Тайна одноглазой «Джоконды» - Валерий Роньшин

– Добрый вечер, – поздоровалась я.

– Скорее уж «доброе утро», – с улыбкой ответил мужчина.

– Ничего, что я с собакой? Вы ее не бойтесь. Она не кусается.

Гафчик выглянул из-за моей ноги и дружелюбно вильнул хвостиком, как бы подтверждая, что он не кусается.

– Я тоже не кусаюсь, – опять улыбнулся мужчина. – А как зовут такого шикарного пса?

– Его зовут Гафчик, – представила я своего четвероногого друга. – Входи, Гафч, дяденька не кусается.

Мы вошли в купе, и я села на свое место. Гафчик тут же забрался под стол и улегся там, положив морду на мои ботинки.

– Вы до Питера? – спросил мужчина и протянул мне пакетик с орешками. – Угощайтесь.

– Спасибо. Да, до Питера.

– Хотите угадаю, зачем вы туда едете? – неожиданно предложил он.

У меня аж сердце екнуло. А вдруг он сейчас скажет:

«Вы едете в Питер, чтобы совершить убийство».

– Ну угадайте, – осторожно согласилась я.

– Вы едете в Питер, чтобы принять участие в конкурсе «Супермодель России». Угадал?

– А вот и нет. Я еду смотреть «Джоконду».

– Тоже неплохо, – одобрил мужчина. – Давайте знакомиться. А то я с вашим Гафчиком знаком, а с вами нет.

– Меня зовут Эмма, – сказала я. – Эмма Мухина.

Мужчина громко рассмеялся.

– Что, смешная фамилия?

– Да нет. Просто меня зовут Немухин. Эдуард Немухин.

– Шутите?

– Клянусь.

– Клево! – Я тоже засмеялась. – Мухина с Немухиным встретились в одном купе. Анекдот.

– Да, анекдот. – Немухин перестал смеяться. – Встретились Немухин с Мухиной в одном купе, поболтали о том о сем и легли спать. А утром в купе заглянул проводник. «Скажите, проводник, – спрашивает у него Мухина, – Петербург скоро?» А тот ей отвечает: «Какой я тебе проводник, девочка? Я – Архангел небесный».

– Почему Архангел? – спросила я, хотя прекрасно поняла, куда клонит Немухин.

– А потому, что ночью наш вагон должен был взлететь на воздух. И мы бы с вами оказались на небесах… Разве вы ничего не знаете?

Я сделала наивное лицо.

– Так я же опоздала на поезд и решила ехать на следующем. Прихожу на вокзал, смотрю – мой поезд стоит. А что случилось?

– В милицию позвонил неизвестный и сообщил, что в наш поезд заложена бомба. Вы бы видели, Эмма, что творилось!.. Вокзал оцепили омоновцы, пассажиров эвакуировали, саперы с собаками все вагоны прочесывали…

– Надо же, – покачала я головой.

– Да, представьте себе. Хорошо еще саперы быстро нашли и обезвредили бомбу.

Я уставилась на Немухина недоуменным взглядом.

– Какую бомбу?

– Которую террористы заложили.

Я никак не могла врубиться.

– Вы хотите сказать, что в поезде обнаружили бомбу?

– Ну да. Прямо в нашем вагоне.

– В нашем вагоне?!

– Мало того, в нашем купе.

– В нашем купе?!

– Да. Как раз под вашей полкой.

Я прямо обалдела. Вот так фокус. Выходит, Воробей, сам того не подозревая, спас мне жизнь. И не только мне, но и многим пассажирам экспресса «Москва – Санкт-Петербург».

– По идее, бомбу надо в первый вагон закладывать. Или в середину состава, – принялся рассуждать Немухин, словно заправский террорист. – Кто ж ее в последнее купе последнего вагона закладывает. Странные какие-то террористы. Такое впечатление, что они не поезд хотели взорвать, а лично вас, Эмма. – Немухин весело рассмеялся над своим предположением.

Но мне было не до смеха.

Я почему-то сразу подумала, что так оно и есть. Да, неизвестные террористы хотели взорвать именно меня. И скорее всего, это как-то связано с похищением моего досье из архива секретной службы…

Немухин продолжал говорить, я кивала, не слушая, а в голове крутилась одна и та же мысль: «За мной началась охота! За мной началась охота!..» Вот черт! И что же мне так в жизни не везет?! Хотя почему не везет? Я же не взлетела на воздух…

– Пора, наверное, спать, – невежливо перебила я Немухина.

– Конечно, конечно, – суетливо поднялся он. – Вы укладывайтесь и гасите свет. А я пойду покурю.

Немухин вышел. Я постелила себе постель, вырубила свет и нырнула под одеяло.

Тудух-тудух-тудух-тудух… – стучали колеса на стыках рельсов. Под столом беспечно сопел Гафчик. Я лежала головой к двери и смотрела в окно. За окном была непроглядная темень. Эх, как хорошо день начался. Весеннее солнечное утро. Пятак по химии… А затем пошло-поехало: странный рассказ химички, слежка за человеком в черном плаще, Ваганьковское кладбище, секретная служба, задание убить киллера Муму… Постепенно мысли стали путаться, и я уснула.

Сон мне приснился смешнее не придумаешь.

Будто бы уже наступил день моего рождения. И я пригласила к себе в гости Сергея Иваныча с Иваном Сергеичем, Гафчика с Володькой и капитана Чмонина с немым убийцей Муму. Взявшись за руки, они водили вокруг меня хоровод и громко напевали:

Как на Эмкины имениныИспекли мы каравай.Вот та-а-кой вышины,Вот та-а-кой ширины…

При этом все (включая и Гафчика) показывали, какой ширины и вышины был каравай.

Каравай, каравай,Кого хочешь убивай…

И как вы думаете, кого я убила?.. Капитана Чмонина, вот кого!

Утром за окном шел нудный мелкий дождь. Это означало, что Питер уже близко. Я сходила умылась, причесалась и снова вернулась в купе.

Гафч все еще дрых под столом. Немухин собирался завтракать. Из вагона-ресторана ему принесли ароматную пиццу.

– Только-только приготовили, – говорил официант, ставя на стол тарелку с пиццей. – Можно сказать, с пылу с жару. Смотрите не обожгитесь.

– Вы сегодня свежи, как роза, Эмма, – сделал мне комплимент Немухин. – Прошу к столу. Один я такую огромную пиццу не осилю.

«Все-таки выгодно иметь смазливую внешность, – подумала я. – Комплименты делают, угощают…» Официант, пожелав нам приятного аппетита, удалился. Мы уже хотели приняться за пиццу, но она в самом деле оказалась с пылу с жару. Прямо огненная.

Пришлось ждать, пока остынет. И Немухин вернулся к прежней теме.

– Такого разгула преступности в столице никогда не было: убийства, ограбления, взрывы автомашин… Теперь еще и поезда пытаются взрывать. Прямо не Москва, а Чикаго тридцатых годов. И когда только московская милиция со всем этим покончит. Говорят, в Петербурге с преступностью уже давно покончено…

Едва он произнес последнюю фразу, как дверь резко отворилась и в купе вошли два здоровенных «качка» с бульдожьими физиономиями.

– Вас приветствует питерский железнодорожный рэкет! – рявкнул один.

– Это наезд! – рявкнул другой. – Гоните бабки!

Глава Х

Я становлюсь телохранительницей

Конечно, я была всего лишь маленькой девочкой, и мне полагалось задрожать от страха. Но я не задрожала. Те из вас, кто читал о моих прошлых похождениях, сразу поймут почему. А для остальных поясню – я попадала еще и не в такие переделки.

Один из бандитов лениво жевал жвачку; другой держал в руке недопитую бутылку пива. Мы с Немухиным молчали.

– Че молчите, будто крови в рот набрали?! – гаркнул тот, что жевал жвачку.

– А мы глухонемые, – сказала я.

Оба бандита заржали.

– Гля-ко, Жвачка, юморная школьница попалась, – сказал тот, что с бутылкой. – Тебя как звать, чудо в перьях?

– Никак меня не звать, – ответила я. – Валите отсюда, козлы.

Бандюги слегка опешили.

– Слышь, Пиво, по-моему, она грубит, – сказал Жвачка.

Пиво подошел ко мне и в упор уставился придурошным взглядом.

– Тебя че, детка, в школе не учат, как надо со старшими разговаривать?! – Он ткнул меня пальцем в солнечное сплетение.

– А ну не трогай ее! – Немухин вскочил со своего места. – А то по рогам получишь!

– Это от кого же я, интересно, по рогам получу? – повернулся Пиво к Немухину. – Уж не от тебя ли, фраер?

– От меня, – смело подтвердил Немухин.

В эту минуту в купе заглянул еще один мордоворот.

– Жвачка, Пиво, – приказным тоном бросил он, – больно долго копаетесь. Пора сваливать, скоро Питер.

– Да тут крутой выискался, – указал Жвачка на Немухина. – Такой крутой, прямо круче некуда. Может, его замочить, а, Паштет?!

– Зачем мочить… – Паштет недобро усмехнулся. – Он нам свой лопатник с бабками и так отдаст. А не отдаст, я ему всю вывеску разукрашу. Дай-ка сюда бутылек, Пиво.

Пиво допил остатки пива и протянул пустую бутылку Паштету. Бандит ударил бутылкой об угол двери и, выставив вперед острый осколок, пошел на Немухина.

Но Паштет допустил маленькую ошибку: повернулся ко мне спиной, видимо, не беря в расчет какую-то там девчонку. И зря, между прочим.

Я схватила с тарелки горячую пиццу и быстро запихала бандиту за ворот рубашки. Да еще для верности расплющила кулаком.

Жестоко, конечно, поступила; ну а как еще прикажете с бандитами поступать?

– А-а-а-а!!! – завопил Паштет.

В ту же секунду Немухин продемонстрировал ему великолепный хук1 правой.

Бандит – брык! – и скопытился.

Жвачка и Пиво явно не ожидали такого поворота событий. Жвачка разинул рот от изумления. Пиво вытаращил глаза. Ну а я тем временем надела на руку кастет и продемонстрировала Жвачке не менее великолепный апперкот2 в челюсть.