Ночной дозор - Сара Уотерс

Уинни опять взвизгнула. Лен смеялся и тыкал палец фигурке между ног; наконец пожилая работница резко его одернула. Смех перешел в хихиканье. Лен подмигнул Дункану и тихо, чтобы женщина не слышала, сказал:

– Просто ей хочется, чтоб это была она. – Он смял фигурку в комок и бросил в тележку с отходами.

Лен вечно похвалялся своими подвигами с девушками. Ни о чем другом не говорил.

– Если б захотел, я б впендюрил этой Уинни Мейсон, – не раз заявлял он. – Интересно, каково ее поцеловать? Наверное, все равно что чмокнуть собачью жопу.

Он уверял, что вечерами водит девушек в Холланд-парк и трахает. Подробно все описывал, невероятно гримасничая и подмигивая. С Дунканом Лен держался как старший, хотя ему было всего шестнадцать. На его цыганистом конопатом лице ярко выделялись пухлые розовые губы. В улыбке они открывали очень ровные белые зубы, контрастировавшие со смуглой крапчатой физиономией.

Сейчас, закинув руки за голову, он раскачивался на задних ножках табурета. Взгляд его лениво обегая цех в поиске какого-нибудь развлечения. Вскоре он оживился и, пригнувшись к верстаку, шепотом крикнул работницам:

– Эй, миссис А. пришла! С ней два мужика!

Не прерывая работы, женщины оглянулись. Они радовались любому передыху в занудливом деле. На прошлой неделе в цех залетел голубь, и около часа работницы с визгом за ним гонялись, выжимая из события максимум удовольствия. Сейчас две даже привстали, чтобы лучше разглядеть мужчин, которых привела миссис Александер.

Они так пялились на гостей, что Дункан не стерпел. Он тоже обернулся. Двух мужчин, высокого светловолосого и другого, пониже и темнее, миссис Александер сопроводила к самой большой свечной машине. Светловолосый стоял спиной к Дункану. Он кивал, изредка делая пометки в блокноте. У второго была фотокамера; работа машины его не интересовала, он выискивал интересный ракурс для съемки устройства и механика. Сделал снимок, потом еще один. Камера вспыхивала, точно взрывы бомб.

– Изучение затрат времени на трудовые движения, – авторитетно заявил Лен. – Готов спорить, они… Атас, сюда идут!

Придвинувшись к верстаку, он схватил и начал соединять восковой валик с куском фитиля, напустив на себя вид невероятного усердия и занятости. Девушки смолкли, работая с прежним проворством. Увидев, что подошел только фотограф, который обогнал миссис Александер и второго мужчину, они осмелели и одна за другой подняли головы. Фотограф закурил; камера болталась на его плече.

– А че, нас снимать не будете? – спросила Уинни.

Фотограф ее оглядел. Затем посмотрел на ее соседок: у одной обожженные лицо и руки в блестящих рубцах, другая почти слепая.

– Ладно, – сказал он.

Фотограф подождал, пока девушки сгруппируются и наденут улыбки, затем поднял камеру и приник к видоискателю. Он лишь делал вид, что снимает. Чуть прижимал кнопку и щелкал языком.

– Лампочка не вспыхивает! – загомонили девушки.

– Нормально вспыхивает, – сказал фотограф. – Она специальная, невидимая. Типа рентгена. Снимает сквозь одежду.

Льстивая брехня дурнушкам, навязавшимся на съемку, была столь явной, что Дункан слегка опешил. Но Уинни и все остальные взвизгнули от смеха. Смеялась даже пожилая женщина. Они все еще хохотали, когда подошли миссис Александер и светловолосый.

– Ну, в чем дело, леди? – снисходительно спросила хозяйка отлично поставленным аристократическим голосом.

– Ничего такого, миссис Александер, – хихикнули девушки.

Вероятно, фотограф подмигнул или сделал какой-то жест, потому что они снова покатились со смеху.

Миссис Александер ждала объяснений, но потом все же поняла, что к веселью ее не допустят. Тогда она переключилась на Дункана:

– Как дела, Дункан?

Дункан вытер руки о фартук и медленно поднялся. Все на фабрике знали, что он у хозяйки в любимчиках. Нарочно, чтобы он слышал, работники говорили друг другу: «Все свои деньги миссис Александер оставит Дункану Пирсу. Ты давай с ним поласковей, придет день, и он станет твоим хозяином». Иногда, к вящему удовольствию рабочих, Дункан им подыгрывал, вызывая смех. Но всегда ощущал неловкость, когда хозяйка его выделяла, и особенно неловко было сегодня, поскольку она привела посетителей и явно собиралась представить его как «нашу гордость».

Миссис Александер взглядом отыскала светловолосого, который все еще записывал в блокнот сведения о свечной машине, и коснулась его рукава.

– Можно вас?…

Девушки за верстаком перестали хихикать и выжидающе воззрились. Оторвавшись от записей, мужчина приблизился.

– Здесь у нас маленький цех по изготовлению ночников, – сказала миссис Александер. – Может, вы расскажете о процессе, Дункан? Позвольте вам представить…

Однако гость замер и смотрел на Дункана так, словно не верил своим глазам. Потом ухмыльнулся.

– Пирс! – воскликнул он, не дав миссис Александер закончить фразу. Заметив пустой взгляд Дункана, добавил: – Ты что, не узнаешь меня?

Дункан вгляделся и наконец узнал этого человека. Его звали Фрейзер, Роберт Фрейзер. Некогда он был сокамерником Дункана.

Оглушенный, Дункан на секунду онемел. Он вдруг снова погрузился в атмосферу старого тюремного корпуса, услышал его запахи и беспорядочное эхо, ощутил гнетущую тоску, страх и скуку… Лицу стало холодно, потом очень жарко. Дункан понимал, что все на него смотрят, и чувствовал себя в ловушке, где с одной стороны – Фрейзер, а с другой – миссис Александер, Лен и девушки.

Однако Фрейзер засмеялся. Видимо, он тоже понял неловкость ситуации, но знал, как ее разрядить.

– Мы знакомы, – обратился Фрейзер к миссис Александер. – Встречались… – он поймал взгляд Дункана, – очень-очень давно.

Похоже, миссис Александер растерялась. Фрейзер этого не замечал. Все так же ухмыляясь, он официально пожал Дункану руку, но другой рукой сграбастал его за плечо и шутливо потряс.

– Ты совсем не изменился!

– А ты другой, – наконец выговорил Дункан.

Фрейзер повзрослел. Дункан помнил его двадцатидвухлетним: тощим, бледным, с сыпью на подбородке. Сейчас ему, наверное, почти двадцать пять – то есть он чуть старше Дункана, но отличались они невообразимо: один – щуплый, а другой смугл, широкоплеч, ладен и буквально пышет здоровьем. На нем вельветовые брюки, рубашка-апаш и коричневый твидовый пиджак с кожаными нашлепками на локтях. Ремень сумки перекинут через грудь, как у путешественника. Длинные волосы – прежде Дункан видел его только остриженным – чисто промыты; жесты энергичны, отчего на лоб падает прядь, которую то и дело он отбрасывает назад. Руки загорели, как и лицо. Ногти обрезаны коротко, но сияют, точно отполированные.

Фрейзер выглядел таким взрослым и уверенным, таким свободным в обычной одежде, что Дункан окончательно смешался. От зажатости он чуть ли не посмеивался, и миссис Александер тоже заулыбалась.

– Мистер Фрейзер собирается написать о вас, Дункан, – сообщила она.

Наверное, он выдал свой испуг, потому что Фрейзер поспешно сказал:

– Я лишь собираю материал для одного иллюстрированного еженедельника. Вот чем-то подобным я нынче и занимаюсь. Миссис Александер весьма любезно мне все показала. Я и подумать не мог…

Только сейчас его ухмылка угасла. Похоже, Фрейзер наконец вспомнил, почему стоит у верстака и кто такой Дункан.

– …что встречу тебя, – договорил он. – Давно ты здесь?

– Дункан у нас почти три года, – ответила миссис Александер, когда сам он замешкался.

Фрейзер кивнул и записал.

– Он один из самых умелых работников… Дункан, раз уж вы с мистером Фрейзером такие старые друзья, может, расскажете, в чем заключается ваша работа? А ваш спутник, мистер Фрейзер, возможно, захочет сделать фотографию?

Фрейзер рассеянно оглянулся; фотограф выбрал точку и вскинул камеру, приготовившись щелкнуть Дункана, который неохотно взял восковой валик и стал рассказывать о фитилях, металлических держателях и негорючих корпусах. Говорил он плохо. От вспышки камеры мигнул, на секунду потеряв нить рассказа. Улыбаясь, Фрейзер кивал, напряженно вслушивался и с преувеличенным интересом разглядывал каждую представленную деталь, временами откидывая со лба прядь чистых волос.

– Да-да, понимаю, – приговаривал он. – Ага, ясно. Ну да, конечно.

Рассказ занял не больше минуты. Дункан положил собранный ночник на ползущую ленту, и тот уехал к тележке в конце верстака.

– Вот и все, – сказал Дункан.

Вперед выступила миссис Александер. Все это время хозяйка переминалась со слегка взволнованным видом мамаши, которая переживает, что ее дитятко спутает слова в школьном спектакле. Но теперь она светилась довольством.

– Ну вот, – сказала миссис Александер. – Процесс весьма несложен. Но заметьте: каждый ночник собирается вручную. Наверное, Дункан, вы сами не знаете, сколько штук собрали за все это время?

– Вообще-то нет.

– Нет… Надеюсь, у вас все хорошо? – Миссис Александер пыталась наладить беседу. – А как поживает ваша коллекция? – Она повернулась к Фрейзеру. – Вероятно, вы знаете, мистер Фрейзер, что Дункан – страстный коллекционер антиквариата?