Совсем не прогрессор - Лернер Марик (Ма Н Лернер) lrnr1

Все тот же сон, стонал слегка сдвинутый герой в «Золотом теленке». Вот и у него повторялся вновь и вновь. Только вместо партийных собраний или государя-императора приходил «афганец». Жуткая пыльная буря, дующая в конце осени в далекой стране. На улице невозможно находиться без респиратора или хотя бы повязки на лице: моментально в открытый рот и нос набьется песок. И вся рожа потом напоминает маску. Весь в глине, принесенной ветром. А белая тряпка становится красной и тяжелой, с трудом пропуская воздух.

В считанные часы все заносит песком и принесенными из дикой дали микрочастицами земли. Находиться в такое время на открытой местности смертельно. В трех шагах ничего не увидишь. И тебя никто не заметит, даже крика не услышат. Сплошная муть в воздухе и бешеные порывы ветра. Отошел чуть подальше — и никогда не найдут.

В первый раз «афганец» задул перед поездкой в Светлое. Ничего особенного. У него случались сны и гораздо красочнее. Еще один эпизод, не особо интересный. Так бы и пропустил, если бы не повторилось аккурат перед взрывами в Верном. Его как кольнуло — предупреждение. Неприятности. Представить себе какие — он не мог, но получив телеграмму, почти не удивился.

Когда в третий раз пыль закрыла солнце, он принялся настороженно ждать, сам не зная чего. Маленькие дети часто плачут, и не всегда сразу понимаешь, в чем дело, но тут резко поднялась температура, и, не дожидаясь участкового врача, понесся в больницу. Очень правильно сделал. Задержись — и легко могли получить серьезные осложнения. Еще одно подтверждение.

Больше он не сомневался: хватало доказательств. Первый инфаркт у Ксении Юрьевны в очередной раз засвидетельствовал его странные озарения. Хорошо, он был настороже и не стал слушать успокоительных отмазок. Могла умереть на пять лет раньше, если бы его не дергало. Не стал слушать и про «бывало раньше», «скушаю нитроглицеринчику — и все пройдет». Почти насильно отволок в уже знакомую больницу — и правильно сделал.

«Афганец» приходил — и неизбежно в ближайшие сутки ожидали серьезные неприятности. Хуже всего — неизвестно какие. Удара можно было ждать откуда угодно, предотвратить все на свете нельзя. Как не получилось спасти Ксению Юрьевну. Возраста и общего состояния здоровья никому не дано отменить. Вроде состояние улучшилось, и он ушел из больницы успокоенный, а ночью она просто не проснулась.

Черт! Год позавчера исполнился, а он на кладбище не сходил. Совсем из головы вылетело. И свечку в церкви поставить необходимо. Веришь не веришь — положено. Хуже не будет. Ему плевать, не для собственного успокоения делается, — но вдруг там польза? Если грешники попадают в ад, то ей обязаны предоставить рай. Пусть и атеистка была и все-таки жила для других. Не только про него речь. Бывшие воспитанники ее не забывали, писали, заезжали, а это не так часто случается.

С болезнями вообще было проще. Сразу все понятно. Зато в очередной раз, подскочив ночью от хрустящего во рту песка, он запретил Наде поехать с классом на экскурсию, получив жуткую обиду, а на следующий день узнал, что одна из девочек утонула, а вторую едва откачали, — и почувствовал дикое облегчение пополам со стыдом. Мог предотвратить. Или все равно не смог бы. Что бы он сказал и как объяснил? Задницей чую?

Приходилось ему и раньше слышать байки про предсказывающих смерть. Самую занимательную рассказал Казак, как по заказу, в одном из давних снов, когда почему-то никого вокруг не убивали и никого не ловили. Почти единственный такой случай, наводящий на неприятные мысли. Ничего ему просто так не приходило. Все имело какой-то смысл, да он так и не разгадал какой. Разве что про «афганца» с третьего раза дошло.

М-да… Казак с его сказкой…

Был якобы у его деда в Отечественную такой случай. В их полку служил солдат, и ничто его не брало. Рядом люди гибнут, а он как заговоренный. И стали замечать, что перед боем он частенько подсаживается к малознакомым людям и заводит разговоры о том о сем, без особого смысла. Угощает их табаком или едой. А на следующий день человек погибает. Вроде он свою смерть передавал другому.

Ну и грохнули его свои же, в один прекрасный день — на всякий случай. А еще неизвестно, что там на самом деле было. Случайность, или он реально видел смерть и на прощание пытался хоть что-то сделать для человека. Ведь не скажешь же ему: прощай, братец, пора могилку тебе копать. Вот и получается: лучше не высовываться, а то примут за наводящего порчу и запросто применят суровые меры. Тем паче все это крутилось вокруг его родных, и пророчествовать не получится.

Дважды он так и не понял намека. Вроде ничего чрезвычайного не случилось. Иди знай, потому что встречал и отвозил в школу и не пускал на улицу вечером, или еще по какой причине. Проскочило — и хвала всем существующим и отсутствующим богам.

Читать медицинскую литературу Сашка не пытался. Хватило и предыдущей попытки, когда изучал, отчего бывает амнезия. В научно-популярных книжках ничего не возьмешь, а для серьезной научной литературы не хватало подготовки. Одно он усвоил твердо — психиатрия не наука и четко ничего про деятельность мозга сказать не способна.

Куча цветастых слов, и при желании можно у кого угодно найти симптомы чего угодно. Предчувствия это, интуиция или еще какая хрень — особо не трогало. Польза есть — прекрасно. Один, максимум два раза в год он слышал предупреждение, и ему вполне достаточно. Толпами несчастные случаи не ходили, и это радовало.

В дверь управления неторопливо вливался поток по-утреннему хмурых милиционеров. Они вяло переговаривались и дружно матерились. Где-то впереди был затор. Очень уж медленно очередь продвигалась.

— Прогульщиков ловят, — со смешком предположил один из стоящих сзади. — Или опоздавших.

— Вот из-за этого и опоздаем!

— У нас кого только не ловят, — со злобой пробурчал еще один. — Делом бы занимались, а не устраивали вечные кампании.

Сашка докурил сигарету уже перед дверью и отправил ее щелчком в урну. Не попал. Плевать. Шагнул через вертушку и, ожидая, пока двое предыдущих пройдут, не поворачивая головы, внимательно осмотрелся. Дежурный делал вид, что старательно изучает документы и сверяет личность с фотографией. С половиной работающих в здании он был прекрасно знаком, и бдительность совершенно не требовалась. Даже заставлял открывать сумки и выворачивать карманы. Ладно бы еще на выходе — вдруг документы выносят, — а здесь происходило нечто непонятное.

В качестве главного присутствовал очередной полкан из кадров, но гораздо занимательнее были люди, торчавшие спокойно на стульях в стороне, но при этом все обязательно должны были пройти мимо.

Майора Хамзатова он знал в лицо и совершенно не стремился с ним общаться. Невысокий, полненький, с липким неприятным взглядом, вечно пытающийся изображать интеллигента, но рано или поздно из него прорывалась подворотня.

Противный человечишка, вечно выполняющий поручения Курнатова, и не всегда они были кристально чистыми. Если дело по каким-то причинам требовалось затянуть или, наоборот, срочно раскрыть, не смущаясь в методах и, как говорили, оглядываясь через плечо, и подбрасыванием улик, то майор всегда принимался выполнять указания со всем возможным рвением. Был он такой по жизни изначально или плохо повлияло наличие папы-татарина, заставляя выслуживаться, — Сашка не знал, да и знать не желал. Благо по работе им делить нечего.

Второй был странный тип. Все время дергается, длинные сальные волосы, и взгляд дикий. Из уголка рта тянется ниточка слюны. Одежда, без сомнений, с чужого плеча. Чистая, но размер больше нужного. При виде Сашки что-то замычал невразумительное и достаточно громко оповестил всех:

— Закрыватель! — При этом он задергался еще сильнее и сделал попытку упасть со стула. Псих. Причем поставить диагноз не требовалось медицинского диплома.

Вот только зырканье майора при этом на него Сашке крайне не понравилось.

Настроение ему испортили всерьез. Он очень не любил непоняток вокруг себя, да еще и после «афганца».