Хроники продвинутого геймера - MajorMC

16 декабря

Это надо было видеть. Случилось нечто такое, чего никто и не ожидал. Случилось то, от чего ни один из нас не был застрахован. Катившаяся по накатанной, размеренная наша игровая жизнь оказалась на краю. На краю бездны, бездонной и всепоглощающей. Казалось, нас уже ничто не сможет удивить, но… Как только последний обрывок лег на свое место, — Ни хрена не случилось. Ничегошеньки не произошло. Вообще.

В минутном ролике Гаврош, торжественно ткнул куда-то перед собой шестиугольный клочок, поднялся, разворачивая в руках кусок пергамента, из середины которого полыхнуло розовым светом, озарив сосредоточенно-умные ряхи моего уникума, Могучего Джона и Эринии. И тут же погасло. И ролик закончился. Всё. Окончательно и бесповоротно всё. Никакого чуда, никаких фейерверков, салютов и петард, никаких: «Вуалях-х-х-ха! Иии-х-х-хааа! Ты-гы-дыщ, Бумс!», никаких поздравлений, праздничных восхвалительных панелей, никаких: «Вау! Вот это мущщина! Я хочу от него детей!», никакого мало-мальски значимого события. Как — будто так и надо, как — будто выполнен рядовой квест по сбору гоблинских ушей. И это я, целый год, потом и кровью — каждый обрывочек? А в ответ — ничего? Все, чаша терпения переполнена. Бросаю к чертям эту долбаную игру, где разработчики к игрокам относятся просто по-свински. «А новостей на сегодня более нет. Рулевой «Обоза» Иван Демидов».

17 декабря

И что вы думаете… Проснулся ночью, втихаря пробрался к компьютеру и загрузил «Хроники Арфении». Подрагивая от возбуждения, ринулся осматривать инвентарь Гавроша. Ну, естественно, в самом дальнем кармане, в том самом, где пылились разнообразные квестовые вещи лежала она. Как поясняла панель — «Карта Доктора Странджелова». На которой, без двусмысленностей, без экивоков и прочих заумностей, просто таки тупо — был намалеван крестик в одном из южных районов Арфении. Быстро просмотрел карту Арфении. Присвистнул. Крестик стоял практически в самом центре Кохленклоу. Самого центрально-южного района Арфении. В задумчивости выпил чашку свежесваренного кофе и полез к супруге под бочок: «Утро вечера мудренее!»

Поработав на славу, с чувством выполненного долга отужинал восхитительнейше приготовленной уткой с хрустящими, поджаристыми ломтиками картофеля. За ужином рассказал люимой о новой карте. Супруга, аккуратно промакивая салфеткой уголки рта, сделала вид, что фраза: «Я из обрывков карту собрал, имени какого-то доктора, надо бы сходить, глянуть!» абсолютна неинтересна и только беспокоит её слух, но глаза, полыхнувшие огнем заинтересованности, выдали её с головой. Закончили ужин терпко-вяжущим, крепким чаем и — за «Хроники Арфении».

Написать письмо Могучему Джону. Ответ не заставил себя ждать: «Уже бегу!». Голос с дивана: «Давай на дороге его ждать, на южной?» Повторная отправка письма с уточнениями. Получить в ответ: «Вы уж там сразу определяйтесь, а то придется крюками до Сагрондаха перется!»

Попытаться плюнуть в монитор, передумать и двинутся в сторону южной окраины Горхидиса. По пути встретить нищенку, перекинуться с ней парой слов «а то ведь не отвяжется» и выхватить новый квест на оказание помощи сирым и убогим.

Выслушать продолжительно-гневный монолог супруги и быстренько свалить на «оказание помощи», заключившуюся в тупом бегании по Горхидису и проведения розыскных мероприятий по факту утери нищенкой очень дорогого ей амулета.

Провести десять минут в полезном и крайне необходимом променаде по закоулкам Горхидиса. Переговорить с кучей торгашей и под конец выкупить у одного из них простенький «Амулет Джека-Охотника». Плюс пять к здоровью и огромный рубин в центре аляповатого серебряного амулета. И стоимостью в десять тысяч золотом. По дороге к нищенке вспомнить все известные маты и, импровизируя на ходу, придумать пару новых. Добраться до переулка, в котором мигает маркер квеста. Ожидаемо никого там не найти. Чертыхнуться, матернуться, сплюнуть на стену, сшибив пролетающую мимо муху и отправиться на юг. Повторно матернуться, когда неожиданно, из подворотни, вылетел малец, и, в пятисекундном ролике, передал информацию, что нищенка ждёт меня в подвале одного заброшенного дома.

Естественно, ринуться туда, по пути обдумывая, кто-же на этот раз меня там будет убивать. Спуститься по крутой каменной лесенке, по пути пару раз бамкнувшись головой о притолоку. Оказаться в достаточно большом помещении, заставленную тускло горевшими красными свечами, со стенами, разрисованными непонятными каракулями. Уткнуться лбом в чумазую харьку нищенки. В начавшемся монологе выслушать неожиданное обвинение Гавроша в попытке воровства амулета (с чего бы это вдруг?), и о уже придуманной ими (ими?) каре, и о предоставлении мне нового статуса. Статуса жертвы в жертвоприношении. Окак! Хренасе! Гаврош в шоке! Все бегают, машут руками и кричат…

Далее нищенка, скинув с себя рубище и стянув парик с нечесаными, грязными волосищами, и оказавшись юной, очень симпатичной, девой в очень коротком, практически ничего не скрывающим, отделанном золотом платьице и короткими, пепельно-серыми волосами, уложенными в причудливую прическу, вытащила из рубища криво-изогнутый кинжал с нехорошими, красно-бурыми потеками на нем и, ехидно ухмыляясь, двинулась к Гаврошу.

Та-а-а-ак. Так-так-так… Ну не в сексуальное же рабство она меня увлечь желает? С таким кинжалом и такой гнусной рожей? Пришлось достать лук и нанести превентивный удар. Прямехонько в лоб красотке. Естественно, без прикрытия какой-либо брони лоб не выдержал пары остро отточенных стрел, и красотка, картинно взмахнув руками, рухнула на колени. Тут же пошли кадры ролика. Бывшая нищенка, вытерев кровищу, почему-то сбегающую тоненькой струйкой из правого уголка рта, отползла на пару шагов в сторону, кинжалом царапнула себя по ладони и пролила струйку крови на стоявшую в центре плиту с глубоко вырезанными на ней то ли рунами, то ли каракулями.

Испуганные мурашки, числом до взвода, пробежали по моей, моментально взмокшей спине, по ранее проложенному маршруту и исчезли где-то в районе копчика. Руны на стенах зашевелились, свиваясь и скручиваясь, потекли черными кляксами на каменный пол и с пола…

С пола начали подниматься, как — будто выползая из клякс, жутковатые существа, истошно, на пределе слышимости, воющие на одной и той же ноте. Пришлось даже звук в колонках убавить, благодаря супругиной реплике: «Ты что там, животинку какую насилуешь?» и похабненькое такое «хи-хи-хи»…

Ага. Понасилуй такое. Из клякс вылезло около десятка невысоких, но крупных тварей, покрытых влажно-глянцевой, черной шерстью. С широкими плоскими мордами; с раззявленными, сочащимися слюной пастями, в которых торчали блестящие, белоснежнейшие и очень острые зубки. И с фасеточными, точь в точь как у стрекоз, тремя глазами. Перекрестие прицела, попав на одного монстра, в который раз ответило на немой вопрос — монстр именовался довольно таким приятным на слух имечком: четушка. Ну почему? Почему, чем мерзопакостнее монстр, тем более ласковые имена он носит? А где все эти: прострулопенские жаброжорогляды, мозгососательные проструфехольды и варчеколягодные ырбугрызы?

Гогоськи, четушки, масяки, плёжики, сикси — натуральный детский сад. Младшая ясельная группа. Такое чувство, что разработчики очень берегут наши уши, дабы не изранить грубыми словами столь ранимую детскую психику, не нанести тяжелейшую психологическую травму. Хохотнул, и тут же резко вдавил клавишу «D», унося в стрейфе Гавроша от молниеносно кинувшейся на него ближайшей четушки. Челюсти твари клацнули в воздухе в том месте, где мгновение назад скалилась в ухмылке Гаврошева голова.

Хорошо, хоть помещение позволяет. Стрейфясь вправо-влево, нарезая круги, раз за разом всаживал стрелы в наседающих четушек. Вот одна, вторая, третья, вот уже и четвертая четушка валяются на полу, судорожно хватая пастями воздух. Пятая, шестая… А количество живых вроде бы и не уменьшилось. Наоборот, увеличилось.

Вот, из кляксы в дальнем углу вылезла, оглянулась по сторонам еще одна четушка и, не раздумывая, ринулась в бой. Вот еще одна…Да сколько ж вас? Внезапно пришедшая мысль заставила сместить прицел и выцелить забытую в пылу схватки нищенку, которая продолжала цедить из себя кровь и орошать ею плиту.

«Умри, пособница зла! Изыди, нечисть! Гореть-те сиреневеньким!» — и влепил первую пару стрел в спину лженищенки.

Даже и не вспотел. Несколько выстрелов и вот уже дева лежит, утыканная стрелами. И платьишко задралось, обнажая… Мда… Надо же, на пиксели засмотрелся, на полигоны, итить их… А четушки, продолжая истошно завывать, попятились, постепенно уменьшаясь, исчезли в кляксах, которые вытягивая из себя линии, сформировали руны и вернулись на свои места на стенах.

Хех. Жертвы им халявной захотелось. Идолопоклонники. Жрецы голозадого Винцлипусли… Восхвалятели Кетцалькоатля… Перебьетесь!