Живущие в нас (сборник) - Сергей Дубянский

– Вот, – Серега многозначительно поднял палец, – это в день!.. Если даже пару дней в неделю ходить, чтоб без напряга… Тань, сколько в месяц выходит?

– Много, – ответила та, не желая загружать мозги ерундой, – только Катьке-то зачем эта нервотрепка? То гололед, то гаишники, то какие-нибудь дураки пьяные. Вон, Славка убился в прошлом году, так до сих пор инвалид, и кабы не на всю жизнь. Кать, – она повернулась к более младшей подруге, – я советую купить домик возле нас. Прокопенки в город перебираются, так совсем недорого продают. У них там, и стойла, и сарай, и курятник. Ну, что я тебе рассказываю – сама знаешь. Займитесь хозяйством – купите корову, бычка на мясо, десяток поросят, кур. Уток не надо – весь двор вытопчут… а то удумали – бабе Нюре поросят сплавили!.. Она ж старая – то забудет покормить, то ноги у нее болят. Потому они и такие худые! Серег, – она повернулась к мужу, – скажи, у нас все есть – домашний кинотеатр купили, стиралку-автомат – все на скотине…

– Котенок, не слушай ее, – перебил Володя, загоревшийся идеей собственной машины, – представь, десять поросят, да корова, да бычок!.. От зари до зари будешь пахать!..

– А как ты хотел? – возмутилась Таня.

Катя слушала их спор, а на языке крутился вопрос, который она не хотела задавать вслух, чтоб не вызвать гнев всех троих – …а кто сказал, что я собираюсь продавать квартиру?.. Но неожиданно нашелся более мягкий вариант:

– Погодите делить шкуру неубитого медведя, – сказала она, – надо сначала вступить в наследство, а потом уж продавать-покупать – мало ли что там.

– Это да, – Володя кивнул, – Витька… ну, у которого бабка померла, говорит, бумаги оформляют только через полгода.

– Так долго? – удивилась Таня, незнакомая с процессуальными нормами.

– А чего, нормально, – не унимался Серега, – как раз к лету, когда дороги отремонтируют.

Катя почувствовала, что у нее начинает болеть голова, то ли от дыма, то ли от этих бессмысленных разговоров, и отвернувшись от гостей, высунулась в окно.

– Ну, ты чего? – Володя чуть подвинул ее, устраиваясь рядом, – ребята ж дело говорят.

– О чем говорить, пока ничего нет? Никто даже не видел, что это за квартира. Может, халупа с провалившейся крышей.

Володя растерянно почесал затылок. Такой вариант не приходил ему в голову – он-то представлял городскую квартиру похожей на дом Бачурина, хозяина местного колбасного цеха.

– Там ведь жила одинокая старуха, – продолжала Катя, – какую машину ты на это выменяешь?.. – и вдруг поняла, что сама боится того, что сказала, поэтому суеверно постучала по подоконнику, – тьфу, тьфу, тьфу…

– Ну, что вы там? – Серега шумно отодвинул стул и подошел к хозяевам с двумя наполненными рюмками, – не нравится, что мы предлагаем, придумайте свое. Магазин откройте. А что? Вон, Анька, чей киоск на площади. Одна, без мужа! Только товар возить успевает, а Шурка, сеструха ее, торгует. А товара в городе, говорят, валом!.. Давайте выпьем за Катькину тетку, царство ей небесное.

Катя выпила вместе со всеми; потом еще раз, и мысли утратили напряженность, а фамилия «Аплечеевы» превратилась лишь в строчку никогда не виданного словаря.

Храпел ли Володя ночью, Катя не знала – наверное, самогон возымел свое действие; зато проснулась она, именно, от его храпа. За окнами светало; внизу Толик, тоже «ходивший на город», прогревал двигатель. Мысль возникла мгновенно, как озарение. Катя вскочила с постели и подбежала к окну. Окунув голову в терпкий, после душной комнаты, утренний воздух, крикнула так, что эхо прокатилось по пустому двору:

– Толик!!..

– Ты чего орешь? – тот выглянул из-за открытого капота.

– Меня возьмешь?

– В город, что ли? Да поехали! Подходи к автостанции. Место, так и быть, забронирую.

Повернувшись, Катя увидела, что и Володя проснулся, но, даже уловив конец фразы, спросонья не смог вникнуть в смысл.

– Куда это ты? – спросил он, зевая, – на «толпу»?

– А денег дашь? – Катя усмехнулась, заранее зная ответ, – пока у меня выходные, съезжу к тете Люде. Она говорила, что надо какие-то бумаги подписать… ну, для наследства.

– Это да, – согласился Володя, – ты с Толиком договорись, чтоб он тебя обратно забрал.

– Так он, небось, сразу обратно, а, думаешь, там все так быстро? Может, вообще, заночевать придется. Сам знаешь, в городе не то, что у нас.

– Это да, – Володя вздохнул, – ну, заночуешь у тетки – авось, не выгонит.

– А чего у тетки?.. – Катя выдержала паузу, провоцируя сцену ревности, но ее не последовало, и пришлось пояснить, – своя ж хата есть.

– Кашу Гришке я сварю, но ты уж постарайся за раз все сделать, – муж повернулся на бок, – и возвращайся побыстрее…

– А вы тут особо не похмеляйтесь, – скорее, для порядка заметила Катя, но Володя сделал вид, что ничего не услышал.

О том, чтоб «бронировать» место, Толика можно было и не просить – количество водителей едва ли не превышало число пассажиров, и Катя подумала, что эта работа совсем не такая прибыльная, как обещал Серега. (Когда они с Толиком уже отъезжали от ветхого павильона, именуемого «автостанцией», на площадке стояло аж четыре абсолютно пустых машины, и их водители лениво курили, высматривая потенциальных клиентов).

…Со скотиной, небось, та же фигня… – решила Катя.

Парней, сидевших на заднем сиденье, она знала в лицо (как, в принципе, и большинство жителей поселка), но не настолько хорошо, чтоб заводить беседу. Разговаривать с Толиком тоже было не о чем, поэтому она смотрела на черные поля; на фыркающие сизым дымом тракторы, словно жуки, ползавшие на горизонте; на березки, окрасившиеся в грустный золотой цвет.

…А интересно, как все это выглядело в 1634 году?.. Может, тогда тут и не было полей?.. Уж тракторов, точно, не было, и этой дороги, и автомобилей… Катя прикрыла глаза. Называемые предметы тут же исчезали с картины, оставляя… наверное, в свое время она недостаточно хорошо учила историю, чтоб представить себе жизнь в семнадцатом веке, поэтому не оставалось ничего – одна серая пелена спрессованного времени.

Казалось, прошло всего несколько минут, когда она услышала голос Толика.

– Пристегнись, а то эти городские гаишники…

Открыв глаза, Катя увидела, что дорога стала шире, и машин больше, а справа, в беспорядке разбросанные по чистому полю, возникли двух– и трехэтажные дома из красного кирпича. Их крыши уже вышли на границу далекого темного леса.

– Во, блин, понастроили! – вздохнул Толик с завистью, – пять лет назад ни фига ведь не было. И откуда у людей деньги?..

– Зарабатывают, – раздался сзади веселый голос, – это ж город, а не то, что у нас.