Соседи по планете Млекопитающие - Юрий Дмитриев

Носухи, как и еноты, считаются всеядными, поедают мелкую живность и растения и тоже любят прополаскивать еду.

В лесах Южной и Центральной Америки живет еще один оригинальный енот — кинкажу. Небольшой, длиннохвостый, проворный, с крупными глазами, торчащими круглыми ушами и острой мордочкой, он не только лазает по деревьям, цепляясь хвостом, но и, когда надо, повисает на хвосте. А повисать ему требуется часто — то он хочет дотянуться до фруктов, то хочет добраться до гнезда диких пчел, мед которых очень любит.

Когда-то всех зверей, входящих в семейство енотовых, называли карликовыми медведями. Немцы дали енотам имя «вашбер», что означает «моющий медведь». Альфред Врем тоже их так называл. Врем подробно описал всех енотов, но в его книгах мы не найдем даже упоминания о еноте, который почти официально за свою внешность (а может быть, и не только внешность) и сейчас называется медведем, правда, с добавлением «бамбуковый». Врем не упоминает об этом медведе, потому что просто не знал о его существовании. Впрочем, не только Врем: о нем не знали зоологи, жившие и гораздо позже, хотя, возможно, и слышали о существовании бамбуковых медведей, или панд, как стали их официально называть. Сначала люди узнали о малой панде, хотя сведения были очень скудные. Места обитания малой панды весьма ограниченны — высокогорные бамбуковые леса в нескольких провинциях Китая, Бирмы и Непала. Малая панда хоть и хищник, но предпочитает питаться молодыми побегами и веточками бамбука, которые отыскивает по ночам, а днем спит, свернувшись клубком, как кошка, где-нибудь на дереве. Наши скудные знания о малой панде, точнее, о ее жизни в природе, объясняются еще и тем, что за малыми пандами на воле наблюдать очень трудно, а в неволе они быстро теряют облик дикого зверя, утрачивают свои природные инстинкты и наклонности, становятся совершенно ручными, ласковыми, послушными.

Но если о малой панде мы все-таки кое-что знаем, то о большой — почти ничего. Даже само ее существование до недавнего времени было загадкой. И загадку эту люди не могли разгадать почти 70 лет.

В 1869 году миссионер и естествоиспытатель А. Давид (тот самый, который отважился перелезть через стену императорского парка, чтобы увидеть оленей милу) привез из Китая в Европу несколько шкурок необыкновенного зверя, которые купил у китайцев-охотников. Сам Давид этих зверей не видел и ничего рассказать о них не мог. Зоологов очень заинтересовали необычные животные, и было организовано несколько экспедиций для поиска «бен-бей-шунга», что по-китайски значит «белый медведь», или «ньяла понча», что означает «пожиратель бамбука». Однако все экспедиции возвращались с пустыми руками. Но вот в 1936 году два американских натуралиста, В. Харкнесс и Ф. Смит, решили во что бы то ни стало поймать таинственного зверя. Во время экспедиции В. Харкнесс умер, но его жена Руфь поклялась в память о муже довести его дело до конца. Ее отвага и неутомимость были вознаграждены: Руфь разыскала редкого зверя. Так, через 68 лет после открытия большой панды, как назвали ее ученые, они увидели этого зверя живым.

Юная панда по имени Сулинь, пойманная Руфью Харкнесс, была доставлена в Соединенные Штаты благополучно, но там прожила недолго. Тогда отважная Руфь вновь отправляется в джунгли и снова возвращается с победой — с новой пандочкой, которую назвали Мей-Мей. С тех пор было поймано всего несколько этих удивительных и очень редких животных. Сведения о них крайне скудны. Внешность, естественно, изучена детально, вес, величина тоже установлены, насколько это можно сделать по нескольким экземплярам. Известно, что питается большая панда, как и малая, ростками бамбука, и лишь изредка ловит грызунов. Крошечные, раз в 50 меньше мамаши, детеныши появляются на свет раз в год или раз в два года. Воспитывают их, очевидно, оба родителя. Вот, пожалуй, в основном и все, что известно о большой панде. В нашем параде они проходят в семействе енотовых. Законность их пребывания в этом семействе доказал еще 45 лет назад американский ученый В. Грегори, который нашел у панд много анатомических признаков, схожих с признаками, имеющимися у енота-полоскуна. Однако бельгийский зоолог Фрешкоп считает, что панды к енотам отношения не имеют: эти животные — «промежуточное звено» между кошками и медведями. У них есть признаки тех и других, поэтому их надо выделить в отдельное семейство, считает Фрешкоп. С бельгийцем не согласны французские ученые, проводившие биохимический анализ крови большой панды. Французы утверждают, что к кошкам панда не имеет отношения, а близка лишь к медведям.

Но пока вопрос не решен, панда в нашем параде проходит вместе с енотовыми, родство с которыми пока еще основательно никто не опроверг.

Семейство Медвежьи. Если бы мы увидали енота, а потом посмотрели бы на панду или на носуху, то, вероятно, могли бы усомниться в том, что это представители одного семейства. А вот посмотрев на любого медведя — белого или черного, малайского или очкового, мы сразу скажем, что все они близкие родственники и все они похожи на нашего, хорошо всем известного бурого медведя — Мишку, Косолапого, Топтыгина, Потапыча, как часто называли его на Руси. Даже по имени-отчеству его величали, называли Михаилом Иванычем или Михаилом Потапычем. Такое почтение не случайно: люди очень боялись медведей.

Когда-то на Руси жили люди в лесах или поселениях, окруженных лесами, промышляли бортничеством, то есть добывали мед диких пчел, собирали грибы и ягоды, ловили рыбу и охотились. И самыми опасными зверями в лесу люди считали волка и медведя. При этом (у страха глаза велики!) про медведей сочиняли разные легенды. В частности, верили: если произнести имя зверя, он обязательно явится. Настоящее имя медведя было «орктос» (от греческого «арктос»). Вслух это слово люди произносить боялись, но все-таки упоминать-то этих зверей как-то надо было. Вот и придумывали им люди различные клички. А клички часто подчеркивали какую-нибудь черту во внешности или в поведении. Например, заметили люди, что зверь этот любит мед и вроде бы всегда знает, где его можно найти, и придумали кличку — медведь, то есть «ведающий (знающий), где мед». (По другой версии, слово «медведь» расшифровывается как «мед едящий».) Со временем вообще забылось настоящее имя этого зверя и прозвище превратилось в его подлинное имя. Тогда уже люди стали бояться произносить слово «медведь», и пришлось им придумывать новые клички или прозвища. Так появились «имена» Топтыгин, Миша, Косолапый.

Он действительно косолапый, действительно топает — идет через лес напрямик, не заботясь о тишине, разыскивает гнезда диких пчел. Все это верно. А вот насчет того, что зверь этот страшный и опасный, — тут роль сыграло человеческое воображение. И роль немалую. Да, конечно, медведь не всегда бывает добродушным, не всегда настроен мирно и дружелюбно. Если же медведя разозлить, он покажет свою силу и свирепость. Не случайно же еще древние римляне любили смотреть бои зверей с участием медведей. Но ведь там медведи были разозлены до предела, да к тому же они защищали свою жизнь!

Варварская забава — травля медведей существовала в Европе до сравнительно недавнего времени. Особенно часто таким образом развлекались немецкие князья в XVII–XVIII веках. Медведя обычно привозили из леса и помещали в небольшой загон. В определенный день, когда назначалась травля, на зверя выпускали свору собак, которые набрасывались на него со всех сторон. Эти специально обученные псы ловко увертывались от ударов, успевали укусить медведя или вырвать у него кусок мяса. От боли медведь почти безумел, собаки все больше свирепели, а публика приходила в восторг. В конце концов какой-нибудь августейший охотник приканчивал окровавленное, истерзанное, полумертвое животное.

В XIX веке (еще в XIX — совсем недавно!) во Франции знать развлекалась тем, что свору сильных и злобных собак натравливали на сидящего на цепи медведя, который даже элементарного сопротивления не мог оказать. Собаки загрызали отчаянно ревущего от боли и страха зверя.

Когда-то в Европе, в Северной Америке, Азии, Северной Африке медведей было много. Встреча с ними не всегда кончалась благополучно. Но и тогда неспровоцированные нападения этих зверей были достаточно редки.

И все-таки медведь — хищник. Хищник могучий и ловкий, хитрый и осторожный. При необходимости он может тащить по лесу ношу в 400–500 килограммов или мчаться со скоростью скаковой лошади, причем быстро бежать может не один километр, способен, несмотря на свою неуклюжесть, совершать молниеносные броски или подкрадываться с такой осторожностью, что даже чуткие косули не слышат его приближения.

У медведя слабое зрение, но слух и обоняние развиты прекрасно, и это очень помогает ему в охоте. Но при всем при этом охотится медведь на крупных зверей не так уж часто.

Основная пища медведя — мелкие грызуны, насекомые и различные коренья и орехи, ягоды и грибы, молодые побеги и прочая растительная пища. Ну, и конечно, очень любит медведь мед. Так любит, что приходит иногда за ним на пасеку, хотя не очень-то склонен приходить туда, где чувствует присутствие человека. Даже на «овсы», то есть на овсяное поле, медведь приходит только в том случае, если это поле поближе к лесу и подальше от человека. А ведь овес для медведя — не просто лакомство. Пожалуй, ничто так не помогает медведю «толстеть», как поспевающий овес: благодаря овсу за 2–3 недели медведь прибавляет в весе килограммов 20–25. Люди испокон веков были уверены, что медведь на овсяном поле производит полный разгром, причем не столько съедает, сколько портит — топчет и мнет. Но сравнительно недавно зоологи решили проверить — так ли уж верна эта молва? И вот выяснилось, что много напраслины возведено на зверя. То есть овес-то он ест, но не так уж много съедает, как предполагалось, и, конечно, кое-что вытаптывает и мнет на поле, но гораздо меньше, чем считали до сих пор.