Река времени. По следам моей памяти - Виктор Николаевич Ярошенко

В составе уже другой французской делегации была ещё одна персона, «пострадавшая» от незнания российских условий и особенностей. Ещё в аэропорту им. Шарля де Голля перед вылетом в Москву на заседания СЭФИК я обратил внимание на женщину в ярком красном горнолыжном комбинезоне. На ногах у неё были тёплые горные сапоги – «апрески», она проходила регистрацию на наш рейс «Аэрофлота» по маршруту Париж – Москва. Но какие могут быть горные лыжи в Москве? Оказалось, это член французской делегации мадам Франсуаза Годар.

В самолёте я не удержался и спросил её, чем вызван такой экстравагантный наряд. Оказывается, коллеги по работе над ней пошутили, сказав, что в Москве неожиданно могут грянуть сорокоградусные морозы, снег никто не убирает, а по улицам иногда даже бродят белые медведи. Мадам слишком буквально поняла шутку, и в Москве стала посмешищем и мишенью для весёлых шуток как русских, так и французских коллег. Другой верхней одежды у неё с собой не было – так и проходила она три дня, как в Куршевеле. В помещении, прежде, чем прийти на заседания комиссии, она вынуждена была в туалете переодеваться в цивильную одежду, отчего всегда опаздывала на открытие сессии…

Казачий музей

В г. Курбевуа, одном из ближайших пригородов Парижа, на улице Сен Гийом, в статусе некоммерческой ассоциации располагается «Музей лейб-гвардии Его Величества казачьего полка», созданный на средства офицеров полка и их потомков. Когда входишь в музей, в глаза в первую очередь бросаются портреты всех полковых командиров, начиная с эпохи Екатерины Великой, по указу которой и был создан казачий полк. Хорошая российская традиция, которой придерживались российские императоры, заказывавшие за свой счёт портреты российских военачальников. Например, Александр I заказал портреты всех 332 российских полководцев – победителей Наполеона – и вывесил их в Зимнем дворце.

После февральской революции казачий музей был перевезён из Петрограда на Дон, потом, по мере наступления красных – в Константинополь, потом – в Сербию, а 1929 году – во Францию. В 1949 году арендованное здание, в котором располагался музей, казакам и их детям удалось выкупить. Потомки офицеров казачьего полка собрали и сохранили очень хорошую коллекцию знамён и штандартов, оружия и военных мундиров, орденов и медалей, портретов казачьих полковников и многих других предметов, принадлежащих их легендарным предкам. Несколько раз музей грабили и, очевидно поэтому наиболее дорогие экспонаты, в частности, серебрённая утварь, принадлежавшая офицерам, были переданы на хранение в Королевский военный музей в Брюсселе.

Хранитель музея А.П. Бобриков обратился ко мне за помощью, так как муниципальные власти пытались выселить их из занимаемого помещения. Особняк является жилым зданием и облагается большими местными налогами и коммунальными платежами. Насколько я помню, за длительную неуплату налогов и коммунальных платежей обитателей особняка вместе с музеем должны били выселить, а здание продать с аукционных торгов. Мне удалось подключить различные силы, знакомства и торгпредского адвоката с тем, чтобы урегулировать проблему и казачий музей остался «на плаву». Через несколько лет к судьбе музея послом России во Франции А.А. Авдеевым, известным коллекционером и покровителем искусств, было привлечено внимание Путина, который посетил его в качестве премьер-министра. Путин распорядился наградить хранителя экспозиции, а также выделить музею существенное финансирование. Кроме того, Государственный Эрмитаж подписал с казачьим музеем договор, по которому бесплатно принимает его экспонаты на реставрацию. Так, совместными усилиями и с Божьей помощью, удалось спасти этот уникальный музей, при том, что несколько других музеев во Франции, организованных русскими эмигрантами и не имеющих выкупленных помещений (Музей Атаманского полка, Музей Морского собрания), к сожалению, прекратили своё существование.

Среди активистов музея и других потомков русских иммигрантов было очень много интересных и содержательных людей. Один из них – Жерар Горохов, бывший стюард авиакомпании «Эйр Франс», коллекционер и уникальный специалист по истории русского оружия, орденам и медалям. Летая по долгу службы в разные страны, он везде искал русские старинные ордена, медали, оружие, военную форму. За много лет ему удалось собрать большую коллекцию артефактов русской военной истории, написать несколько монографий и книг.

Герои нашего времени

Во Франции я был хорошо знаком ещё с одним коллекционером фалеристом: военно-морским атташе, полковником Кораблёвым Владимиром Борисовичем. Конечно, его коллекция уступала коллекции Ж. Горохова, но для меня также была очень интересной. Когда я случайно находил у букинистов старинные книги или каталоги русских наград, я покупал их и дарил Кораблёву на день рождения. Между нами установились дружеские, насколько это возможно на госслужбе за рубежом, отношения. В военной миссии в Париже была хорошая сауна, а в сауне, как известно, всегда есть о чём поговорить. Он был патриотически настроенным православным русским офицером, человеком ума и чести. Владимир Кораблёв всегда откликался на мои предложения по организации и участию в выставках, посвящённых российскому флоту, А. Суворову, российскому флагу и других патриотических манифестациях. В 1997 году закончился срок его командировки, и он уехал из Франции; на несколько лет я потерял его из виду. Однако, летом 2002 привет от него передала дочь полковника Наталья, которая приехала во Францию в качестве переводчика с делегацией русских банкиров.

Двадцать третьего октября 2002 года террористы захватили бывший Дворец культуры завода «Серп и молот» на Дубровке, в зале которого среди зрителей оказалась семья Кораблёвых. Владимир Борисович и его дочь Наталья погибли. Светлая им память…

Позже, знающие люди мне рассказывали, что в зрительном зале случайно оказался находчивый и мужественный сотрудник силовых структур, который с риском для жизни передавал своим коллегам, пока не разрядился аккумулятор телефона, sms-сообщения, важные для освобождения заложников…

Незадолго до этого у Кораблёвых трагически погибли маленький внук и сноха – говорят, что беда никогда не приходит одна…

Мир тесен. В Париже судьба столкнула меня ещё с одним интересным и храбрым человеком. Через 15 лет после того, как я закончил работу в должности торгпреда России во Франции, на одном из приёмов в родном торгпредстве на улице Фэзандери, я познакомился с новым торгпредом Александром Туровым. Разговорились и выяснилось, что он меня хорошо помнит по событияя дождливого августа 1991 года. Оказалось, что Александр Владимирович был одним из молодых участников обороны Белого дома (тогда ему было 29 лет), членом знаменитого «Живого кольца», одним из издателей одноимённой газеты. В моём личном архиве сохранились два редких экземпляра этой газеты. Эти люди реально рисковали своими жизнями