг назад.

— Нет. Не надо, — и ему было тяжело говорить, он отвёл от неё взгляд. Ей, глядя на него, самой стало горестно до слёз. Впрочем ей и так было больно. — Меня не будет. Буду пить, в полях.

— Рэндан…

— Не смогу тебя отпустить, не смогу, шельма.

И мужчина вышел, так и не прикоснувшись к ней, даже не взглянув больше.

Уснуть она не смогла. Ворочилась с боку на бок, скрепя старой кроватью и мешала спать Янре. Поэтому, вздохнув, решила, что нет смысла мучить себя, встала и вышла из комнаты.

Дойдя до комнаты Рэндана и Бэлта, Эйва убедилась, что конюха там нет. Она прошла к конюшням — не то чтобы искала его, что-то говорило внутри, что раз он сказал, что уйдёт, значит так и будет, но всё равно ей бы хотелось с ним попрощаться. Словно и вправду уезжала навсегда.

Эйва прошла по проходу между денниками, погладила морду кобылки вдовствующей графини, когда та выставила её наружу, интересуясь кто это пришёл.

— Интересно, — произнесла горничная, гладя лошадь, — станешь ты мамочкой или нет. Было бы здорово, да?

Она улыбнулась и пошла на выход.

— Эйва, — окликнул её Рэндан. Она обернулась и увидела его на другой стороне конюшни, со стороны того выхода, что вёл дальше в поля. Может он собирался уйти, но его внимание привлекло движение у денников и он решил посмотреть кто это.

— Прости, — прошептала она виновато.

Рэндан в мгновение, как ей показалось, преодолел это внушительное расстояние между ними и сгрёб Эйву, обнимая.

— За что, шельма? — прохрипел он в неё, целуя и поднимая на руки, так чтобы она могла обнять его ногами.

— Не дала тебе уйти, — выдохнула Эйва, зажмурившись, — как хотел.

— Я ушёл, — ответил он, целуя её шею. — Вернулся.

И он снова поцеловал её, от него пахло брагой, но пьяным он не был, или у неё у самой повело голову от этого его напора, жажды её, словно умирал без.

— Вот ведь, — прошептала Эйва с досадой, когда лежала на его груди и силилась не уснуть.

— Что? — спросил Рэндан.

— Спать хочу.

— Так поспи, — отозвался он.

— А ты меня потом не разбудишь, чтобы я не уехала никуда? — улыбнулась она.

— А так можно? — спросил Рэндан и сильнее прижал её к себе. — Спи, лисичка, я разбужу.

И Эйва заснула, а он разбудил, как и обещал.

Он не попрощался, только кивнул, когда она обняла его и пошла прочь, так и остался сидеть на полу пустого денника, не шевелясь.

Вдовствующая графиня была в очень расстроенных чувствах. И от Эйвы не ускользнуло, что Шэйли тоже. Девушка была так опечалена, что даже взгляда не поднимала на них, наверняка боялась расплакаться.

Герцог с супругой сели в экипаж, Эйва ехала с ними, потому что, по мнению господина Верона, не было смысла ехать двумя экипажами. А ещё, как подумалось горничной, просто не хотел быть с Ланирой наедине столько времени и когда Рэндан вывел им осёдланного коня герцога, это предположение стало весьма очевидным.

Они добрались до Хиита. Получили там какие-то бумаги для герцога, потом перебрались через мост, добрались до заставы, что была на границе герцогства, принадлежавшего Шелранам, но тут были королевские гвардейцы и они остановили экипаж.

Верон нахмурился и вышел к командиру. Говоря с ним, он хмурился сильнее и сильнее, а потом кивнул и приказал кучеру разворачиваться.

— Что происходит? — спросила Ланира, когда он сел в экипаж.

— Возвращаемся, — ответил он.

— Это я поняла, — произнесла она раздражённо. — Почему?

— В столице была попытка переворота, все дороги перекрыты, — отозвался герцог.

— Кто-то умер? — прошептала Лана, бледнея.

— Нет, насколько я понял, всё обошлось, — ответил Шелран. — Но из-за этого запрещено передвигаться без специальных сопроводительных документов. Так что в Ласцу мы тоже не сможем попасть.

— Ты ведь герцог и советник его величества, тебе не нужны документы! — нервно воскликнула герцогиня.

— Увы, Ланира, нужны. Будем ждать, — отрезал он, давая понять, что разговор продолжать не намерен.

Её светлость нахмурила своё прекрасное лицо, хотела что-то ещё спросить, но потом передумала и недовольно уставилась в окно.

Эйва была напряжена известиями. Для неё было важно, чтобы всё с королевской семьёй было хорошо. Но проезжая через Хиит она вжалась в свой угол, боясь даже шелохнуться — она вернулась туда, где был этот страшный человек. Пускай он был где-то не рядом, но тем не менее он был рядом, для неё очень рядом. А она столько лет пыталась избавиться от этого страха, что её найдут и доделают начатое, убъют, как и планировали.

Ей стало тяжело дышать и хорошо, что герцог и герцогиня были каждый в своих мыслях, не замечая горничную — меньше всего ей бы сейчас хотелось оправдываться или придумывать объяснения своему состоянию.

Дом встретил их возвращение очень неоднозначно, но причины возвращения всех взволновали ещё больше.

Что до Эйвы, то она почувствовала себя девочкой, которая радостно кинулась туда, где было хорошо. Ей было необходимы уверенность и надёжность, которую она чувствовала, когда была с ним рядом. Но в конюшнях Рэндана не было и она прошла по внутреннему коридору в сторону их с Бэлтом комнаты.

Рэндан был с Юллин.

Замерев у двери Эйва почувствовала, как внутри что-то с невыносимым гулом взвыло, а потом ударилось о неё, причиняя невыносимую боль.