Безумием мнимым безумие мира обличившие - Автор Неизвестен

Постепенно стало приходить все больше народа. Соседи не пускали, возмущались, грозили. Матушка изменила свое поведение, уже открыто обличала их. Соседи писали на нее доносы, вызывали милицию. Но юродство ограждало матушку — мол, ненормальная старушка, что с нее возьмешь?

Еще раз забирали ее в психиатрическую больницу. Она там «буянила». Держали ее не меньше года. Сначала врачи обращались с ней худо, но потом кое-что поняли, полюбили ее. Когда приехали забирать ее из больницы, врачи сказали: «Мы так привыкли к ней, она буйных больных как перекрестит, так они успокаиваются и спят потом».

Пришло время, когда благословил Господь Свою верную невесту начать открытое служение людям. Соседи получили квартиру и выехали. Поначалу приходили из ЖЭКа со смотровыми ордерами на подселение, но когда видели, что в доме печное отопление, нет горячей воды и прочих удобств, отказывались от комнаты. Матушка говорила своим духовным чадам: «Никто здесь не поселится». Так и вышло — всю квартиру оформили на матушку, здесь она принимала приходивших к ней.

Когда матушка осталась одна в квартире и поток людей увеличился, начали писать доносы соседи по дому. Снова приходила милиция, проверяла. Матушка всегда заранее знала, что придут милиционеры, встречала их прямо на пороге, всегда радушно, как самых дорогих гостей. Они обычно говорили: «Пишут на вас, что много посторонних ходят и живут в квартире без прописки». В обязательном порядке проверяли документы у всех, кто находился в квартире. Матушка приглашала стражей порядка выпить чаю, посидеть с ней. Бывало, говорила так: «Сынок, золотой мой, выпей чаю, посиди с нами. Ты им не верь, они думают, что у нас деньги, а у нас денег нет. Клевету на нас написали, мы же нищие, а нас хотят убрать».

Не раз приходилось вызволять матушку из рук милиции. А однажды сами милиционеры привезли ее домой на машине — уже знали, где она живет. Говорили, что в отделении она всех просила напоить ее чаем…

Со временем в доме провели центральное отопление, но печь, обложенная кафелем, осталась. Матушка однажды сказала, указывая на печь: «Я эту печку так накалила, что вы не замерзнете». Удивительно точны эти слова — огненная молитва матушки согревала сердца и души приходивших к ней, утешала, исцеляла от недугов и скорбей. Недаром еще при жизни матушка говорила «Ложкиным» — так она называла своих духовных чад: «Сейчас вы за моей спиной». Оставшуюся же в келье печь матушка неоднократно использовала для вразумления людей и для пророчеств — о них речь впереди.

Это были не последние волнения вокруг жилья: начали приходить из ЖЭКа и предупреждать, что дом идет под снос. Жильцов из других квартир постепенно переселяли в новые квартиры, но матушка отказывалась выезжать. Пытались воздействовать на тех, кто был с ней: «Возьмите, устройте бабушку где-нибудь, а то мы квартиру ей не дадим, отправим в дом престарелых». Забеспокоились матушкины чада, стали обсуждать, к кому пойдет она жить. Предлагали переехать то к одной, то к другой, но матушка отвечала: «Дочки, я буду умирать в этом доме, а впрочем, он будет стоять до второго пришествия». Матушка одна доживала в доме, здесь и отошла ко Господу.

Тысячи людей приняла в этом доме блаженная. К ней приходили за советом, за благословением, за облегчением в телесных и душевных недугах. Шли миряне, священники, монахи, семинаристы. Обычно при ней находилась одна из духовных дочерей — «дочек», или «Ложкиных». В последние годы постоянно жила мать Александра.

Одна из матушкиных духовных чад вспоминает: «Придешь к ней в дом, а там ожидают тридцать-сорок человек. Со всеми матушка беседует, наставляет, дает советы, всех кормит, поит чаем. Мы, как близкие и ходившие к матушке давно, сидели в ее келейке, а другие приходящие — в большой комнате, где раньше жили соседи. Сейчас вспоминаем, как же велика была она пред Господом: видела прошлое, настоящее и будущее, ей открывалось главное о человеке, о его духовном устроении, о том, что его ожидает в жизни. Кому было полезно, она открывала прямо, но часто говорила иносказательно, иногда действием — юродствуя».

Среди приходивших были и нечестные, и лукавые люди, но никого старица не отвергала. А чад своих уговаривала: «Молитесь, доченьки, молитесь! Мир молитвой держится!»

Часто обличала она пришедших так, что было понятно только тому, кто был грешен этим грехом. Но иногда делала это при всех, чтобы устыдить. Она предсказывала грядущие скорби и искушения, чтобы люди встретили их мужественно, с молитвой. С великой любовью обращалась всегда матушка к Божией Матери, любила праздники в Ее честь. Особенно почитала образ Казанской Божией Матери.

Однажды матушка послала одну из своих чад спасать икону Казанской Божией Матери: «Дочка, скорей беги в церковь к Троеручице, мужик хочет икону разбить, хочет Заступницу Усердную разбить», — и дала пять рублей. Та побежала к Таганке, и дальше к храму Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах (где находится чтимая икона Божией Матери «Троеручица»), У храма стоял пьяный и продавал икону Казанской Божией Матери. Подошла к нему и спросила: «За сколько продаешь?» Он ответил: «Пять рублей, если не купишь, разобью». Тут же отдала ему пять рублей и принесла икону домой. Как же была матушка рада!

Жила старица рядом с храмом Покрова Пресвятой Богородицы, что на Лыщиковой горе, здесь она и молилась. Одна из духовных чад вспоминает, как познакомилась с матушкой в этом храме: «Услышала о том, что у Таганки живет прозорливая монахиня, очень хотела зайти к ней, встретиться, но не знала, где она живет. Однажды зашла в храм Покрова Пресвятой Богородицы в Лыщиковом переулке и увидела старенькую монахиню. А она как будто и ждала меня, идет навстречу со словами: «Бог послал, вот Бог и послал». Это была сама матушка, так и встретились с ней».

У блаженной старицы были удивительно благородные движения, походка, жесты. Никогда ничего лишнего, все точно, решительно.

Всегда она была собранной, готовой в любой момент к действию.

«Матушка была небольшого роста, изящно-худощавая, глаза темно-коричневые, духовные, неземные, волосы седые, лицо у матушки интеллигентное, красивое: княгиня. Очень тонкая, благородная кожа, руки были очень сильные», — вспоминает одна из духовных чад.

Вообще лицо Матушки при жизни менялось поразительно. Иногда выглядела совсем старой, древней, иногда казалась молодой, с сияющими глазами. И возраст ей давали самый разный, но никто из тех, кто видел ее впервые, не думал,