Река времени. По следам моей памяти - Виктор Николаевич Ярошенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ситуация для России характерная – власти бесконечно заигрывают с певцами и артистами, спортсменами и псевдополитиками, награждая их орденами и медалями, и надеясь на их поддержку в общественном мнении. При этом совершенно забывают о более заслуженных людях… На мой взгляд, это грубая политическая ошибка, так поступают только временщики…
«Россию ограбили и друзья, и враги…»
Летом 1994 года ко мне пришёл известный среди специалистов «охотник» за российским золотом и недвижимостью профессор Владлен Георгиевич Сироткин. Это был очень своеобразный человек, посвятивший свою жизнь поискам потерянных и украденных российских активов. Найдя какой-либо условный объект своих поисков, он беспокоил своих коллег по МИДу письмами, требуя официальных запросов и расследований. Естественно, это им активно не нравилось – основной принцип работы сотрудников МИДа: «солдат спит, а служба идёт», надо же досидеть без проблем до следующей командировки… Поэтому, исходя из принципа «как бы чего ни вышло», они старались Сироткина отфутболить и дискредитировать перед начальством. Это было совсем не трудно, благо он был человеком с нарочито простоватым и грубоватым характером.
Профессор пришёл ко мне обиженный на начальство, оплёванный коллегами, но бодрый духом и не унывающий. Его идеи пришлись мне по душе: я знал и был твёрдо уверен, что после каждого из катаклизмов, которые за последние 100 лет пережила наша страна, безвозвратно исчезают российские деньги, золото, произведения искусства и недвижимость. Происходит это по разным причинам: например, в результате переворотов, революций и контрреволюций юридически меняется собственник, уничтожаются или прячутся архивы, и мошенники, а иногда это целые государства, присваивают себе «потерянное». Особенно активно эта схема использовалась после событий 1917-го и 1991-го годов…
В общем, мы быстро поняли друг друга, и я стал передавать Сироткину информацию, полученную из разных источников, в том числе от иммигрантов, о спорных российских активах во Франции, Австрии и других странах, а он снабжал меня своими книгами об итогах работы с дарственными надписями. Иногда, пользуясь своими возможностями, я помогал ему пробиться к министрам и высшему руководству страны или на каналы телевидения. Мы делали общее дело до 2002 года, когда он неожиданно умер, а достойного продолжателя «дела Сироткина» так и не нашлось. За истечением срока давности большинство активов России, за возвращение которых боролся профессор, безвозвратно утеряны.
Во Франции судьба свела меня ещё с одним интересным человеком – Пьеретт Виардо, дальней родственницей Полины Виардо, пассии Ивана Тургенева. Однажды она пришла ко мне на прём по личным вопросам, рассказала о своей истории и добавила, что много слышала от иммигрантов о моей деятельности на поприще русской истории и культуры. Она попросила включить ее в соответствующий протокольный список (для приглашений в торгпредство по различным поводам мы составили несколько списков: для бизнесменов, для журналистов, для иммигрантов и для деятелей культуры). Пьеретт не пропускала ни одного приглашения и воодушевлённая нашей историко-культурной работой в рамках «Музея Российского флага», запустила свой собственный проект под названием «Мой Тургенев».
Мадам Виардо прожила длинную жизнь, но призналась мне, что смысл и вкус жизни ощутила только в 90 лет, когда занялась историей русской литературы, перипетиями отношений Полины Виардо и Ивана Тургенева, увековечиванием памяти И.С. Тургенева. Она за свой счёт проводила литературные вечера и конференции, издала книгу воспоминаний и, наконец, попросила меня найти русского скульптора, чтобы изготовить и установить в Париже бюст Тургеневу. Установить в Париже памятник и, тем более, иностранцу было очень непросто, для чего мы использовали весь свой административный ресурс и связи…
В 2003 году, после трёх лет нашей совместной изнурительной борьбы с местной бюрократией, во дворе мэрии IX-го округа Парижа бы открыт наконец небольшой памятник И.С. Тургеневу работы московского скульптора Арменака Оганезова. Почти все средства, полученные по наследству, а также скромную пенсию мадам Виардо потратила на это святое дело – увековечивание во Франции памяти нашего влюбчивого Тургенева. Она умерла в возрасте 95 лет в частном доме для престарелых в пригороде Парижа городе Нейи.
Монархия, демократия и Наполеон
Я отчётливо понимал, что в такой значимой для России стране, как Франция, необходимо создать атмосферу объединительного культурно-экономического центра, каким могло бы стать торгпредство. Несколько поколений русской иммиграции жило в этой стране, в некотором роде это был центр русской иммиграции в Европе.
На одном из приемов я познакомился с Её императорским высочеством Великой княгиней Леонидой Георгиевной Романовой. Вместе в ней мы постарались объединить не только иммигрантские круги, но три направления Ррусской православной церкви, существующие в Париже: Московскую патриархию, Зарубежную – со штаб-квартирой в Нью-Йорке и Константинопольскую. Отчасти это получилось благодаря организации вечеров, встреч с деятелями культуры, церкви, представителями деловых кругов. Наши торговые контакты за счет этого также значительно расширились.
Меня всегда интересовала проблема взаимоотношений республиканского строя и монархии. Оставаясь последовательным сторонником президентской республики, я, между тем, прекрасно понимаю стабилизирующую роль монархии в жизни любого общества. Народу необходима умеренная, без претензий на власть разновидность конституционной монархии. Конечно, за более чем 70 лет от этих понятий мы отвыкли, но искусство политиков и заключается в том, чтобы просчитывать перспективу на несколько шагов вперед. В Екатеринбурге, Алапаевске и Петрограде коммунисты расстреляли, закололи штыками, сбросили в шахту восемнадцать представителей династии Романовых во главе с императором и членами его семьи. Несмотря на это, в изгнании, за пределами России, оказались чудом спасшиеся различными путями восемь Великих князей и одиннадцать князей императорской крови. Вместе с восемнадцатью представительницами династии они составили Российский Императорский Дом в изгнании. Некогда многочисленный и разветвленный, на сегодня в соответствии с законами о престолонаследии, утвержденными еще Павлом I, Императорский Дом состоит всего из двух человек: главы Дома – Великой княгини Марии Владимировны и Наследника престола – Великого князя Георгия Михайловича.
Необходимо признать, что проблема, как правового, так и морального характера, связанная с судьбой потомков династии Романовых, существует. Однако Б. Ельцин являлся мастером нестандартных решений. Ему предстояло сделать сложный и единственно правильный выбор в рамках действующей конституции. Это позволило бы членам императорской семьи с достоинством вернуться в Россию и занять в её общественно-политической жизни соответствующее достойное место. Однако этого не произошло. Не успел.
Кстати, необходимо заметить, что и Швеция, построившая свою модель социальной справедливости, и Голландия – родина капитализма, и еще с добрый десяток
