Правда о Николае I. Оболганный император - Александр Тюрин

20 июля (1 августа) 1853 г. Англией, Австрией, Францией и Пруссией была принята венская нота, требовавшая вывода русских войск из Княжеств, при подтверждении прав России на защиту христианского богослужения. Нота была принята императором Николаем, однако, по указанию английского посла Стрэтфорда Каннинга, отвергнута Турцией.

Западные державы уже запустили маховик войны и останавливаться не собирались.

14 (26) сентября турецкий диван принял решение об объявлении войны России, в случае если она не удалит войска из Княжеств. Командующий 150-ти тысячной турецкой армией в Румелии Омер-паша должен был предъявить ультиматум русской стороне и, при его невыполнении, начать военные действия. (Кстати, Омер-паша, австрийский славянин по происхождению, в 1833 был представителем турецкого правительства при корпусе генерала Муравьева, высадившегося на берегу Босфора.)

Задунайская элегия

Даже в начале лета 1853 петербургский кабинет не предполагал полномасштабного вступления Англии и Франции на стороне турок, и уж, тем более, антироссийской позиции Австрии и Пруссии.

Ввиду этого, русским командованием был выбран план постепенного наращивания давления на Турцию, так сказать в воспитательных целях. Хотя имелись и куда более решительные планы, в разработке которых участвовал сам император, включавшие десантную операцию в Проливах и быстрое выдвижение наших войск в Румелию. Из-за демонстрационно-воспитательного характера своих действий Петербург лишился преимуществ, которые он имел на начальном этапе войны.

«В самом 1853 году если бы Россия высказала свои требования с той резкостью и неуступчивостью, пример которых в том же году подавало ей посольство графа Лейнингена, и, в случае малейшей задержки удовлетворения, двинула войска и флот, когда ни Турция, ни западные державы нисколько не были приготовлены, чего не могла бы она достигнуть?» — спрашивает Данилевский.

Представим, что принят план решительных наступательных действий, подобный тому, что реализовал Дибич в 1829 г. Русская армия, не задерживаясь на осаду крепостей вдоль дунайской границы Турции, блокирует их небольшими силами и решительно пересекает Балканский хребет. После взятия Варны дальнейшее наступление на Константинополь поддерживается высадкой десанта в Босфоре. Скорее всего, англо-французский флот уже не вошел бы в Черное море. А если бы и успел войти, то будущность у него была бы неблестящая. Еще в 1834 император в письме Паскевичу указывал: «Положим, что турки, от страху, глупости или измены их (англичан) впустят, они явятся пред Одессу, сожгут ее,  — пред Севастополь, положим, что истребят его, но куда они денутся, ежели в 29 дней марша наши войска займут Босфор и Дарданеллы!»[199]

Вряд ли действия Западных держав на других направлениях смогли бы облегчить печальную турецкую участь. На Балтийском побережье русское командование располагало, благодаря развитой шоссейной сети, хорошими возможностями для маневра и снабжения войск. И это делало высадку здесь англо-французского экспедиционного корпуса весьма рискованным мероприятием. Вторжение в Россию со стороны хорошо защищенной западной границы несло еще большие риски. Поскольку Россия при Николае I была самодостаточной страной, ее невозможно было сломить блокированием кредитов или другими финансовыми затеями. В вышеупомянутом письме Паскевичу император писал: «Что могут они нам сделать? Много — сжечь Кронштадт, но не даром; Виндау? разве забыли с чем пришел и с чем ушел Наполеон? Разорением торговли?  — но за то и они потеряют.»

Позиция Австрии и Пруссии, шатко антироссийская в начале войны, во многом зависела от быстроты и успехов русского оружия.

27 сентября (9 октября) командующий русской дунайской армией князь М. Горчаков получил от Омера-паши письмо, в котором турецкий главнокомандующий требовал вывести русские войска из Дунайских Княжества. В ультиматуме Омер-Паши значилось, что если через 15 дней не будет дано удовлетворительного ответа, то Турция начнет военные действия.

В своем письме Горчаков отписал, что он не уполномочен вести переговоры войне, мире и выводе русских войск.

Еще до наступления дня, означенного в письме Омер-паши, турки начали обстреливать русские передовые пикеты и мосты на Дунае. Турецкое командование укрепляло крепость Видин, завозило туда боеприпасы, стягивало войска на дунайское правобережье.

Видя готовность турок к боевым действиям и желая усилить оборону Браилова и Галаца, Горчаков отдал приказ пароходам «Прут» и «Ординарец» с восемью канонирскими лодками подняться вверх по Дунаю от Измаила к Галацу. 11 (23) октября, в 8.30 утра, также до истечения срока ультиматума Омер-паши, русская флотилия была обстреляна со стороны правобережной турецкой крепости Исакча. Оттуда вели огонь 27 турецких орудий большого калибра.

Стоявшие в камышах на левом берегу Дуная четыре русских орудия, под прикрытием штуцерных подразделений Житомирского егерского полка, открыли огонь по крепости одновременно с действием артиллерии канонирских лодок.

Русская флотилия потеряла 15 человек убитыми, в том числе своего командира Верпаховского.

В ночь с 19 на 20 октября (с 1 на 2 ноября) Омер-паша приказал 14-ти тысячному турецкому отряду приступить к переправе через Дунай у Туртукая (ныне Тутракан, Болгария).

Три тысячи турок переправились на остров неподалеку от устья р. Арджис (Арджеш) и стали сооружать там батарею с с ложементами для пехоты. 21 октября турки переправились на левый берег Дуная, заняли селение Ольтеницу, где стали сооружать ретраншемент и батарею силами нескольких тысяч мобилизованных болгар. На реке Арджисе ими был создан наплавной мост.

Таким образом турки первые начали масштабные военные действия, что включало занятие плацдармов на левом берегу Дуная.

23-го октября (4 ноября) русские войска атаковали турецкие силы в Ольтенице. Штурм был неожиданно прекращен генералом Данненбергом, который с чего-то решил, что если захватить селение, то наши войска окажутся под ударом турецкой артиллерии с правого берега Дуная и с ближайшего острова.

Прочитав описание дела под Ольтеницей, государь собственноручно сделал следующие замечания по поводу исполнения генералом Данненбергом уставных требований в этом бою: «1) двух батарей было мало,  — пишет государь,  — чтобы уничтожить артиллерию укреплений; 2) атака пехотой, вопреки всем правилам, ведена колоннами к атаке в почти сплошном построении; 3) следовало в помощь артиллерии иметь цепь всех штуцерных бригады, которым сосредоточивать свой огонь по амбразурам и т. д.» Судя по замечаниям императора, педантичный немец действовал способами, больше подходящими параду, чем реальному бою на сложной местности.

Турки вскоре сами покинули Ольтеницу, однако стали переправляться небольшими отрядами через Дунай в других местах, и не везде они были обнаружены и отбиты.

В местечке Четати русский батальон был атакован крупными силами турок, переправившихся с болгарского берега Дуная и насчитывавших около 18 тыс. чел. Вслед за началом турецкой атаки в этот район были подтянуты дополнительные русские силы. В сражении при Четати и Фонтына-Банулуй 25 декабря 1853 (6 января 1854) русские отбросили турок, но понесли большие потери из-за нехватки артиллерийских боеприпасов и неторопливости действий командующего генерала Анрепа.

Николай I, в письме Горчакову, высказал свое неприятие такого «военного искусства»: «Потерять 2 т. человек лучших войск и офицеров, чтоб взять 6 орудий и дать Туркам спокойно воротиться в свое гнездо, тогда как надо было радоваться давно желанному случаю, что они как дураки, вышли в поле, и не дать уже ни одной душе воротиться; это просто задача, которой угадать не могу, но душевно огорчен, видя подобные распоряжения. Итак, спеши мне это все разъяснить и прими меры, чтоб впредь бесплодной траты людей не было: это грешно, и вместо того, чтоб приблизить к нашей цели, удаляет от оной; ибо тратим бесплодно драгоценное войско тогда, когда еще много важного предстоит и обстоятельства все более и более становятся грозными.»

Согласитесь, что такое отношение к солдатским жизням, которое демонстрировал «Николай Палкин» (хотя именно тогда бабы рожали много) не характерно для многих наших военачальников более позднего времени.

Турки переправились через Дунай и в районе Журжи (ныне Джурджу), находящейся напротив турецкой крепости Рущук, где были поддержаны огнем крепостной артиллерии. Однако вскоре были отброшены на противоположный берег. Были отбиты турецкие части при переправе у Слободзеи и Малу-де-Жос. Турки, переправившиеся от Никополя к Турно (Турну-Мэгуреле) успели произвести там расправы над местным населением.

Для оказания большего воздействия на турецкие войска русским командованием было принято решение переправиться через Дунай.