Ночная (СИ) - Ахметова Елена

Раинер немедленно начал давиться смехом.

- Ты уверена, что это именно тот вопрос, который волнует тебя в первую очередь?

Я осеклась. Судя по решительному настрою, мои сомнения в искренности Раинера, когда он собирался сделать мне предложение на пикнике, до него уже кто-то донес… не будем тыкать пальцем, ибо варианта всего два, и хорошо еще, если докладывали не хором.

А в дворцовом парке кольцо выглядело совершенно иначе. Казалось, будто здесь, в полумраке подземелий, в камнях появилась какая-то потусторонняя, зловещая глубина.

Плененная Ведьма. Вот же… храмовник!

- Не могу справиться с впечатлениями, — помедлив, призналась я. — Мне еще никогда не делали предложение в допросной. Или это все-таки пыточная?

- И то, и другое, — пожал плечами Раинер. — Двусмысленно, согласен. А ты?

Я успела прикусить язык до того, как ответила однозначное «да» на вторую по счету двусмысленность.

- Раинер!

- Что? — безо всякого смущения поинтересовался он. — Да, помолвка получится в лучших традициях ирейского этикета, с добрых полгода, пока не истечет мой контракт. Но, по крайней мере, я буду уверен, что за это время в твоей жизни не появится какой-нибудь Рэвен. Поговаривают, что в Ордене работает аж два бастарда наследника престола, мало ли…

- Раинер.

Он, наконец, заткнулся — кажется, и сам уже понял, что вынужденное воздержание от устной речи сыграло с ним злую шутку. Я тряхнула головой, мечтая избавиться от мысли о том, как на нем скажется воздержание совершенно другого рода, и решительно отодвинула от себя ювелирную коробочку, не притронувшись к кольцу. Хотя хотелось. Интересно, угадал он с размером?..

- Ты же знаешь, что я своего добьюсь, — спокойно сказал Раинер.

Ну, если вспомнить, как он нашел возможность сделать это же предложение перед лицом короля, до каких путей реализации мирной революции на Тангарре додумался или как отыскал повод съездить Рэвену по физиономии…

- Добьешься, если захочешь, — признала я. — Но будем честны: когда тебе говорят о семье, ты представляешь себе уютный домик, огонь в камине, кресло-качалку, запах хлеба и детский смех. Как в эту идиллическую картину вписывается пленная ведьма?

Раинер нахмурился так выразительно, что я на мгновение осеклась, опустив взгляд на нетронутую коробочку, но упрямо продолжила:

- Прости. Но лучше ты поймешь это сейчас, чем годы спустя, в пустом доме, пока жена сутками пропадает на работе. Я не создана для…

- …меня?

Прозвучало как-то недобро, и я с удивлением подняла глаза. Раинер плотно сжал губы, явно сдерживая рвущиеся наружу слова, — но я, кажется, поняла и так. Помимо моей бесплодности, у нас был еще один камень преткновения, о котором он никогда не забудет.

Рэвен. Моя минутная слабость обернулась для Раинера ржавчиной, медленно, но верно разъедающей его уверенность в себе.

Он был уникальным, сильным, востребованным, умным, и я смотрела на него с нескрываемым восхищением, но в ту ночь ушла с другим. И это тоже будет стоять между нами нерушимой стеной.

Но если уж речь зашла о честности…

- Я люблю тебя, — тихо призналась я. — И меньше всего на свете хочу, чтобы ты снова пожалел о том, что связался со мной.

Раинер изменился в лице — и, кажется, только титаническим усилием воли не сдвинулся с места. Я с интересом пронаблюдала эту войну желания и обязанностей, уже понимая, что хожу по тонкой грани, но все-таки добавила:

- Я буду с тобой. Но это… — я кивнула куда-то в сторону коробочки, не отводя взгляда от его лица, — нет, брат Раинер.

Кажется, его добило даже не обещание остаться с ним, что бы он ни решил, какие бы шаги ни предпринял, а вот это напоминание о его статусе и прошлом. Братом я его назвала определенно зря — но осознать свою ошибку получилось с изрядным опозданием, потому что сначала была горячая ладонь на моей спине, жесткие пальцы в волосах, смешавшееся дыхание и сводящее с ума прикосновение губ.

Если он рассчитывал этим порывом раз и навсегда стереть из моей памяти факт своего происхождения, то не преуспел. Но на какое-то ослепительно краткое мгновение из головы вышибло вообще все, чему было положено там находиться — от здравого смысла до тормозов.

— Я тебя сейчас посажу вон на тот стул, — не своим голосом пообещала я, когда он все-таки отстранился, — и не отстегну, пока не… — мгновение промелькнуло, мозг вышел из аварийной перезагрузки, и заканчивать предложение я не рискнула. Судя по выражению лица Раинера, оглянувшегося на упомянутый стул с фиксаторами, первой на нем рисковала оказаться я сама. И не то чтобы мне не понравилось бы, но…

Полгода. Кажется, это действительно пыточная.

Стоп. Я же не думаю об этом всерьез? После унизительной зависимости сначала от слова Старшого, потом от доброго отношения Рэвена — еще и это?..

- Юнити рекомендовала поступить примерно таким образом с тобой, — хрипловато и мечтательно признался Раинер, не дождавшись окончания фразы. — И не выпускать, пока не получу согласие.

Дельный совет, в общем-то, вполне в стиле Юнити. Жаль только, что никак не поможет получить оплату за мои услуги — да и самому Раинеру изрядно попортит послужной список.

- Не хочу даже думать, в каких обстоятельствах состоялся этот разговор и кто его переводил, — решительно заявила я, выравнивая дыхание. Варианта было всего два, один хуже другого. И до чего же показательно, что сестрица изначально была уверена, что я откажу!

Штатный психолог МагПро на этом месте уже бы приплясывал от нетерпения и трудового энтузиазма. Я предпочла ограничиваться тем, что поднялась на ноги, отойдя подальше от искусительного стула, и сказала:

- Пойдем-ка к Рэвену и леди Гвириль. — Не одним же нам мучиться, в конце концов?! — Есть один серьезный вопрос, который я хотела бы обсудить с бухгалтерией МагПро…

Раинер хмыкнул и вышел вслед за мной, хозяйственно засунув коробочку за пазуху. И эта невозмутимая безропотность отчего-то напрягла куда больше, чем если бы он начал скандалить и выяснять отношения, потому как однозначно подразумевала, что у чертова храмовника уже заготовлен (а то и приведен в действие!) долгосрочный план «Б».

На мой настороженный взгляд он ответил безмятежной и очень-очень искренней улыбкой — и я, вопреки всякой логике, в коридор бункера вывалилась с точно такой же.

Эпилог

Три месяца спустя

Денек выдался чересчур насыщенным.

Ровные ряды столов амфитеатром спускались к «арене», и я за трибуной чувствовала себя так, будто из служебного выхода на меня вот-вот спустят пару-тройку львов. Чувство времени, сбитое с толку двумя телепортациями за день, молчало в растерянности. Успокаивало только то, что за моей спиной нерушимой скалой высились лорд Эйден и лорд Рэвен: этих достойных образчиков широкоплечей королевской наследственности должно было хватить, чтобы расправиться и со львами, и с загонщиками (а в случае неудачи львы обожрались бы так, что я уже не представляла бы для них интереса).

Увы, Совет Альянса взирал на нас отнюдь не с гастрономическим интересом. Эта проблема решалась не копьями и магией.

Пришлось набрать полную грудь воздуха и заговорить.

Выверенная акустика виранийского Дворца Справедливости, где традиционно проводились съезды Совета, подхватила мой голос — и заставила его казаться совсем детским, высоким и неуверенным. Эмори очень нравилась эта особенность зала: добрая половина присутствующих тут же проникалась сочувствием к «бедной девочке» и заранее вставала на ее сторону.

Вторую половину эта нарочитая инфантильность раздражала, поэтому говорить все-таки предстояло по делу — и я дисциплинированно зачитала сухую статистику по пропажам магов за последние годы, завершив ее весьма неутешительным прогнозом. С подачи Владычицы Адрианы магия в Альянсе становилась все более востребованной услугой, и одаренные дети превращались в этакий канат для социального лифта. Первое раскрытое дело о работорговле через Тангарру вряд ли стало бы последним — с этим следовало заранее смириться и принять меры, чтобы подобные случаи, по крайней мере, можно было полноценно расследовать.