Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России - Геннадий Невельской

   "Всемилостивейший государь мой император Николай I, осведомившись, что в последнее время около этих берегов плавает много иностранных судов и что командами их производятся разные беспорядки на этих берегах и причиняются насилия обитателям оных, находящимся под державою его величества всемилостивейшего государя моего императора, высочайше мне повелеть соизволил: поставить в главных пунктах острова надлежащие посты, в тех видах, чтобы личность и собственность каждого из его здесь подданных, а равно и японцев, производящих промыслы и торговлю на территории его величества, была надёжно ограждена от всяких подобных насилий и произвольных распоряжений, иностранцев, и чтобы подданным Японской империи не только не препятствовать свободной здесь торговле и промыслам, но всеми средствами ограждать и способствовать оным, насколько то соответственно с верховными правами его императорского величества государя моего на эту территорию и той дружбе, которую Россия желает сохранить с Японской империей.

   "Во исполнение этой высочайшей воли, я, нижеподписавшийся, начальник этого края, 22 сентября 1853 года в главном пункте острова Сахалина Тамари-Анива и поставил Российский Муравьёвский пост, с упомянутою целью. Заведывать этим постом и островом назначен мною его императорского величества майор Н. В. Буссе, а потому к нему, как к ближайшей здесь власти Российской, при всяких недоразумениях и тому подобных случаях, следует обращаться. Объявлено 1853 года, сентября 22-го дня: Муравьёвский Российский пост в заливе Тамари-Анива, на острове Сахалине".

   По соглашению с японцами предположено было свезти на берег тяжести на их судах, для чего они и назначили в наше распоряжение две лодки. Часть заготовленного леса они уступили нам за известную плату, но с тем, чтобы, если понадобится, мы поставили к их запасам и магазинам наших часовых, дабы айны не могли произвести грабежа, особенно водки и риса.

   К вечеру японцы съехали на берег. В помощь лейтенанту Рудановскому на ночь был послан Бошняк, которому было приказано в продолжение ночи иметь караул и бдительное наблюдение за селением, ибо японцы боялись, чтобы некоторые айны не произвели бесчинств; японцы сказали мне, что айны уверены, что мы позволим им разграбить запасы водки и рису, и что многие будто бы уже грозили, что русские не только прогонят японцев, но прикажут айнам перебить всех их. Однако ночь прошла благополучно.

   На другой день, около 9 часов утра, пришли две лодки с айнами за грузом и начали свозить его на берег, в Муравьёвский пост. Там сараи уже были очищены; в одном из них поместилась довольно просторно команда, а в другом -- Буссе и Рудановский. В последнем разместили также наши запасы и товары. В этот же день были поставлены на место все восемь орудий, присланные с десантом.

   Для поисков местности вблизи Муравьёвского поста, где можно было бы оставить на зимовку судно, я послал на вельботе лейтенанта Бошняка, но, по тщательном осмотре берега, на пространстве около 20 вёрст, к западу, такого места нигде не оказалось. Оставаться же мне с кораблём для этого исследования, по случаю наступившей уже осенней, свежей погоды, было нельзя, да и не следовало, тем более, что с этой целью был высажен Орлов; который не сегодня так завтра должен был явиться на пост.

   К вечеру ветер засвежел, и Н. В. Буссе на опыте убедился, до какой степени разгрузка судна на открытый берег не только затруднительна, но и опасна.

   Теперь можно положительно сказать, что одними средствами корабля "Николай", без помощи айнов, нам не удалось бы окончательно окончить разгрузку и в две или три недели, а было уже 23-е сентября. Оказывается, что это не так просто и легко, как рассказывали Николаю Васильевичу в Петербурге.

   Д. И. Орлова и транспорта "Иртыш" всё еще не было. Я беспокоился более всего об Орлове, но 24 сентября один из айнов сказал нам, что Д. И. Орлов оставил свою лодку у селения Кусунай, в самом узком месте Сахалина, от которого туземцы ходят пешком и ездят на восточный берег, и отправился туда со своими людьми. Это давало повод думать, что Д. И. Орлов будет уже не с запада, а с востока, и, следовательно, может осмотреть ту часть залива Анива, которая еще не была осмотрена. Я должен был торопиться скорее оставить Муравьёвский пост: во-первых, потому, что становилось свежо, а во-вторых, потому, что меня вызывали оттуда нижеследующие, довольно серьезные обстоятельства.

   Читателям известна уже встреча Семёнова с китобоем; последний говорил, между прочим, Семёнову, что американская эскадра может притти в Татарский пролив и поздней осенью. Мы не знали действительной цели этого посещения, и поэтому присутствие в Татарском проливе нашего крейсера было необходимо; между тем, кроме корабля "Николай", послать было некого. Чтобы этот корабль не зимовал в Татарском проливе и поспел во-время в Ситху, исполнив предварительно свою крейсерскую службу, терять времени было нельзя. И то, имея в экспедиции одно только судно, приходилось убивать на нём двух зайцев сразу.

   Из Тамари-Анива "Николай" должен был уйти в крейсерство и вместе с тем посетить Императорскую Гавань, оставить в ней Бошняка и распорядиться зимовкой; потом доставить меня в Де-Кастри, ибо только оттуда я мог приехать до закрытия реки в Петровское, где мое присутствие было крайне необходимо.

   К вечеру 26 сентября всё было свезено с корабля "Николай" и размещено на посту. Батарея из пяти 12-фунтовых каронад147 и трех пушек была поставлена таким образом, что вся полоса берега против поста находились под её выстрелами. Команда сразу была размещена просторно и в сухом здании. Для предстоящих построек мной куплено было более 600 деревьев сухого леса, а в японских магазинах находилось большое количество риса, муки, сухой зелени, различных кореньев, водки, соли и рыбы, так что в случав надобности мы могли за условленную плату пользоваться всем запасом. Впрочем, привезённого нами довольствия и товаров было так много, что нечего было и думать об истощении их. Ни один пост в Приамурском крае не был поставлен в такое безопасное и вполне обеспеченное положение, в каком я оставил Муравьёвский пост под начальством Н. В. Буссе.

   Я был совершенно спокоен относительно него: вся команда была весела и здорова.

   Перед уходом я дал Н. В. Буссе приблизительно следующую инструкцию:

   1) По прибытии транспорта "Иртыш" принять его в своё распоряжение, а если в результате исследований Д. И. Орлова окажется возможным организовать зимовку этого транспорта в заливе Анива вблизи поста, то оставить там "Иртыш" на зимовку. Если же такого места не окажется, то отправить транспорт в Петропавловск. Буде же по каким-либо причинам, то-есть ненадежности транспорта к позднему плаванию до Петропавловска, каким-либо могущим оказаться у него повреждениям, при которых он не может итти так далеко, то только в таком крайнем случае он должен отправиться на зимовку в ближайшую от поста Императорскую Гавань, но как в первом, так в особенности последнем случае я предлагаю Вам к непременному исполнению: а) тщательно, вместе с командиром транспорта, осмотреть команду и всех, кто окажется слабым, заменить здоровыми людьми с поста и б) снабдить команду чаем, сахаром, ромом, водкой от японцев, рисом, зеленью, теплой одеждой, каковую имеете для команды Муравьёвского поста, и железной печкой (их было привезено три); провизии отпустить по крайней мере на семь месяцев. Одним словом, команда транспорта должна быть гораздо лучше обеспечена, нежели команда поста, так как зимовка людей на посту вблизи большого селения и в сухих зданиях, при обилии местных запасов и без того уже обеспечена, между тем как в Императорской Гавани люди должны находиться в пустыне без всяких местных средств и помещения {}Помещение имелось только для 8 человек, и то сырое;

   2) По прибытии в пост Д. И. Орлова, если признаете нужным и для себя полезным, можете его оставить в своем распоряжении. В противном случае, с первой зимней почтой ко мне, отправьте Орлова в Петровское;

   3) Лейтенанту Рудановскому, согласно личному моему приказанию с наступлением зимнего пути производить обследование берегов залива Анива которые не успел осмотреть Орлов, а равно сделать опись западного берега Сахалина от мыса Крильон до селения Кусунай. Обследовать значительные реки, орошающие южную часть Сахалина, и пути, ведущие к северу;

   4) Собрав от айнов и японцев достоверные сведения о пути к Погоби, при первой возможности прислать мне уведомление о положении поста и команды на нём, а равно об Орлове и транспорте "Иртыш";

   5) Иметь в виду, что с ранней весной непременно придёт к посту судно из Камчатки, а также суда из колонии. Следовательно, с открытием навигации пост будет вполне обеспечен во всех отношениях;

   6) С возвращением на старое место японцев уверить их, в особенности старшего из них, чтобы они были совершенно спокойны, и строго соблюдать, чтобы их личность, имущество, промышленность и торговля были вполне ограждены. Изучать тщательно нравы, обычаи, верования и отношения японцев к айнам и стараться узнавать те из них, которые являются наиболее священными. Строго смотреть, чтобы команды наши отнюдь не нарушали их обычаев, и вообще избегать и не позволять себе навязывать туземцам наши обычаи, хотя бы они и представлялись по Вашим взглядам для них благодетельными. Иметь в виду, что только добрым примером своим мы можем влиять на улучшение их образа жизни и нравов и что всякие с нашей стороны навязывания наших порядков могут привести не к пользе, а к вреду, и могут поселить в айнах ненависть к нам;