Киммерийский закат - Богдан Сушинский

Охранник дрожащей рукой снял фуражку и тыльной стороной ладони вытер холодный пот.

— Вот этого я и боялся, соглашаясь на службу в «Легионере», — пробормотал он.

— Раскаиваться и исповедываться будешь потом. Кто возглавляет фирму? Какие объекты находятся под вашей охраной?

— Но обо всем этом можно было узнать, не попадая на пост, — облизал губы охранник. Ему было за пятьдесят. Он наверняка закончил службу в чине прапорщика и в фирму его привела не потребность в риске и бойцовской самореализации, а «низменное» желание подзаработать.

Рамал сонно взглянул на свой пистолет с насадкой, затем на охранника, и взгляд его черешневых глаз сделался устало-безразличным. «Как же ты мне надоел! Как смертельно ты мне надоел!» — вычитал в этом взгляде охранник.

— Ну, хорошо-хорошо, я-то здесь при чем? Возглавляет фирму полковник в отставке Воронов. Замом у него — майор Ружин. Существует фирма два года, под охраной семь или восемь крупных объектов в районе Приморска и пару — в Крымске.

— В основном бывшие военные объекты?

— Как и этот «объект номер семь».

— Вы ведь давно знакомы с Вороновым?

— Служили вместе.

— Где расположен офис фирмы? Служебный и домашний телефоны Воронова, его домашний адресочек.

— Но я не имею права.

— Права определяем здесь мы, так что ты их имеешь, — спокойно, внушительно заверил его Рамал.

Лишь назвав адреса и телефоны, охранник заметил в левой руке Рустема миниатюрный диктофон. Выключив его, боевик поднялся.

— Меня зовут Рамал. Отныне работаешь на меня, в нашей охранной фирме «Киммериец». Вопросы потом. О нашем разговоре никому. Его не было. — Рамал вопросительно взглянул на охранника.

— Понял-понял, — заверил тот.

— Нет, ты все еще не понял меня, командир. Я сказал, что нашего разговора не было.

— Так я же сказал, что… понял: не было.

— Знаешь, что в тебе не нравится, командир? Твоя непонятливость. Объяснить еще раз? Нет? Тогда открывай ворота. В конце смены получишь одно из двух: либо свой пистолет, либо свою пулю. Все будет зависеть от степени твоей понятливости.

Вернувшись в машину, он уселся на заднее сиденье и подождал, когда створки ворот автоматически раздвинутся.

— Возникли проблемы? — спросил сидевший рядом с водителем Курбанов.

— Небольшой экспромт, Курбан-баши. Зато теперь я твердо знаю, с чего следует начинать.

— С охранной фирмы «Легионер».

— …Которая постепенно проглотит, вытеснит или растопчет все остальные охранные фирмы на всем пространстве от Тарханкута до Керчи. Получив под охрану десятки фирм, предприятий и объектов, мы получим всю информацию о них, а со временем — и сами эти объекты. Вопрос лишь в том, как это деликатнее сделать.

Курбанов не ответил. Машина подошла к его резиденции, и майор взялся было за ручку, но Рамал упредил его, вышел первым, открыл дверцу и, подставив руку под локоть шефа, помог выйти.

— Курам, — обратился он к тоже вышедшему из машины амбалу с фигурой борца сумо в расцвете сил. — Обеспечь охрану. В пределах двадцати шагов — ни один шакал…

Курам молча кивнул, воинственно оперся рукой о машину, и майор заметил, как она осела под тяжестью его веса. Даже могучий Рамал представал рядом с ним в облике стройного юноши.

Оказавшись в своих апартаментах, Курбанов прежде всего открыл небольшой сейф. Опечатанный пакет, о котором говорил ему Буров, был там. Вскрыв его, майор получил ключи и инструкцию, относительно того, как и где найти другой, более секретный сейф.

— Остаешься здесь, — приказал Рамалу, пошел в соседнюю комнатку, отодвинул стоящий там сейф и, действуя строго по инструкции, нажал на едва приметную кнопку.

Потайная, замаскированная под паркет, дверца, оказалась настолько тесной, что он едва смог протиснуться. Еще два ключа, которые были в пакете, идеально подходили к двум бронированным дверям, благодаря которым Виктор спускался в некий бункер. Взяв в нише у последней двери заранее оставленный кем-то фонарик, он осветил кирпичную стену сухого теплого подземелья. Если бы не указание в инструкции, ему и в голову не пришло бы искать здесь замаскированную дверцу стенного сейфа. Оказалось, что она справа от двери, там, где человек, вошедший в подземелье, чисто психологически искать не станет.

Открыв дверь ключом из пакета, Курбанов увидел три полки, на каждой из которых стояло по три объемистых «дипломата». Взяв один из них, он закрыл сейф и вернулся в предбанник. Код был указан в инструкции. Положив кейс на столик, майор открыл его и нисколько не удивился, увидев, что весь он выложен пачками долларов. Куда больше интересовал его лежащий сверху конверт. «Взнос Хозяина. Для начала. Распоряжаться, исходя из условий операции и понятий чести офицера. Отчету и разглашению не подлежит. Записку уничтожить. Буров».

Сжигая записку, Курбанов старался не думать о том, кто бы мог занести сюда эти «дипломаты», а значит, кто еще кроме него владеет секретом этого тайника. Это могла быть и Лилиан Валмиерис, и Виктория Гротова, а то и сам полковник, или еще кто-то, совершенно неведомый ему. Все еще сидя над раскрытым кейсом, Курбанов не спешил притрагиваться к деньгам. Он понимал, что отсюда, из этого подземелья, выйдет совершенно не тот человек, который сюда входил. Теперь у него были деньги и надежная «крыша», а рядом — люди, готовые идти на все. Новой бизнес-империи пока еще не существовало, но император уже примерял корону.

22

Из раздумий, навеянных звонком шефа госбезопасности, Ярчука вывел нагловатый бас Банникова. Разочарованный несостоятельным звонком из Москвы, причем звонком единственного из всей стаи путчистов, кто в самом деле способен был оказать нажим на зарвавшегося Ярчука, генерал решил, что ему не остается ничего иного, как самому дожать этого хитрого хохла. Причем дожать основательно.

— О чем бы мы тут с вами в дальнейшем ни говорили, теперь вам ясно, что Комитет госбезопасности уже принимает меры к наведению порядка. И что Госкомитет по чрезвычайному положению — не какая-то там группа заговорщиков, а полноправный орган государственной власти, который взял на себя всю ответственность за судьбу страны, судьбу всех народов Союза.

— А мы здесь, в Киеве, тогда чем занимаемся? — спокойно и, на удивление, твердо, спросил Ярчук. — Мы… для чего существуем, как не для того, чтобы заниматься судьбой того народа, который нам эту судьбу свою вверил? И кто вас просил, кто уполномочивал сотворять этот комитет, если ясно, что Президент Русаков свой пост не оставил и вице-президенту власть не передавал? И потом, где решение Верховного Совета СССР? Лушаков что, тоже вдруг тяжело заболел, и некому созвать сессию?

— Значит, так, — тяжело опустил на стол свой багровый кулачище генерал. — Эти ваши дискуссии пора кончать. Высшей властью в стране наделен сейчас Госкомитет по чрезвычайному положению. И поскольку положение это в самом деле «чрезвычайное», то гэкачепе имеет право вводить его по предложению командующих округами, то есть по требованию командования армии.

Вместо того чтобы хоть внешне как-то реагировать на его грозную трибунно-трибунальную речь, Предверхсовета Украины вперился глазами в какие-то бумаги на столе.

— А где здесь такое написано? — словно ясновидящий прошелся он пальцами обеих рук по листикам с постановлениями гэкачепистов. — Где тут сказано, что — по настоянию или требованию командующих округами? Нет здесь такого! Нет, понимаете?! Что вы опять начинаете запугивать нас тем, чего нет даже в документах ГКЧП? Чего там попросту нет?! — вдруг резко повысил голос Ярчук. — Против чего решительно выступает сам руководитель госбезопасности и, судя по всему, реальный руководитель вашего путч-комитета, который только что, при вас, звонил?

Ссылка на шефа госбезопасности вновь привела Банникова в смятение.

— Но так было сказано, — слегка опешил он.

— Кем сказано? Где? В каком документе? Кем утверждено? Где здесь подпись Президента или Председателя Верховного Совета? — яростно хлопнул ладонью по столу Ярчук, заставив сопровождавших Банникова генералов напрячься и втянуть головы в плечи.

— Но там имеются подписи членов ГКЧП.

— В таком случае вы, лично вы… кто вы такой? — не слушал его Ярчук. — Вот передо мной текст этого самого «Заявления советского руководства», датированного 18 августа 1991 года. Читаем фамилии людей, которые причислены к руководству страны. Ладно, Ненашев является — все еще явлется — вице-президентом СССР. Пиунов — премьер-министр, тоже объяснимо. А вот кто такой Вальяжнин? Лично я понятия не имею, кто это такой. И никто в республике имени этого не знает.

— Он — член Политбюро, первый заместитель председателя Совета обороны СССР, — подсказал один из генералов, но Ярчук даже не взглянул в его сторону.