Игры викингов - Александр Мазин

Всё кончилось за пару минут. Смольняне оборонялись храбро, но если викингов гибель вождя привела в неистовство, то их противников, похоже, лишила уверенности.

Последних двоих смольнян взяли в плен. Зажали щитами и оглушили. Только вряд ли это можно было назвать победой.

А еще в этом бою убили Торфи.

Один из пленников был серьезно ранен, второй – практически цел. Так, пара царапин. Оба держались с большим достоинством. Перед ними, на корточках, сидел Медвежья Лапа и по-скандинавски перечислял, что именно он будет с ними делать. Пленники не реагировали. Может, у них были железные нервы, а может – не понимали. Хотя догадаться, о чем говорит огромный скандинав, было нетрудно.

Санёк подошел к нему, похлопал по плечу.

– Чего тебе? – буркнул Медвежья Лапа, поднимаясь.

– Их не будут пытать, – негромко произнес Санёк. – Они умрут в бою. Со мной.

Может, в другое время он не стал бы за них заступаться, но сейчас его мучила совесть. Он убил игрока. Ну это можно пережить. Во-первых, игрок этот Санька едва не прикончил, во-вторых: ну и что? Вот в Техномире игроки только и делают, что убивают других игроков. Да будь у него возможность переиграть ситуацию, он прикончил бы этого Гореслава раньше, чем тот схватился за мечи. И спас ярла и Дахи. А мог бы он их спасти? Шанс был. Если бы Санёк вовремя допер, что Гореслав – игрок. Ведь мог бы. Хотя бы по характерному расположению татуировки. Правду говорил мастер адаптации: мы видим только то, что ожидаем увидеть. Санёк не ожидал встретить игрока – и стормозил.

«Ну а если бы распознал вовремя, что толку?» – попытался он успокоить сам себя. Как фехтовальщик Санёк в подметки не годился Хрогниру. Знай он, что перед ними не просто какой-то там купец из Смоленска, он мог бы ярла как-то предупредить. Хрена лысого этот Гореслав достал бы Хрогнира Хитреца, если б тот не повел себя так беспечно. Ну еще бы! Он – ярл, сын и внук ярлов, а тут какой-то словенин. Да это ж кем такому словенину надо быть, чтобы кинуться на Хрогнира с мечом?

Ответ в данном случае очевиден. Игроком. Этого оказалось достаточно.

Как достаточно, наверное, было бы Саньку показать свою татушку со вторым уровнем, чтобы Гореслав поостерегся. Или – нет? На Саньке ведь тоже не было перчаток…

Теперь уже неважно. Дахи и Хрогнир. Первый с самого начала был Саньку другом, а Хрогнир… Как сказал Торд Сниллинг? «Теперь твой отец – Хрогнир-ярл». И ярл кивнул: так и есть. Санёк был человеком из другого времени и другого общества, но он отлично понял, что означали эти слова. Он оценил их вес и испытал немалую гордость: быть сыном ярла…

Прошлого не вернуть. Ни Хрогнира, ни Дахи, ни Лиса, ни Серёгу Кожина. «Но будущее я буду делать сам! – решил Санёк. – И начну с того, что не дам замучить этих смольнян!» Они не заслуживают пыток. И пыток не будет.

– Они умрут в бою, Лапа! В бою со мной. Ты их не тронешь.

– Ты думай, Сандар, когда открываешь рот! – прорычал Медвежья Лапа, нависая над Саньком. – Ты не ярл, чтобы мне указывать! Я поступлю с ними так, как я желаю!

– Нет! – отрезал Санёк. – Нет, Лапа! Я люблю тебя, ты брат мне по хирду, но они умрут в бою. Или в бою умрет один из нас!

– Ты!!! Я порву тебя на части! – брызгая слюной, заорал Медвежья Лапа, привлекая всеобщее внимание. – Они убили моего ярла! Подло! Они будут умирать так, что боги ужаснутся!

– На войне не бывает подлостей, – еще спокойнее, хотя, видит Бог, это было нелегко, проговорил Санёк. – Есть только хитрость. И не они убили нашего ярла. А тот, кто убил, уже мертв, и не в твоих силах ему отомстить.

– Хольмганг! – рявкнул Медвежья Лапа. – Я убью тебя, а потом…

– А сейчас ты уймешься, друг! – Подошедший Кетильфаст опустил ладонь на плечо Лапы. – И перестань орать. Не будет хольмганга. Нас и так слишком мало, и мы – на чужой земле.

– И Сандар – в своем праве, – произнес вставший с другой стороны Торд Сниллинг. – Это он взял кровь убийцы. Если он хочет убить и этих – быть посему!

Медвежья Лапа зыркнул на скальда из-под кудлатых бровей, но возражать не посмел. Кормчий и единственный оставшийся в живых хольд сказали свое слово.

Медвежья Лапа плюнул в лицо пленника. Тот, связанный, утереться не мог. Это сделал Санёк.

– Скажи, – спросил он, присаживаясь напротив здорового смольнянина. – Почему ваш вождь Гореслав напал на нас?

Пленник ответил не сразу. Вернее, не ответил, спросил:

– Откуда ты знаешь его имя?

– Просто знаю, и всё.

– Тогда ты должен знать, почему он вас ненавидит.

– А вот этого я не знаю.

– Зачем? Что это изменит в твоей и нашей судьбе?

– В твоей – ничего. А в моей – может быть.

– Скажи ему, – пробормотал второй, раненый. – Он запретил тому, рыжему, мучить нас. Хочет убить нас сам. В бою. Как и положено на тризне. Ты ведь не их крови, воин, убивший Гореслава? Ты – словенин?

– Да.

– Но ты – с ними.

– Так получилось. Наш ярл не собирался идти сюда. Но мы потерялись в других… мирах. И вышли здесь.

– Из-за Кромки? – спросил здоровый.

– Да, наверное, из-за Кромки. И у нас есть золото. Мы взяли его там. Мы купили бы ваш корабль и заплатили дорого. Если бы ваш вождь не напал.

– Гореслав всегда бил свеев, – проговорил раненый. – Свей вырезали его семью. Жену, детей. Замучили. Ты знаешь, как они могут. С тех пор он убивает любого свея, которого увидит. А убивать он умеет. Умел.

– Это так, – кивнул Санёк. – Но я его убил. А завтра убью вас. Вы оба умрете в бою со мной. Это всё, что я могу сделать.

– Это справедливо, – сказал здоровый.

– И щедро, – добавил раненый. – Но ты еще кое-что можешь для нас сделать.

– Дать вам воды?

– И это – тоже, но я бы хотел услышать о ваших странствиях. Мы уйдем туда, за Кромку. Там эти знания могут пригодиться.

– Что ж, – сказал Санёк. – Я расскажу…

Глава 36

Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Тризна

– Пусть встанут вдвоем, – сказал Санёк. – Я не буду драться с калекой. – Раз он для боя негодный, можно просто кишки ему выпустить? – предложил Лысина. – Вдвоем! – Резко произнес Санёк.

– Выбор твой, – негромко сказал Кетильфаст. – Но они оба – хорошие воины. Очень хорошие. Лучшим был только их вождь.

– Я его убил, – напомнил Санёк.

– Пусть сражается! – вмешался Торд Сниллинг. – Он уверен, что победит. И боги его любят.

– Это так, – согласился кормчий. Нет, теперь, после смерти Хрогнира, уже не кормчий, а хёвдинг. Вождь. Но не ярл.

Ярлом станет сын Хрогнира, который остался дома. Когда подрастет. И когда покажет себя. До тех пор Кетильфаст – хёвдинг. Так решили оставшиеся в живых. Девять последних хирдманов Хрогнира-ярла. Теперь – хирдманов Кетильфаста.