P.S. Реквием - I.R
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Фёдор быстро отверг эту идею. Ему нужно было прочувствовать жизнь именно мещан, а не знати. Окунуться в их среду всего на один вечер, чтобы после перенести свой опыт на бумагу. Тогда может его работу примет хоть какое — нибудь издательство.
— Так бы и сказал, что тебе нужно для книги, — вздохнул Иван.
Был бы рядом кто-нибудь из старших, ни за что не позволил бы сделать им подобное. Они зашли первый подвернувшийся трактир. Он находился в подвальном помещении. Воздух там был застоявшийся, обоняние будоражила неприятная мешанина из разных запахов: рыбы, браги, засаленных свечей и пота.
Иван поморщился. Всё это ему не шибко нравилась. Соглашаясь на предложения брата, он рассчитывал, как минимум на трактир, который будет находиться в здании, а не под ним. И там будет чисто и опрятно, публику он разумеется представлял более манерную. И вот за этим они тащились в соседний район? Тягу Фёдора к всевозможным приключениям он немного не учел.
В отличие от трактира в его воображении, реальное заведение явно терпело убытки.
Завсегдатаи выпивохи, увидев только оперившихся юнцов, да к тому же хорошо одетых, явно решили над ними поглумиться. Жаль Фёдор этого не заметил. Он жадно разглядывал каждую деталь данного помещения: темные стены, маленькие оконца под потолком, коптящие свечи, сплавившиеся в один большой комок, нескольких захмелевших посетителей, бледного хозяина заведения, бутылки с горячительным на полках и еще множество всего. Он хотел, чтобы это картина врезалась в его память до мельчайшей пылинки.
Иван сразу подумал, что лучше уйти, пока неприятности не посыпались на их головы. Но не успел он и глазом моргнуть, как Фёдор уже опрокидывал в себя хмельную кружку в кругу каких-то пьяниц. Вытаскивать его на свет божий уже было делом бесполезным. Поддавшись интересу Иван тоже попробовал местный алкоголь. И он бы соврал, если бы сказал, что этот грубый напиток пришелся ему по вкусу.
В руках Фёдора быстро опустошалась одна за другой кружки. В обществе пьяниц он сразу стал своим и вёл беседы заплетающимся языком. Иван даже не вслушивался. Эти люди несли неразборчивую тарабарщину и прекрасно друг друга понимали. Он нашёл в этом месте какое-то своеобразное очарования и обдумывал, как лучше передать его на холсте. Но как бы сильно мужчину не занимала это мысль, Иван все же следил за братом. Тот уже совсем не держался на ногах и встретив минимальное сопротивление, он покинул трактир вместе с Фёдором.
Когда в желудке осталась только пустота, а поясница уже болела от наклона, Фёдор почувствовал, как Иван закидывает на плечо его руку.
Под серым небом они медленно брели в свою обитель.
Весь последующий день Фёдор провел в постели, прося брата лишь о живительной влаге. Голова раскалывалась на части, в животе неприятно тянуло и мучила ужасная жажда. Такого он не испытывал со времен выпускного.
— У тебя нет желание еще раз посетить данное заведение? — спросил Иван, подавая брату бокал воды. Уголки его губ были приподняты.
— Нет… — простонал Фёдор, чувствуя себя, словно на смертном одре.
Стоило оправиться, как все испытанные Фёдором чувства он выплеснул на бумаге. Перо скользило по ней, словно корабль, подгоняемый ветром на водной глади. Он по-новому ощущал создаваемый ранее мир, словно тот и вправду был настоящим, а Фёдор являлся его творцом.
И, о чудо! Одно из нескольких издательств, куда он послал рассказ, решило напечатать его в своем журнале под названием «Рассвет». Первый гонорар лёг целебным отваром ему на душу. Труды Фёдора впервые окупились.
Купив бутылку заграничного вина, он взял под руку брата и направился в столичный дом, где в кабинете на втором этаже мучился с документами Александр. Он был готов расцеловать камердинера, когда тот сообщил о приходе младших братьев. Отдых был ему необходим.
— Поздравляю, — сказал Александр, соприкасаясь с братьями бокалами. — Теперь тебя можно официально называть писателем. Может лично сообщишь об этом, матушки? — спросил он, сделав глоток вина.
Фёдор кивнул.
— Мы собирались наведаться домой в эти выходные.
— Передайте им от меня самые наилучшие пожелания.
— Разве ты не поедешь? — спросил Иван.
— У меня на руках три новых дела, — сказал Александр. — Нужно с ними разобраться.
Вино приобрело горьковатый привкус. Радостная атмосфера вечера была потеряна.
В доме Орловых, успехам Фёдора были рады. Казалось, матушка только сейчас поняла, что её дети выросли и им пора начинать свою жизнь. Отцу по-прежнему нездоровилось. Пётр даже не вышел встретить братьев. Иван расстроился, хоть и старался не подавать виду, чтобы немного его приободрить, Фёдор обещал составить ему кампанию на какой — нибудь выставке.
— Ну и пусть сидит в своей конуре, — хмыкнул Фёдор и более не желал заводить разговоров о Петре.
Время шло. Листья берёз в сквере, находящимся точно под окнами их квартиры, окрасились в золото и опали. Пришли холода. Северный ветер дребезжал стеклами, нанося по ним сокрушительные удары. Пришлось купить печь. Лужи превратились в ледяные озёра, а река покрылась тонкой корочкой льда.
В день, когда случилось, то, о чем Фёдор задумывался лишь когда, писал рассказы, пошел первый в этом году снег. Превратившаяся в снежинки влага размеренно падала с серого неба.
Фёдор осторожно шёл по покрытой гололедицей мостовой. Сегодняшний день вновь увенчался успехом. Вот уже несколько месяцев его рассказы печатали в журнале «Рассвет». Благодаря постоянному труду и громкой фамилии он стал одним из знаменитых писателей. Часто почтальон вместе с письмами из Сиреневого Сада доставлял им приглашения на званые вечера или в салоны. Но не нужные бумаги исчезали в жарком горниле чугунной печи. Федору было не до этого. Он писал, словно заведённый, боясь, что его источник идей иссякнуть. Иван без брата никакие мероприятия посещать не желал.
И вот, возвращаясь из редакции, где вновь с большим рвением приняли несколько его рассказов, Фёдор встретил… девушку. Она осторожно ступала по скользкой мостовой, стуча своими каблучками. Хрупкую фигуру укрывала заячья шубка, а тонкие ручки были спрятаны в муфту.
Украла ли незнакомка его сердце? Нет. Как можно отдать часть своей души первой встречной? Фёдор вряд ли был на такое способен. А вот она вполне могла это сделать, когда он подхватил её, стоило гололедице сделать своё черное дела.
Девушка смотрела на него широко распахнутыми карими глазами в обрамлении пушистых ресниц. Фёдору она напомнила несмышлёного оленёнка. Он бы
