Аромат Магии - Андрэ Нортон

Уилладен сидела, привалившись спиной к своей сумке, стараясь не думать о мисках с горячей, подслащенной медом кашей, о ломтях свежего хлеба, густо намазанных маслом, — словом, обо всем, сейчас столь же недостижимом и далеком для нее, как праздничный ужин в замке. Она не решилась сделать даже глотка снадобья: только смочила в нем палец и коснулась им языка. Ей не раз приходилось видеть, как это снадобье восстанавливает силы; но насытить девушку оно не могло.

Судя по освещению — а из своего импровизированного укрытия девушка могла видеть только кусочек неба над густыми зарослями, — полдень уже миновал. Они отставали от Махарт и ее похитителей на много часов. Уилладен снова поднесла к носу лоскуток ткани, сосредоточив всю свою волю на том, чтобы отыскать нужный ей запах, но ей с трудом удавалось держать глаза открытыми и думать о том, что следовало делать дальше…

Она очнулась, как от внезапного резкого рывка, услышав — или, вернее сказать, ощутив — стук копыт, заставлявший еле заметно вздрагивать землю. Уилладен прижалась к стене, затаившись в ожидании. Ее чуткий слух уловил знакомое тихое шипение. Кусты рядом с ней вздрогнули — и существо с гибким длинным телом, представшее перед Уилладен, могло быть только любимицей Вазула!

— Сссааа…

В кустах больше не угадывалось никакого движения: разумеется, лорд канцлер не собирался появляться здесь собственной персоной — но его зверек прыгнул к девушке, устроившись на ее плече так же, как обычно на плече своего хозяина. Уилладен гладила острую мордочку Сссааа, время от времени ласково тершуюся о ее подбородок, когда заметила черную фигуру, стоявшую неподалеку. Николас!

Молодой человек привел трех коней: двое были оседланы, на спину третьего он навьючил дорожные мешки. Уилладен поднялась на ноги, разминая затекшие мышцы. Николас тем временем привязал коней к выступам стены, а затем, покопавшись в одном из мешков, вытащил из него полотняный узелок. Угадав, что в нем находится, девушка облизнула губы.

До сих пор молодой человек не произнес ни слова; передавая узелок, он предупредил:

— Ешьте скорее!

Его глаза беспокойно бегали по сторонам, и девушке пришло в голову, что все окружающее было для него открытой книгой, которую он читал с той же, если не большей, легкостью, с какой она различала запахи.

Усевшись на камень, Уилладен развязала узелок; она чудовищно проголодалась, и ей стоило большого труда не наброситься на пищу. Кстати, среди припасов оказался небольшой сосуд, содержавший, как, принюхавшись, определила девушка, один из знаменитых травяных чаев Халвайс.

Тем временем Николас обследовал местность вокруг их временного лагеря. Дважды он опускался на колени, изучая то, что для Уилладен было просто лишенными травы участками почвы. Когда он вернулся к девушке, на лице его было обычное мрачновато-сосредоточенное выражение. Уилладен, вздохнув, снова завязала узелок, который она опустошила примерно на треть. Наступило время признаться, что, несомненно, должно было еще больше уронить ее в глазах юноши.

— Я не умею ездить верхом, — заявила она, бросив при этом опасливый взгляд на ближайшего к ней коня.

Николас нахмурился еще больше и пробормотал что-то себе под нос; Уилладен не расслышала слов. Потом он заговорил громче, как человек, имевший полную власть над ней самой и ее непривычным к таким физическим упражнениям телом:

— Вы поедете верхом! Наконец я сумел найти след, по которому может идти следопыт — даже если вы больше не сможете исполнять роль охотничьего пса. Просто держитесь за луку седла, а я возьму поводья. Все это сильно задержит нас, но тем не менее мы отправимся в путь вместе.

Николас усадил ее в седло, как куклу, приторочив сумку к седлу позади Уилладен. Оказавшись на спине коня, девушка ощутила тревогу, у нее едва не закружилась голова: земля казалась такой далекой — и такой твердой… Она с трудом удержалась в седле, но, следуя указаниям молодого человека, ухватилась за луку седла, впившись в нее ногтями.

Николас пошел вперед, ведя коня Уилладен в поводу; по счастью, животное оказалось довольно смирным и не имело ничего против неопытной наездницы. Своего коня юноша тоже вел в поводу — к чему тот также отнесся достаточно флегматично. Третий конь замыкал кавалькаду.

Сперва Уилладен не могла думать ни о чем, кроме того опасного положения, которое занимала в данный момент; затем, убедившись, что конь вовсе не собирается сбрасывать ее, и немного успокоившись, принялась наблюдать за Николасом. Время от времени он отходил в сторону от тропы, разглядывая то землю, то кустарник, то стволы деревьев, среди которых они ехали, находя дорогу так же легко, как прежде Уилладен отыскивала путь по запаху. Наконец она решилась заговорить.

— Вы привыкли к путешествиям… — В прежние времена на постоялом дворе она слышала о проводниках, на которых приходилось полностью полагаться торговцам, когда они сворачивали с главных дорог. — Вы читаете то, что нас окружает, как книгу: как у вас это выходит?

К ее удивлению и немалому облегчению, Николас взглянул на нее через плечо, и на губах его промелькнула сдержанная улыбка. Он наконец расстался со своей полумаской, отчего казался девушке как-то ближе.

— Я читаю… вот так, — он указал на вмятины в ковре прошлогодних листьев. — Это легкий след: те, за кем мы следуем, — городские жители, они не знают, как прятать следы. Видите вон ту ветку впереди? Судя по всему, она зацепилась за чью-то шапку, и ее сломали. Глупо. Но среди них есть один человек, который знает, как ходить или ездить по лесу: он-то их и ведет.

Уилладен не смогла бы определить, двигаются они на север или на юг, на запад или на восток; она знала только, что Кроненгред остался позади.

— Куда они едут?

Легкое облачко набежало на лицо Николаса: — На север. Но если они надеются найти убежище в одной из старых нор Волка… Не самое мудрое решение. Наш достойный принц не только уничтожил основные силы разбойников, один из его отрядов в сопровождении опытных следопытов — из тех, кого еще не успел отозвать наш герцог, — сейчас разыскивают остальные разбойничьи убежища. Кроме того, сам принц тоже отправился в путь — на север. Его разведчики выше всяких похвал… Посмотрите, что я буду делать.

Он опустился на одно колено там, где между двух корней огромного и очень старого дерева рос пучок жесткой травы; осторожно срезал с полдюжины стебельков и, бережно держа их в руке, пригладил оставшуюся траву. Уилладен с высоты ее седла казалось, что ничего не изменилось, однако она понимала, что опытный глаз, вероятно, заметил бы срезанные стебли.