Ты только попроси - Меган Максвелл

Решаем позагорать на пляже.

Снова звонит телефон Эрика, он что-то набирает на нем, затем наклоняется к Андресу и просит отвезти его на виллу. Его настроение резко поменялось, и, хотя он пытается это скрыть, его выдает выражение лица.

Я быстро поднимаюсь и начинаю собирать вещи. Эрик берет меня за руку.

— Солнце мое, останься с Фридой. Андрес сейчас вернется и составит вам компанию.

— Нет… я еду с тобой, — настаиваю я.

— Джуд, я сказал, чтобы ты осталась… мне не нужна компания. У меня болит голова, и я хочу побыть один.

Его настроение выводит меня из себя:

— Послушай, крошка, мне наплевать, нужна тебе компания или нет, я сказала, что возвращаюсь с тобой, и все.

— Черт возьми! — рычит он. — Я сказал, что ты остаешься!

Я не боюсь его крика.

— Мне надоели твои выкрутасы, особенно тогда, когда я не понимаю их причину. Именно поэтому ты все мне объяснишь и я еду с тобой.

Но Эрик отказывается. Он раздражен, и чем больше я настаиваю, тем больше он злится. В конце концов вмешивается Фрида и восстанавливает мир. Андрес что-то говорит Эрику и успокаивает его. Я не понимаю, почему он так изменился, и отказываюсь его поцеловать на прощание.

Некоторое время мы с Фридой молча загораем.

— Джудит, не волнуйся. Все в порядке, — вдруг она прерывает молчание.

Я закусываю губу от злости. Сажусь на полотенце и отвечаю:

— Нет, Фрида. Не в порядке. Я прихожу в отчаяние от его резких перемен настроения. То все хорошо, то вдруг…

— Вы с ним знакомы совсем недавно, не правда ли?

— Да. Месяца два, около того.

— Всего-навсего?

— Да.

Она наклоняет голову и говорит:

— Послушай, детка… уверяю тебя, что я знакома с Эриком уже много лет, и я никогда не видела, чтобы он так вел себя хоть с одной женщиной.

— Да… ты уверена?

— Говорю же, Джуд, тебе не стоит злиться.

Желая поверить в то, что она говорит, киваю головой. Нужно успокоиться. Но, вспомнив, каким он был разъяренным, говорю:

— Фрида, я едва его знаю. Он не разрешает мне знать о нем ничего, кроме секса, и хотя я открываю для себя массу вещей, которые я никогда не пробовала, я хочу, да мне просто необходимо знать о нем хоть что-то как о человеке.

У Фриды изгибаются уголки губ. Мне так хочется о многом ее расспросить.

— Кто такие Бетта и Марта? Каждый день он получает от них кучу сообщений.

Этот вопрос ставит ее в неловкое положение.

— Я знаю, что тебе что-то известно об этом. Не отрицай. Пожалуйста, расскажи мне, что происходит.

Фрида опускает солнечные очки, смотрит мне прямо в глаза и тихо говорит:

— Джудит…

Еще некоторое время я удерживаю ее взгляд, но потом, не выдержав, опускаю глаза. Все вокруг него закрыто, и, растянувшись на полотенце, я бормочу:

— Ладно, Фрида, будем загорать.

45

Через пару часов за нами заезжает Андрес. Он в отличном настроении и, направляясь к машине, сообщает мне, что Эрик отдыхает. Киваю и иду молча. Не хочу ни о чем спрашивать. Я и так уже отличилась, расспрашивая Фриду о звонках тех женщин. Приехав на виллу, я сразу направляюсь к бассейну. Если Эрик отдыхает, не буду ему мешать.

Фрида с Андресом исчезают, и я остаюсь одна. Беру айпод и надеваю наушники. Разваливаюсь на гамаке и напеваю песню Джесси Джеймс. Через полчаса в дверях появляется Эрик, глаза его скрыты за солнцезащитными очками. Он останавливается возле меня. Я его игнорирую. Не здороваюсь. Я до сих пор на него злюсь. Наконец он прерывает молчание:

— Привет, смугляночка.

С лицом, на котором написано все, что я думаю, забираю у него наушник и опять вставляю его в ухо. Увидев, что я не расположена к разговору, он усаживается поудобнее в гамаке напротив меня, кладет руки под голову и пристально на меня смотрит… и смотрит… Я выпаливаю:

— Для твоего же блага, перестань на меня смотреть.

— Или что? Ты врежешь мне?

Я выдыхаю, как бы мне хотелось влепить ему с размаху.

— Послушай, Эрик, теперь я не хочу, чтобы ты был рядом. Иди погуляй.

Он улыбается, а я еще больше злюсь.

Я встаю, он тоже. Не раздумывая, толкаю его, и он падает в бассейн в чем был.

— Джуд, что ты делаешь? — возмущается он.

Я быстренько хватаю пляжную сумку и бегу в комнату. Забегаю в душ и вижу открытый несессер Эрика. Мне в глаза бросается куча таблеток. Что это такое? Но перед тем как я успеваю подойти и прочитать их название, в ванную комнату заходит Эрик и начинает снимать мокрую одежду.

— Джуд, что с тобой?

Не глядя на него, прохожу мимо и отмахиваюсь:

— Ничего, что могло бы тебя заинтересовать.

— Малышка, меня волнует все, что с тобой связано.

Он такой расслабленный, а у меня дым идет из ушей, гневно смотрю на него:

— Эрик, когда я злюсь, лучше со мной не разговаривай, понятно?

— Почему?

— Потому что.

— Почему нельзя?

— Слушай, ты что, идиот? Ты не понимаешь, что ты меня еще больше раздражаешь?

— Если хочешь, скажу Фриде, чтобы она разрешила тебе сделать генеральную уборку прямо сейчас.

Я не в настроении слушать его шуточки и фыркаю. Он подходит ко мне и наклоняется, чтобы оказаться напротив меня.

— Я провожу полжизни, извиняясь перед тобой. Но это стоит того лишь из-за одного выражения лица, когда ты прощаешь меня.

Он пытается меня поцеловать, а я замираю.

— Опять играешь в кобру?

Его слова и особенно лукавое выражение лица все же заставляют меня улыбнуться:

— Да, и если ты не отойдешь, то я тебя еще и шлепну.

— Опля! Я обожаю твой испанский нрав…

— А твое немецкое упрямство доводит меня до белого каления.

Он обхватывает меня за талию, бросает на кровать и начинает целовать. Полотенце падает, и я оказываюсь перед ним обнаженной. Пытаюсь отпихнуть его, но он намного сильнее, и ему удается побороть вместе с моей волей гнев, и вот я уже сама жадно его целую.

— Вот это мне нравится… — говорит он. — Чтобы ты была хищницей, когда я хочу, или домашним животным.

После этого чисто мужского замечания кусаю его за плечо, а он, увернувшись, кусает меня за шею:

— Ты — зверь!

— Да, малышка, для тебя я всегда буду зверем. Мы как красавица и чудовище! Кстати, ты — красавица, а я — чудовище.

Я опять расплываюсь в улыбке и, закрепив перемирие сладким поцелуем, вдруг замечаю, что у Эрика напряженное лицо.

— Ты в порядке?

— Да. Здесь важна ты, а не я.

— Нет, сеньор Циммерман, нет. Вы ошибаетесь. Это вы плохо себя чувствуете уже несколько часов, и это вы плохо выглядите. Так что если кто-то и должен волноваться, так это ваша покорная слуга, а не вы.