Торговый баланс - Шарон Ли

Волосы оказались именно такими неопрятными, как он ожидал, но нахмуриться его заставила темная тень над губой.

– Грязь! – пробормотал он. – Столько времени провел под водой, а лицо даже не отмылось?

Он взял край полотенца, потер пятно и снова посмотрел в зеркало.

Пятно осталось на месте и стало даже темнее на фоне розового следа от растирания.

– Какого…

Он подался ближе к зеркалу, нахмурился… а потом поднял руку, проведя кончиками пальцев по первым многообещающим волосикам усов.

– А!

Он улыбнулся своему отражению и снова потер мягкую тень, а потом повернулся к шкафчику в поисках крема для депиляции.

Несколько минут спустя он уже снова хмурился. В шкафчике оказалось больше всяческих средств, чем в аптечке многих кораблей, в том числе и несколько мазей, которые положено было втирать в кожу, но ничего похожего на средство для удаления волос.

Джетри со вздохом закрыл шкафчик и пошел к скамье, где положил свою чистую одежду. Завтра он попросит господина пел-Сабу предоставить ему необходимое средство. А пока ему надо разобраться с несколькими другими вопросами.

Босиком, в рубашке навыпуск, он прошел к себе в спальню и встал на колени рядом со скамьей. Там он неспешно открыл контейнер «Б» и выдвинул нижний ящик.

Так же неспешно он достал коробки с фрактинами, хорошими и плохими, проволочную раму и свой старый понарошечный торговый журнал, выложив все по очереди на ковер у своих колен.

Закрыв контейнер, он уселся скрестив ноги и взял потрепанную книжицу, листая тщательно составленные списки: поступления, затраты, обменные курсы и скидки Синдиката…

Прозвучал сигнал двери. Проглотив проклятие, Джетри схватил коробку с настоящими фрактинами – но тут же покачал головой. Нет сомнений, что фрактины – это древняя технология, и если леди Маарилекс или Рен Лар, или вся Разведка решат, что имеют право обыскать его комнату и имущество в поисках древней технологии, тогда они найдут фрактины, где бы они ни лежали – на ковре или в контейнере.

Дверной сигнал прозвучал снова.

С другой стороны, возможно, это с кухни пришли за подносом с обедом, к которому он так и не прикоснулся.

Вздохнув, Джетри встал с пола и пошел открывать дверь.

Близнецы ввалились через порог и поспешно юркнули за дверь.

– Закрой ее!

– Быстрее, закрой!

Непослушание тоже имело свои границы. Тем не менее он все-таки закрыл дверь – и даже запер ее.

Близняшки стояли у стены рядышком. Их рыжеватые волосы были влажными и буйно завивались. Как обычно, они были одеты одинаково, на этот раз – в простые черные свитера и брюки. Ноги у них были обуты в мягкие черные сапожки. У одной на шее была серебряная цепочка с большим рубином.

– А мне казалось, что вас обеих отправили в комнаты, – сказал он, уперев руки в бока и стараясь повторить сурово-дружелюбный взгляд, которым в подобных случаях пользовался Крис, если Джетри нарушал распоряжение капитана.

– А мы в комнатах, – огрызнулась близняшка с рубином на шее. – В твоих комнатах.

– Полно, Джетри, – сказала вторая, отступая от сестры и серьезно глядя ему в лицо, – нам нужно твое общество – и совет.

«Хороший довод», – подумал Джетри. Ему самому ни разу не хватило смекалки попробовать с Крисом что-то, хоть вполовину столь же хитроумное.

И потом – он был рад их видеть.

Он позволил себе опустить руки и помахал в сторону гостиной.

– Ну, так проходите, милости просим.

– Спасибо, – проговорили они хором и вошли, бесшумно двигаясь в своей мягкой обуви.

Мейча прошла к столу, где под крышками стоял его нетронутый обед. Миандра двинулась дальше, к окну, и остановилась, глядя на закатные облака, собирающиеся у склонов гор. Высоко, где небо уже начало темнеть, видны были звезды, мигавшие в атмосфере.

– Открытые пространства тебя уже не пугают? – спросила она.

Джетри прошел через комнату к ней: его босые ноги тоже ступали совершенно беззвучно.

– Я… начинаю привыкать, – сказал он, остановившись у нее за спиной и глядя в окно.

Глубоко в скальных складках пролегли фиолетовые тени. Вдали ему была видна башня порта, ярко горевшая в последних лучах солнца.

– Госпожа тор-Бели прислала лакомства, – сказала Мейча позади них. – Ты не голоден, Джетри?

– Не слишком, – ответил он, поворачиваясь и адресуя ей полуулыбку. – Если ты проголодалась, бери что хочешь.

Она нахмурилась и снова закрыла тарелку крышкой.

– Может, потом, – сказала она и откровенно встревоженно посмотрела на Миандру. – Сестра?

Наступила пауза, которая закончилась вздохом. Миандра повернулась лицом к сестре.

– Они все еще спорят, – пожаловалась она.

– Конечно, – ответила Мейча. – И, думаю, проспорят еще какое-то время. Тетя Стафели не уступит. И Рен Лар – тоже.

– Ему положено уступать слову делма, – сказала Миандра. – Хоть он и наделм.

Мейча рассмеялась.

– Позволь Рен Лару обихаживать его лозы – и он доволен и спокоен. Но обратись к его долгу наделма и напомни о его более важном долге по отношению к клану – и он становится несгибаемым. – Она помолчала, а потом пожала плечами: – В конце концов его ведь обучала тетя Стафели.

Миандра даже улыбнулась, хоть и не очень уверенно.

– Это верно.

– А о чем, – спросил Джетри, – они спорят? О древней технологии?

Мейча и Миандра переглянулись.

– Древняя технология – это начало, – ответила Мейча и отошла от стола, чтобы сесть на краешек стула.

Миандра прошла к ней и опустилась на ковер у ног сестры, поджав ноги. Лицо у нее было очень серьезным.

Помедлив секунду, Джетри сел напротив них и откинулся на спинку, делая вид, будто чувствует себя непринужденно.

– Итак, – сказал он, – спор начался с древней технологии.

– Совершенно верно, – подтвердила Миандра. – Рен Лар, конечно, желал, чтобы погодное устройство было удалено, немедленно – возможная опасность для винограда его беспокоит, и вполне оправданно. Он ведь мастер-виноградарь, и его долг – оберегать и лелеять лозы. Однако тетя Стафели решила, что ты определил меланти правильно, что лейтенант-разведчик получил должный ответ, а твоя клятва была дана должным образом. Этого Рен Лар оспаривать не мог.

Наступило затянувшееся молчание. Мейча была нехарактерно тиха: она сложила руки на коленях, распустив пальцы и глядя куда-то над левым плечом Джетри.

Джетри откашлялся. Она перевела взгляд на него.

– Однако они все еще спорят – ваша тетя и ваш кузен. Относительно вас двоих?

– Относительно меня, – уточнила Миандра с такой горечью, что Джетри поразился.

Мейча выпрямилась и положила руку сестре на плечо, однако промолчала.

– Быть Целительницей – это допустимо, – продолжила Миандра спустя мгновение уже чуть менее горько, хотя в глазах у нее горел гнев. – Но драмлиза здесь, на Ириквэй… это…

Она замолчала.

– …недопустимо, – тихо договорила Мейча. – Ириквэй освоили те кланы, которые считали, что драмлиз нужно… нужно…

– Уничтожать, – сказала Миандра, и в ее голосе снова появилась горечь. – Считается, что мутация, сделавшая возможной такие способности… что эта мутация представляет опасность для всего генофонда. Потребовали провести чистку. Вопрос решался на Совете Кланов, в самой Солсинтре, и споры кипели много дней, ибо кто может оставаться совершенно спокойным в присутствии человека, который слышит твои мысли или может переместиться от порта до центра города в мгновение ока? Оппозицию возглавила сама Глава Корвала, как рассказывают нам учебники истории, и в конце концов одержала верх. Существующим драмлизам было позволено жить, не проходя стерилизации. Кланы драмлиз сохранили свои права на брачные контракты, смешивая свои гены с общим генофондом, как им вздумается. И была образована гильдия, точно такая же, как гильдия пилотов или купцов, которая обеспечивала драмлизам защиту, как ценному коммерческому предприятию.

– Протестовавшие кланы, – сказала Мейча после короткой паузы, – оставили родную планету и обжили Ириквэй. Сначала существовал запрет и на Целителей. Его со временем отменили, поскольку стало очевидно, что Целители способствуют… социальной стабильности.

Мысленно запыхавшийся Джетри протестующе поднял руку.

– Дайте мне немного времени, – попросил он, и голос у него тоже оказался запыхавшимся. – У землян таких мутаций обычно не бывает. Вы – первая Целительница… и драмлиза… которых я вижу, и я все еще не уверен, что понимаю, почему один человек, делающий невозможное, высоко ценится, а другой, делающий нечто столь же невозможное… внушает страх.

Миандра неожиданно ухмыльнулась.

– Предрассудки не обязательно поддаются холодному рассудку – как тебе наверняка известно.

Он изумленно воззрился на нее, и Мейча засмеялась.

– Разве не все планетники тупые? Иначе зачем бы они жили среди грязи, запахов и погоды?