Иов, или Осмеяние справедливости - Роберт Хайнлайн

Для Маргреты она приготовила летнее платье цвета глаз моей любимой. Его покрой напоминал о мифологической Аркадии; вполне можно допустить, что такие платья носили дриады. Оно держалось на левом плече, оставляя правое открытым, и охватывало всю фигуру благодаря большому запаху. Оба края этой простой одежды заканчивались длинными лентами. Та, которая скрывалась под полой, пропускалась сквозь пряжку, что позволяло несколько раз обвить ленту вокруг талии и завязать ленты на правом боку.

Я решил, что такое платье принадлежит, должно быть, к числу безразмерных моделей. На любой фигуре его можно было сделать и облегающим, и свободным — в зависимости от того, как завязать.

Сандалии, которые Кейт принесла для Марги, были тоже голубые, под цвет одежды. Для меня же у нее нашлись мексиканские сандалии «запатос» с отрезанными носками и задниками. Они годятся на любую ногу и в этом отношении сходны с платьем Маргреты, так как все дело в том, как затянуть ремешки. Она дала мне также брюки и рубашку, которые на первый взгляд походили на те, что я купил в Уинслоу в магазине «Второе дыхание», только эти были сшиты на заказ из тончайшей «летней шерсти» и ничуть не напоминали массовую продукцию из дешевых сортов хлопка. Были тут и носки, сидевшие на ноге как влитые, и трикотажные шорты, вполне подходящие по размеру.

Когда мы оделись, то оказалось, что на траве осталась одежда самой Кейт. Только тогда я понял, что она дошла до ворот одетой, разделась уже здесь и ждала нас «одетая» так же, как мы.

Это была истинная вежливость!

Мы оделись и все сели в машину. Мистер Фарнсуорт немного помедлил, прежде чем включить мотор.

— Кейт, наши гости христиане.

Миссис Фарнсуорт, казалось, пришла в полный восторг.

— Ой, как интересно!

— Вот и я так подумал. Алек! Verb. sap.[85] В этих краях не так уж много христиан. Вы можете свободно выражать свои мысли, разговаривая со мной или с Кейти… Но при чужих вам лучше не афишировать свои убеждения. Вы меня поняли?

— Э-э-э… боюсь, что нет. — Голова у меня шла кругом, а в ушах звенело.

— Ну… закон здесь не воспрещает верить в Христа. В Техасе существует свобода вероисповедания. Однако христианство здесь не слишком популярно, и отправление христианских религиозных церемоний происходит в большинстве случаев, так сказать, в подполье. Хм… если вы захотите войти в контакт со своими единоверцами, я думаю, мы сумели бы отыскать их катакомбы. Верно, Кейт?

— О, я уверена, что мы нашли бы кого-то, кому это известно. Пришлось бы немножко пошевелить своими антеннами.

— Только если Алек попросит, милая. Алек, никакой опасности, что вас побьют камнями, нет. Наш штат — это вам не какое-нибудь деревенское захолустье. Так что особых неприятностей не ждите. Но я не хочу, чтобы моих гостей презирали или оскорбили.

Кейти Фарнсуорт добавила:

— Сибил…

— Ох, ох! Да, Алек, наша дочь — хорошая девочка и вполне цивилизованна, насколько это слово применимо к тинэйджерам. Но она обучается колдовству и только недавно приобщилась к Древней религии. И поскольку она одновременно и прозелит,[86] и тинэйджер, то относится к религии чертовски серьезно. Сибил не позволит себе грубить гостям — Кейти воспитала ее достойно. Кроме того, она знает, что в случае чего я с нее шкуру живьем спущу. Однако я был бы вам очень признателен, если бы вы не дали повода для ненужного нервного напряжения. Я уверен, вы знаете: каждый подросток — бомба с часовым механизмом, которая только и ждет, чтобы взорваться.

Маргрета ответила за меня:

— Мы будем очень осторожны. А Древняя религия это что — культ Одина?

У меня просто мороз по коже прошел. А я ведь и без того чувствовал, что теряю почву под ногами и вряд ли выдержу дополнительный стресс. Однако наш хозяин сказал:

— Нет. Во всяком случае, не думаю. Можете сами спросить у Сибил. Если не побоитесь, что она вас насмерть заговорит; Сибил ведь обязательно попробует обратить вас в свою веру. Жутко настойчивая девица.

Кейти Фарнсуорт добавила:

— Никогда не слыхала, чтобы Сибил упоминала Одина. Обычно она говорит о «богине». Разве не друиды почитали Одина? Право, не знаю. Боюсь, что Сибил смотрит на нас как на парочку ископаемых, а потому не считает нужным обсуждать с нами теологические вопросы.

— Ну и мы не станем заниматься этим сейчас, — подержал ее Джерри, и машина двинулась по дороге.

Особняк Фарнсуортов был длинный, приземистый и не слишком изысканный в архитектурном смысле; зато было в нем нечто такое, что заставляло подумать о неге и изобилии. Джерри остановил машину у подъезда, и мы вышли. Он похлопал автомобиль по крыше, как похлопывают по шее доброго коня. Машина отъехала и завернула за угол дома как раз в ту минуту, когда мы входили в дверь.

Я не стану много говорить о доме, так как, хоть он и был прекрасен и гостеприимен, нет никакой необходимости и никаких особых причин, которые оправдали бы его длинное и подробное описание. Большую часть того, что мы видели, Джерри называл «голограммами». А как их опишешь? Застывшие сны? Трехмерные картины? С вашего разрешения я скажу: стулья там были настоящие. То же самое относится и к столешницам. До всего остального в этом доме следовало дотрагиваться с осторожностью, убедившись сначала, что предмет, прекрасный как радуга, не является столь же маловещественным, как и она.

Не знаю, как создаются такие фантомы. Может быть, в этом мире законы физики не совсем таковы, как в Канзасе моих юных лет.

Кейт ввела нас в помещение, которое Джерри называл «семейной гостиной» и увидев которую он чуть не окаменел.

— Проклятущий индийский бардак!

Это была огромная комната, с потолками, уходящими в невероятную для одноэтажного дома ранчеро высь. Каждая стена, каждая арка, альков, каждая потолочная балка и сам потолок были украшены барельефами и статуями. Но какими! Я почувствовал, что краснею. Фигуры были, видимо, скопированы с известного пещерного храма в Южной Индии. Того самого, который демонстрирует все возможные разновидности извращенного сладострастия, причем в самых вульгарных и непристойных деталях.

Кейти воскликнула:

— Извини, родной. Здесь развлекалась молодежь! — Она быстро отошла куда-то влево, растворившись в ближайшей скульптурной группе, и пропала. — Какую программу ты хочешь?

— З-э-э… Ремингтон номер два.

— Будет сделано.

Внезапно непристойные фигуры исчезли, потолок мгновенно опустился и превратился в конструкцию из побеленных деревянных балок, одна стена комнаты стала «пейзажным окном» с видом на горы, скорее ютские, чем техасские; противоположная стена украсилась массивным каменным камином, в котором потрескивал веселый огонь; мебель обрела формы, свойственные так называемому «стилю испанских миссий», а пол оказался сложенным из мраморных плит, покрытых индейскими коврами.