Интрижка - Джиана Дарлинг

— Я здесь, чтобы рисовать.

Его брови взлетели до линии волос, и на лице мелькнула вспышка просветления. — Ты художник. Я мог слышать что-нибудь о твоих работах?

Я пожала плечами, почувствовав на себе взгляд Синклера.

— Может быть.

— Ну и где ты училась? Мой друг — один из владельцев Музея современного искусства. — Женщина рядом с ним насмешливо фыркнула, но он проигнорировал ее. — Я довольно много знаю об искусстве.

— В Европе.

Роберт Корбетт, единственный мужчина старше шестидесяти в группе, хлопнул толстой рукой по столу, а затем торжествующе указал на меня.

— Ирландка?

— Я думал француженка, как Синклер, — возразил Дункан Райт, его очки переливались в свете свечей.

— Ты не совсем француженка, милая? — Кейдж задумчиво нахмурился. Прежде чем он успел надавить на меня еще больше, Синклер мрачно усмехнулся.

— Эль трудно узнать. Оставь ее в покое.

Это было сказано с мягким юмором, но я знала, что это предупреждение. Никто не мог требовать от меня подробностей, и я не должна была их предлагать.

Мне следовало бы рассердиться, по крайней мере возмутиться из-за его пункта о конфиденциальности в нашем праздничном деле, но я почувствовала лишь тайный трепет волнения. Мне хотелось узнать, какая на вкус его карамелизированная кожа, и провести пальцами по линии мышц его туловища, ведущей в пах. Если бы я могла это иметь, заверила я более консервативную часть своего сознания, личные детали не имели бы значения.

— А ты, Кейдж? — Я говорила тихо, как будто у меня был какой-то секрет, так что Синклер мог только гадать про тему нашего разговора. «Пусть волнуется», — подумала я с внутренней улыбкой.

Кейдж откинул голову назад и от души рассмеялся, его блестящие волосы отражали свет свечей и подчеркивали его языческую внешность.

— Если ты не жила под камнем, я думаю, ты притворяешься глупой, Эль.

Я улыбнулась ему через стенку бокала, довольная и удивленная тем, как мне легко общаться с певцом.

— А откуда ты знаешь Синклера? — Я осторожно сделала глоток вина, наслаждаясь крепким вкусом каберне, который он заказал для меня. Это было восхитительно, и мой организм пронзил новый поток возбуждения. Итальянка во мне любила мужчину, который разбирался в вине.

— Это длинная история. Скажем так, мы познакомились через общего друга, очень давно. — Его тон подразумевал, что они с другом провели вместе какое — то очень интимное время, и снова женщина рядом с ним с торчащими зубами закатила глаза.

Он засмеялся и подмигнул кому-то через мое плечо.

— Не так ли, Син?

Я оглянулась через плечо и увидела, что он стоит позади меня и хмурится. По моей коже пробежали мурашки, и я потерла обнаженные руки, хотя бриз с океана был липким и теплым.

— Если я правильно помню, я познакомил тебя с нашей «общей подругой», и ты ушел с ней, — сказал он, положив теплую руку мне на плечо. — Жар от его прикосновения прожёг тонкую ткань моего платья и заставил меня содрогнуться.

Кейдж ахнул в резком возражении.

— Я? Никогда. Эль, кому ты веришь? Этому французскому цыгану или красавчику рок-звезде?

Я рассмеялась, чувствуя себя непринужденно над притворным высокомерием Кейджа. Это напомнило мне публичную личность моего брата Себастьяна, и я неожиданно почувствовала тоску по дому.

— Я не тот человек, которого следует спрашивать.

Я наклонила голову так, чтобы мои глаза могли встретиться с Синклером через плечо. Его лицо было мрачным и встревоженным, другая рука была прижата к боку, пока он боролся с эмоциями, отражавшимися на его лице. Я чувствовала его боль, его дискомфорт из-за небрежно выраженного юмора Кейджа.

— Так ли? — тихо спросил он.

— Она явно благоволит мне, — самодовольно заявил Кейдж, откинувшись на спинку стула, как король на своем троне.

— Нет, — тихо сказала я и осторожно провела пальцами правой руки по внешней стороне его ноги, находившейся ближе ко мне. — Потому что у меня слабость к цыганам.

Его ноздри раздулись, и, не глядя на Кейджа, он сказал:

— Поменяйся со мной местами. У Дункана есть кое-что, что он хочет с тобой обсудить.

Кейдж посмотрел на мужчину, о котором идет речь, тот только пожал плечами, но Кейдж сделал, как ему сказали, с лукавой ухмылкой.

— Не могу винить его за то, что он хотел, чтобы ты была полностью предоставлена ему.

Он поцеловал меня в щеку и усмехнулся, когда Синклер крепко взял его за плечо и оттащил.

— Он мне понравился, — мягко возразила я, когда Синклер устроился рядом со мной.

— Я тебе понравлюсь больше. — Его рука тяжелая и горячая приземлилась на мое голое колено, клеймя меня.

— Теперь ты закончишь пытаться меня отвлечь? У меня действительно есть дела, которые нужно обсудить, и я хочу, чтобы ты долго и усердно думала над моим предложением. Ты можешь сделать это для меня?

Его голос был таким соблазнительным. Никто из моих знакомых не обладал такой мощной сексуальной речью. Возможно, дело было скрыто в его произношении французского или в глубине его баритона, а также в том, что он никогда не говорил громко, но каждое слово вибрировало по всему моему телу. Что бы это ни было, я была почти уверена, что сделаю все, что прикажет этот голос.

Итак, я молча кивнула и увидела, как медленная, легкая улыбка тронула его твердые губы.

— Хорошо, — сказал он и немедленно повернулся к Ричарду Денману.

Медленный океанский бриз донес до моего носа запах кожи и дыма, я глубоко вдохнула. Его рука на моем голом бедре, казалось, пульсировала на моей перегретой коже, и когда я слегка изогнулась, он заставил меня замолчать.

— Что привело тебя в Мексику, Эль? — Женщина рядом с Синклером наклонилась вперед и улыбнулась мне с закрытыми губами. Я задавалась вопросом, стесняется ли она своих выступающих зубов.

— Мой лучший друг забронировал номер, но не смог приехать, — Бренне понравился бы роскошный курорт, и я беспокоилась, что она слишком много работает под руководством своего нового менеджера.

— Счастливая девочка. — она протянула руку. — Кенди Кей.

Мои брови поднялись сами по себе, но она была достаточно любезна, чтобы посмеяться над моей грубостью.

— Я знаю. Это вводит в заблуждение. Я перестала представляться Кэндис много лет назад, люди отказываются называть меня иначе, как Кенди.

— Прекрасное имя, — вежливо заметила я, пытаясь оправиться от своей прежней оплошности.

Она громко рассмеялась, сверкнув зубами в свете свечей. На самом деле, я нашла ее довольно красивой, когда ее черты смягчились от хорошего юмора, и она забывала сомкнуть губы.

Ее неуверенность слишком ярко напоминала