Балтийцы вступают в бой - Владимир Трибуц

Нуждалась в совершенствовании организация управления нашими силами в Рижском заливе. Здесь было три самостоятельных оперативных начальника: командир сформированной накануне войны Прибалтийской военно — морской базы П. А. Трайнин, комендант острова А. Б. Елисеев и командир отряда легких сил В. П. Дрозд. Ни одному из них не подчинялась авиация, базирующаяся на прибрежных аэродромах. Обсуждая на Военном совете различные варианты организации единого командования, мы приняли решение возложить ответственность за оборону островов и Рижского залива на контр — адмирала П. А. Трайнина. Ему были подчинены гарнизоны островов, соединение охраны водного района, дивизион торпедных катеров капитана 3 ранга А. Н. Богданова (военком Д. М. Грибанов) и оперативно — авиация острова Сарема. Отряд легких сил должен был проводить операции в Рижском заливе только по его указаниям. Подводные лодки, участвовавшие в обороне островов и подходов к Рижскому заливу, подчинялись командиру своего соединения, но все приказания, поступавшие к ним, командир соединения в копии сообщал Трайнину.

Новая организация была, однако, вскоре нарушена. Обстановка на сухопутном фронте изменилась к худшему, противник подходил к Марьямаа. В этих условиях П. А. Трайнин отдал приказ (на мой взгляд, несколько поспешно) об эвакуации Рохукюла и вывозе всего ценного на Сарема в бухту Трииги. Мы тут же упразднили Прибалтийскую военно — морскую базу, возложив командование всеми кораблями и торпедными катерами на контр — адмирала

В. П. Дрозда, войсками и береговой артиллерией островов — на генерала А. Б. Елисеева, бомбардировочной авиацией — на генерала М. И. Самохина. Все они были подчинены командующему флотом.

Военные действия на море в это время носили острый характер. Перед нашим флотом главной задачей стало систематическое нарушение коммуникаций противника, лишение его возможности проводить и разгружать конвой в Риге. Группа армий «Север», наступавшая на Ленинград, к концу июля 1941 года начала испытывать трудности в снабжении, и ей нужна была Рига как порт. Единственный путь, проходивший через Ирбенский пролив, находился под огнем нашей батареи, установленной на южном берегу Сарема, к тому же он был перекрыт минными заграждениями, поставленными в течение первой недели войны нашим отрядом лег ких сил[83]. Сильное противодействие попыткам врага пройти к Риге оказывали также эскадренные миноносцы и торпедные катера, базировавшиеся на рейд Куйвастэ и пристань Мынту и поддерживаемые флотской авиацией.

Стремясь преодолеть сопротивление, противник перебазировал в Лиепаю и Вентспилс значительные силы ударной и истребительной авиации, на побережье Рижского залива в Латвии установил несколько батарей, под прикрытием которых могли выходить его корабли и суда.

Мы ответили на это усилением минных заграждений. Выполнявшие минирование эсминцы, сторожевые корабли и тральщики работали ночью, часто под ударами вражеской авиации и торпедных катеров. В августе в Ирбенском проливе и Рижском заливе было поставлено 17 линий минных заграждений — 1318 мин и 40 минных защитников.

Успешное выполнение плана минных постановок, а также использование всех родов сил флота позволило нам с первых дней войны надежно контролировать вход в Ирбенский пролив. Это сказалось и на положении защитников архипелага: противник в этот период не делал даже попыток высадить десант на острова.

Пользуясь тем, что южный берег находится в его руках, противник, протралив небольшой ширины фарватер, попытался 5 июля провести в Усть — Двинск плавбазу для тральщиков, имея в виду очистить потом от мин Рижский залив. Наши истребители и бомбардировщики нанесли удар по аэродрому и кораблям врага в Вентспилсе. По полученным позднее данным, серьезные повреждения получили два минных прорывателя, предназначенных для траления мин в Рижском заливе, и несколько тральщиков. Плавучая база «Модерн-2» в сопровождении тральщиков все же вышла из Вентспилса в Усть — Двинск.

В Моонзунде в это время к выходу в море готовился отряд наших кораблей. Эскадренный миноносец «Сильный» (командир капитан

3 ранга А. Е. Комаров) вместе с двумя другими кораблями принял мины на рейде Рохукюла, имея задачу выйти в море для минной постановки. Эскадренный миноносец «Сердитый» (командир капитан — лейтенант А. Г. Письменный) должен был осуществлять их прикрытие.

Утром 6 июля отряд снялся с якоря. Командир отряда капитан

1 ранга Б. В. Хорошхин находился почему‑то на сторожевом корабле «Туча», где условия для управления были наихудшими, указания на случай встречи с врагом были недостаточно хорошо продуманы, приказания на переходе не отличались четкостью.

После полудня командир «Сердитого» А. Г. Письменный сообщил командиру отряда, что видит транспорт противника в охранении двух малых кораблей, а позже поправился, что видит эсминец противника. В 13 часов плавбаза противника (это, оказалось, была плавбаза, а не эсминец) открыла огонь по «Сердитому» с дистанции 112 кабельтовых. «Сердитый» также открыл огонь двумя носовыми орудиями с дистанции 103 кабельтовых. Вместо того чтобы, связывая боем корабли врага, дать возможность своим кораблям освободиться от опасного груза, а затем общими усилиями уничтожить противника, командир дивизиона капитан 2 ранга Г. С. Абашвили приказал загруженному минами «Сильному» подтянуться к «Сердитому» и тоже вступить в бой. «Сильный» открыл огонь, сбивая уже пристрелянные залпы «Сердитого». На кораблях противника был замечен пожар, они поставили дымовую завесу. «Сердитый», увеличивая курсовой угол, ввел в действие остальные орудия. Спустя несколько минут, «Сильный» получил попадание в корму. От взрыва загорелась бочка со смесью для дымовой аппаратуры и одна из находившихся на палубе мин. Катастрофа казалась неминуемой. К мине бросились раненый старший краснофлотец И. П. Уложенко, старшина 2–й статьи В. В. Карпов и старший краснофлотец В. С. Александров. Общими усилиями во главе с лейтенантом И. Я. Горовым они столкнули мину за борт. Корабль был спасен. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1941 года герои были награждены орденами Советского Союза.

Неделю спустя после этого боя, 12 июля, в свое первое сражение с врагом вступила батарея капитана А. М. Стебеля, открыв огонь по вражескому конвою на подходах к Ирбенскому проливу. Очень скоро она накрыла вражеские корабли и транспорты. Более 150 мощных снарядов было выпущено по противнику; с батареи видели пожары, некоторые суда получили значительные повреждения. С этого дня батарея постоянно находилась в полной боевой готовности, закрывая вход в Рижский залив. Противник ничего не жалел, чтобы уничтожить ее — совершал массированные налеты, делал попытки расстрелять с моря, но безуспешно. Дальнобойность 180–миллиметровых орудий значительно превосходила дальность стрельбы любых кораблей противника, они не могли подойти к ней на достаточно близкое расстояние. Неуязвима батарея была и с воздуха. Ее прекрасно защищали броня и бетон, толстый слой земли. По приказанию генерала А. Б. Елисеева рядом с батареей была создана ложная огневая позиция, на которую фашисты сбросили не одну сотню бомб.

Один из лучших артиллеристов береговой обороны капитан

А. М. Стебель умело руководил боевым расчетом; расчет действовал исключительно самоотверженно. Стойкость и мужество показывали коммунисты, которых было на батарее свыше тридцати человек. Амельченко, Шаповалов, Боронец, Афанасьев, Астафьев, секретарь парторганизации Пушкин, другие члены партии цементировали и сплачивали коллектив, воспитывали личный состав в духе ненависти к врагу, в духе безграничной любви к Родине и Коммунистической партии, словом и делом увлекали комендоров на героические подвиги.

Донесение о конвое противника было получено в штабе флота около 18 часов. Вражеские суда, потрепанные батареей Стебеля, прошли уже Ирбенский пролив и находились на траверзе мыса Колгасрагс. Эскадренные миноносцы «Стойкий» и «Грозящий» получили приказ выйти в море, найти и уничтожить корабли противника. Но еще до того как их настигли эсминцы, задержавшиеся с выходом из‑за отсутствия топлива, конвой обнаружила на рассвете 13 июля группа торпедных катеров под командованием

В. П. Гуманенко. Они атаковали концевые суда конвоя, смело ворвались внутрь боевого порядка, нанося удары торпедами и пушечно — пулеметным огнем. Возвратились без потерь. Вслед за ними мощные удары по конвою нанесла и авиация. Эскадренные миноносцы нагнали конвой у входного буя в Ригу, когда уже ничего нельзя было сделать.

Мне хочется более полно рассказать об участии в бою наших ка- терников — торпедистов. Один из них, капитан 2 ранга В. И. Белугин, вспоминает: «В 23 часа торпедные катера № 73 лейтенанта М. Г. Чебыкина, № 17 лейтенанта И. С. Иванова, № 64 главного старшины А. И. Афанасьева, № 93 под моим командованием вышли из бухты Мынту для нанесения торпедного удара. В. П. Гуманенко находился на головном катере № 73. Отряд шел строем кильватера. До боли в глазах всматривались в горизонт… Наконец наступил рассвет. Почти сразу катера обнаружили на горизонте дымы. Стали видны очертания судов, идущих в кильватерных колоннах при сильном охранении боевых кораблей.