История испанской инквизиции (Том II) - Х Льоренте

XII. Несмотря на последние слова этого письма, Руи Гомес 18 декабря написал другое: "Для того чтобы вы могли приехать сюда свободно, я велел написать инквизиторам, чтобы немедленно после выдачи вас заместителями святому трибуналу они приказали вам явиться в двадцатидневный срок в совет инквизиции. Сегодня я посылаю извещение через курьера; таким образом, вы можете отказаться от фуэро тюрьмы манифестированных, которым воспользовались, и согласиться на передачу вас в руки инквизиторов, которые, не задерживая вас, позволят отправиться сюда. Когда вы сюда приедете, с вашим делом покончат быстро со всем уважением, надлежащим вашей репутации. Итак, вы можете выразить ваш отказ и безопасно прибыть сюда под гарантией моего слова, с уверенностью, что все будет так, как я вам сообщаю, так как я взял это дело на себя, получив уверение в нем, которое имею и теперь".

XIII. Антонио Гамис отправился в Мадрид. Совет инквизиции назначил ему город вместо тюрьмы. Он оставался там до 7 августа 1573 года. Его процесс был окончен в том же году. Приговор гласил, что ввиду долгого пребывания Гамиса в тюрьме он присуждается только к отъезду из Теруэля на год или на более короткий срок, согласно решению главного инквизитора, и к уплате судебных издержек. Надо согласиться, что при условии виновности Гамиса манера обращения с ним была очень мягкая; но не надо забывать, что по системе святого трибунала тот виновен, кто противится даже самым несправедливым вещам, которые делаются в интересах инквизиции.

XIV. Тот же дух руководил инквизиторами в деле декана Теруэля. После трех лет заключения ему дали свободу вернуться к себе домой. Но он принял эту меру за издевательство, потому что она не сопровождалась публичным удовлетворением, на которое он имел право, и он настойчиво требовал суда. Он был судим, но иначе, чем мог надеяться. Инквизиторы изгнали его на полгода из Арагонского королевства и говорили о своем приговоре как об акте благосклонности, которую они мотивировали долгим пребыванием декана в тюрьме.

XV. Почти так же закончились процессы других узников Валенсии и Сарагосы. Я должен, однако, сделать исключение относительно дел Хуана де Сайты, Хуана Переса и Луиса Хуана Мало. Эти трое подсудимых получили свободу, доставив денежное обеспечение (которое равнялось полутора тысячам экю для двух первых и пятистам экю для третьего), и не захотели более являться для выслушивания - приговора, содержавшего унизительные статьи. Они потеряли деньги, но их оставили в покое.

XVI. Общий спор о неприкосновенности тюрьмы манифестированных даже со стороны инквизиции остался нерешенным и был приостановлен до ближайшего общего собрания кортесов королевства. Оно было созвано королем и начало свою работу в Монсоне в 1585 году. На нем пришли к соглашению, что до истечения шести месяцев будут назначены арбитры со стороны инквизиции и депутации; им будет поручено устранить затруднения и предложить соглашение; если инквизиторы откажутся назначить комиссаров, депутаты королевства обратятся к главному инквизитору и к совету инквизиции, а если эта попытка останется безуспешной, то напишут верховному первосвященнику. В самом деле, святой трибунал отказался назначить арбитров, и в комитете постоянной депутации часто поднимался вопрос об обращении к папе. Но различные мотивы не позволили дойти до этой крайности. Главный состоял в том, что депутаты королевства еще только год исполняли свои обязанности и не желали наживать врагов. Огромные потери, причиненные теруэльскими событиями, заставляли их опасаться новых затрат, если бы решено было войти в сношение с римской курией. Заранее было известно решение, которое примет верховный совет после бесконечных отсрочек, которые легко было предвидеть. Все эти обстоятельства сильно замедляли дело и внушили к нему чувство равнодушия. Таково было положение дел, когда процесс Антонио Переса напомнил прежние насилия, совершенные инквизиторами вопреки привилегии тюрьмы манифестированных, и расположил умы к народным мятежам, смутившим спокойствие Сарагосы.

XVII. Восстание арагонцев представило Филиппу II удобный случай, которого он долго ждал: он стал абсолютным государем Арагона, уничтожив посредствующую магистратуру верховного судьи королевства и все фуэросы первоначальной конституции, которые ограничивали объем его власти. Другой причиной арагонского восстания была политика, которая повергла в опалу и постоянную тревогу все знатные фамилии этого славного королевства и множество семейств второстепенных дворян и простого народа. Очевидно, что эти бедствия явились следствием действий инквизиторов, всегда готовых унизить и оскорбить тех, кто не целует ног самого ничтожного из них, и принести в жертву всех людей, которые по неосторожности не признают их трибунала святейшим учреждением и единственным оплотом веры, как они трубят об этом и разглашают через своих сторонников, хотя в глубине души уверены в обратном.

Глава XXXVII

ГЛАВНЫЕ СОБЫТИЯ ИНКВИЗИЦИИ В ЦАРСТВОВАНИЕ ФИЛИППА III

Статья первая

ИЗГНАНИЕ МОРИСКОВ

I. Филипп II умер 13 сентября 1598 года и оставил корону своему сыну Филиппу III, которого воспитание сделало более годным для жизни под рясой доминиканца, чем способным к управлению монархией. Инквизиция.была тогда так же страшна и так же могущественна, как до законов 1561 года. Новый монарх желал иметь главного инквизитора по своему выбору; воспользовавшись тем, что булла Климента VIII обязывала всех епископов пребывать в их епархиях, главному инквизитору дому Педро Порто Карреро [120] предложили удалиться в Куэнсу, епископом которой он был; до тех пор он занимал кафедры Калаоры и Кордовы. Филипп III в 1599 году назначил его преемником на посту инквизитора дома Фернандо Ниньо де Гевару (Гвевара) [121], кардинала римской Церкви, которого он вскоре назначил архиепископом Севильи. Этот прелат отправился управлять своей епархией в 1602 году, отказавшись от обязанностей главного инквизитора в силу королевского приказа, который выхлопотала римская курия, чтобы наказать прелата за его поведение в деле иезуитов города Алькалы {См. гл. XXIX.}. Его преемником был дом Хуан де Суньига [122], епископ Картахены, умерший в том же году; Хуан Бауиста де Асеведо [123], епископ Вальядолида, занял его место и умер при исполнении своих обязанностей в 1607 году в звании патриарха Индий. Его преемником был дом Бернарде де Сандобал-и-Рохас, кардинал, архиепископ Толедо, брат герцога Лермы, первого министра и фаворита короля.

По смерти его в 1618 году испанская инквизиция увидала своим главой дома Луиса де Алиагу [124], доминиканца, духовника короля и архимандрита Сицилии, которого Филипп IV, вступив на престол, принудил отказаться от своих обязанностей. Привязанность, которую Филипп III питал к своему духовнику, заставила его создать место в совете инквизиции для доминиканцев, - вещь неслыханная в предшествующую эпоху, вопреки мнению некоторых иностранных авторов, которые впали в ошибку, утверждая, что первый главный инквизитор Торквемада был монахом этого ордена.

II. Я рассказал, что произошло в 1602 году в Алькалы по поводу диспута иезуитов о том, следует ли верить, что Климент VIII действительно наместник Иисуса Христа. Тот же вопрос был возбужден несколько времени спустя, в правление папы Павла IV. 4 января 1606 года Хуан Пабло Видаль из Эспарагуэры в Каталонии взялся публично участвовать в диспуте на следующую тему: "Мы обязаны бесспорно верить, что Климент VIII был законно избранным и настоящим первосвященником; но только морально достоверно, что Павел V действительно наместник Иисуса Христа". Папа, узнав об этом, предписал главному инквизитору воспретить подобные дискуссии. Это запрещение было послано в Алькалу 30 апреля 1606 года.

III. Филипп III созвал в 1607 году кортесы королевства в Мадриде, где они оставались более года. Эти представители доложили монарху, что "в 1579 и 1586 годах они просили устранения злоупотреблений, совершаемых трибуналом инквизиции, чтобы положить конец значительным и постоянным потерям, которые причиняет его подданным узурпированное инквизиторами право расследовать некоторые преступления, чуждые ереси; Филипп II, его отец, обещал отыскать средство для устранения зла, на которое жаловались, но вследствие внезапной смерти его обещание не было исполнено. Поэтому они возобновляют перед Его Величеством ту же просьбу, тем более что зло все увеличивается и уже давно пора узаконить, чтобы никто не был арестован и посажен в секретную тюрьму инквизиции по другим преступлениям, кроме ереси. Громадное число испанцев не в состоянии различать мотивы арестов и смотрит на всех узников как на еретиков. Такой взгляд подвергает имевших несчастие быть арестованными святым трибуналом опасности не иметь возможности заключать браки, потому что их считают опозоренными, как действительных еретиков. Средством устранить беспорядок, введенный в законы, должен быть приказ, чтобы отныне подсудимые по другим преступлениям, а не по делу ереси, заключались в ожидании приговора в обыкновенные тюрьмы".