Сто рентген за удачу - Вадим Филоненко

— Не откажем. Нам для хорошего человека крови не жалко.

«Что происходит, Японец?» — попытался мысленно поговорить я с псиоником.

«Расслабься, Бедуин, — откликнулся тот. — Твоему профессору ничего не угрожает. Напротив, он будет, пожалуй, весьма популярным человеком в нашем клане. Необычайно популярным для чужака».

«Это еще почему?» — не понял я.

«Причина простая: он искренне считает изгоев людьми. Понимаешь? Людьми. А для нас это очень важно…»

Тихо пискнул КИП Хвоща, уведомляя о пришедшем на его адрес сообщении. «Штатный дипломат» глянул на экранчик и повернулся ко мне:

— Планы поменялись, Бедуин. Будда хочет видеть тебя одного, а твоих спутников велел накормить бесплатно «У тети Сони», а потом доставить, куда они захотят, хоть в Ванавару, хоть в Муторай.

Причем разрешил на это дело задействовать вертолет, так что доставим в один миг, с ветерком.

Я согласно наклонил голову. Вполне ожидаемо. Понятно, что Будда не хочет обсуждать выполненное задание в присутствии посторонних. Обычная практика: заказчик и исполнитель всегда встречаются с глазу на глаз. Вот только потом мне бы надо сразу отдать полученное вознаграждение Мареку, а то мы с ним, возможно, встретимся еще не скоро — от Будды я отправлюсь прямиком на Стрелку к Разенкову. Там, скорее всего, сяду на вертолет до Ванавары, дальше на Большую землю — ив Америку, к приятелю Разека. А что потом, даже загадывать не хочу…

— Марек, дождись меня «У тети Сони», ладно? Поговорю с Буддой и тут же рассчитаюсь с тобой.

Профессор с Мареком отправились в кабак, а меня Хвощ и Японец повели дальше.

Будда обосновался в здании бывшего сельсовета, в кабинете председателя. Но прежде чем пропустить меня к нему, боевики на входе потребовали, чтобы я сдал оружие, рацию, КИП, а затем тщательно обыскали, отобрав все, на их взгляд, опасные предметы, вплоть до последнего маркера. И в довершении заставили снять бронекостюм, оставив в футболке и камуфляжных брезентовых штанах.

— Боитесь, что засвечу маркером Будде в глаз? — не удержался от подковырки я. — Или удушу его рукавами комбинезона?

— Мы выполняем приказ, — равнодушно откликнулись они, отобрали у меня жало и пыльцу, сложили их в рюкзак к остальным цацкам и передали все это Хвощу.

— Э, ребята, хабар-то отдайте, — запротестовал я.

— Успокойся, никуда не денется твой хабар. Ты же его для Будды принес? — проявил знание дела Японец.

— Не весь. Часть для другого заказчика.

— Тогда после разговора с Буддой мы тебе его вернем, — заверил меня Хвощ. — А пока я за тебя рюкзачок потаскаю. Все равно вместе идем, — обаятельно улыбнулся «штатный дипломат».

— Спасибо, конечно, но я и сам могу.

— Не можешь! — отрезал один из боевиков. — У тебя в рюкзаке аж два огневика, а их вполне можно использовать как бутылки с зажигательной смесью.

— Да и другие цацки запросто можно в оружие превратить, — добавил второй. — Так что, пока будешь разговаривать с Буддой, держись от рюкзака подальше. Если заметим, что ты к нему пытаешься хотя бы пальцем прикоснуться, стреляем без предупреждения. Ясно?

— Уж куда яснее! Вы никак решили, что у меня заказ на Будду, да? — обозлился я. — Между прочим, я не по собственному почину сюда пришел, он сам меня к себе в гости позвал!

— Ничего не знаем, у нас приказ, — заявили они.

Хвощ виновато улыбнулся и развел руками: дескать, извини, Бедуин, ничем помочь не могу. Приказ есть приказ.

Я плюнул с досады. Чего с ними, с остолопами, разговаривать! Сейчас лучше самому Будде в лицо скажу, что думаю о нем и его долбаной осторожности!

Кабинет председателя сельсовета сохранился относительно неплохо. Если не считать выбитых стекол, здесь все выглядело почти как в старые советские времена. Скрипучий, но все еще целый паркет. Два полированных поцарапанных стола: один, большой и солидный, — хозяина кабинета, другой, узкий и длинный, — для совещаний. Обстановку дополняли деревянные самодельные стулья, громоздкий кожаный диван и висящий на стене некогда красный, а теперь порядком выцветший флаг с золотистыми серпом и молотом.

Будда сидел, как и положено начальнику, то бишь предводителю клана, в кресле за председательским столом.

— Здорово, Бедуин, — кивнул он мне и сделал жест Хвощу: дескать, клади рюкзак на стол.

Тот выполнил и отошел к одному из окон. Японец пристроился у второго. Еще двое боевиков застыли почетным караулом у дверей, не сводя с меня глаз, причем держали автоматы на изготовку, словно в любой момент готовились стрелять.

Я невольно напрягся. Все четверо находящихся в комнате парней Будды, включая Хвоща и Японца, расположились так, чтобы блокировать окна и дверь, словно я — пленник и могу попытаться сбежать.

Однако! Что это тут затевается? Неужели Будда хочет отобрать у меня хабар и не заплатить? Нет, вряд ли. Бабла у изгоев и так хватает, да и не интересуют их деньги — тратить толком не на что. На оружие, еду и снаряжение они зарабатывают с легкостью, а на Большой земле им не жить, значит, и копить нет нужды.

Нет, не в хабаре дело. Печенкой чую, что-то здесь другое замутилось. Ладно, по ходу разберемся. А пока я демонстративно держался подальше от окон и дверей, а заодно от рюкзака и Будды — торчал у дальнего края стола для совещаний.

— Ты чего там трешься? — удивился «вождь» изгоев. — Проходи поближе, садись. Может, выпить хочешь? У меня армянский коньяк есть.

— Спасибо, лучше здесь постою. Твои ребятки заявили, что, если я попытаюсь приблизиться к рюкзаку или к тебе, они будут стрелять на поражение. Меня тут приняли за киллера, не иначе.

Будда поморщился:

— Не бери в голову, Бедуин. Обычная мера предосторожности.

— Обычная? Да вроде еще пару дней назад ты был посмелее. Даже в Муторай к Петровичу приходил. И со мной без своих боевиков не боялся встречаться.

— С тех пор кое-что изменилось, — отрезал Будда.

Я промолчал. Можно было и не спрашивать. Чувствовал, он мне сам сейчас расскажет причину перемен. А нет так нет, я не очень-то и любопытен. Чужие тайны мне и даром не нужны — своих хватает.

— У нас с чистильщиками серьезные терки начались, — после паузы заговорил Будда. — По ходу решили они мой клан под корень извести.

— Это что-то новенькое, — удивился я. — У вас вроде был крепкий вооруженный нейтралитет?

— Был, да сплыл. — Будда раздраженно поиграл лямками лежавшего перед ним рюкзака. — Один… хм… приятель… сегодня связался со мной, предупредил насчет них.

Я задумался. Приятель — это Волкодав, не иначе. У него среди чистильщиков наверняка информатор остался. Японец как раз говорил, что Будде от Волкодава инфа пришла. Только, по словам псионика, речь там шла не о чистильщиках, а о цацках. Японец соврал или сообщений было два? И еще кое-что… Боевой отряд «чистюль» искал меня в ЦИРИ, причем явно не с дружескими намерениями. Связано ли это с кланом Будды?.. Ох, что-то странное творится нынче в АТРИ!..

— А почему вдруг чистильщики наехали на тебя именно сейчас? — осторожно поинтересовался я. — Случилось что?

— Случилось… — Будда хмуро взглянул из-под насупленных бровей, словно именно я стал причиной его неприятностей. — Их лидеры испугались, что мы скоро наберем силу и установим по всей АТРИ свою власть. Дескать, в клане изгоев уже и сейчас бойцов немало, так еще новенькие прибывают.

— Новенькие? Это кто же? — насторожился я.

Будда посмотрел мне прямо в глаза:

— Давай в открытую, Бедуин. Назовем вещи своими именами. Ты — мутант, псионик…

Хвощ хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

— Так вот почему с тобой Японец не справился!

— Японец не справился?! — Двое изгоев у дверей вытаращились на меня, будто увидели призрака.

На простодушном узкоглазом лице Японца промелькнула тень раздражения. Едва заметная тень, но она ясно сказала мне, как на самом деле он относится к своему поражению. Его вовсе не радует, что сильных псиоников в клане станет двое. Он не считает меня «братом», напротив, затаил злобу и попытается отомстить…

Будда недовольно поморщился и повторил:

— Ты мутант-псионик, Бедуин. И чистильщикам об этом прекрасно известно. Как и то, что тебе теперь только одна дорога — в мой клан. Но они не могут такого допустить…

— Это еще почему? — снова перебил Хвощ.

— Да потому что они слишком хорошо знают его. Вернее, знают, на что он способен, — ответил ему Будда. — Бедуин и до мутации при желании мог всей АТРИ дать прикурить, а уж теперь, когда в нем проснулись сверхспособности…

Пришлось возмутиться:

— Во-первых, ничего во мне не проснулось. А во-вторых, я противник курения. По мне, так вообще надо запретить сигареты в АТРИ. Под страхом расстрела. Как кто закурит или даст кому прикурить, тут же обоим по пуле в лоб.