Утрата военного превосходства. Близорукость американского стратегического планирования - Андрей Леонидович Мартьянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другим фактором является простота CINC, которая не учитывает сложность современной промышленности. Китай может производить более чем в десять раз больше стали, чем США, но в США все еще есть компании, которые выполняют передовые работы в химической, аэрокосмической и оборонной промышленности, где Китай все еще значительно отстает.
По мнению Биддла, пять более общих факторов (или переменных) предсказателя материального превосходства победы и поражения также не являются надежными. Эти пять факторов включают в себя: ВНП (Валовой национальный продукт), население, военный персонал, военные расходы и CINC. Примечательно, однако, что самая сильная корреляция в 62% наблюдалась в случае ВНП. Можно соглашаться или не соглашаться с выводами Биддла, но именно Вторая мировая война сделала показатель материального перевеса одним из наиболее важных показателей для попыток предсказать исход войны или оценить общую и военную мощь страны. Важно отметить, что представленные выше 14 пунктов Джеффри Барнетта и Предиктор материального перевеса очень тесно связаны и, по сути, дополняют друг друга. Реальный вопрос заключается в том, существуют ли правильные данные (или оценка) факторов, составляющих этот предиктор. Любой предиктор хорош настолько, насколько хороши данные, которые используются для его расчета. Корреляция между ВНП и исходами Второй мировой войны неоспорима, как и тот факт, что Вторая мировая война была войной в своей собственной лиге, поскольку она вызвала глобальный гуманитарный, экономический, социальный и культурный шок беспрецедентного масштаба, не имеющий аналогов. до или после в истории человечества.
Другими словами, Вторую мировую войну как конфликт следует рассматривать отдельно, и если рассматривать ее как таковую, она обеспечивает очень сильную корреляцию между предсказателем материального превосходства и победой. Существует также сильная корреляция между ней и мощью национального государства в целом и его военной мощью в частности. В конце концов, Советский Союз и западные союзники просто превзошли по производству державы Оси, и это было наиболее решающим фактором в сочетании с тем, как использовались их силы, что решило судьбу как нацистской Германии, так и императорской Японии.
По сути, 14 пунктов Барнетта представляют собой более адекватный, расширенный и обновленный индекс технологических реалий современности, продолжение Предсказателя материального перевеса, который можно эффективно использовать для общей оценки силы. То есть до тех пор, пока вы не попадете в сферу современной западной экономики и в виртуальный мир монетаризма и финансиализации. В 1960-е годы термин «постиндустриальное общество и экономика» был введен Дэниелом Беллом. 25 К 1970-м годам этот термин нашел свое практическое и весьма реальное воплощение в американской экономике, которая стала первой в мире, где услуги составляли более половины занятости и ВНП. 26 К 2015 году, за некоторыми немногими, но важными исключениями, экономика США резко деиндустриализировалась. Частично эта деиндустриализация была естественной из-за технологического развития, которое имеет тенденцию выводить людей из производственного процесса, но большая часть этой деиндустриализации была вызвана массовым оттоком производства в другие места, особенно в результате таких соглашений, как НАФТА. Влияние одного только НАФТА на рабочие места в американской промышленности было разрушительным: к 2011 году было потеряно 2 491 479 рабочих мест. 27 С деиндустриализацией появился мем об экономике пожаров, страхования и недвижимости (FIRE) и доминировании предположительно экономических индексов финансового сектора, которые описывали бы что угодно, только не реальная экономика. Вместе с этой чрезвычайно искаженной экономической реальностью пришло и чрезвычайно искаженное понимание власти.
Это имело глубокие геополитические последствия из-за ряда очень неправильных политических решений в победивших Соединенных Штатах, которые в 1989 году провозгласили себя победителем в холодной войне. Нигде это не было так очевидно, как в геополитической, военной и разведывательной сферах. Решения, принятые на основе искаженных или совершенно ложных представлений о том, что Майкл Хадсон в общих чертах назвал «фиктивной экономикой», 28 начали доминировать и, к сожалению, продолжают доминировать в умах всего спектра американских политиков и научных кругов, если можно так выразиться. ничего общего с общественностью. Как заявил сам Хадсон, описывая то, что он в своей новой книге заявил: «Я имел в виду, что то, как экономика описывается в прессе и на университетских курсах, имеет очень мало общего с тем, как экономика работает на самом деле. В прессе и журналистских репортажах используется терминология, состоящая из хорошо продуманных эвфемизмов, чтобы запутать понимание того, как работает экономика». 29
Это запутанное мировоззрение не было лишь эвфемизмами и терминологией только для экономики, оно мигрировало в военную и разведывательную сферы. При такой двусмысленности стало лишь вопросом времени, когда самое основное и классическое стратегическое изречение Сунь-Цзы — «Если вы знаете врага и знаете себя, вам не нужно бояться результата сотни сражений» 30 — было полностью отвергнуто в пользу очень приятного, хотя и недолговечного, самовозвеличивания. Вся идея экономической самодостаточности нации, к чему призывали меркантилисты 31 , была принесена в жертву на алтарь фундаментализма свободной торговли и финансового вуду фондового рынка. Финансовый баланс уничтожил планирование производства и препятствовал сохранению и развитию реальных производственных навыков, необходимых для истинного национального величия. Нет национального величия без умения создавать сложные машины и оружие. Важный урок Второй мировой войны о том, что реальная военная мощь должна опираться на прочный фундамент реальной экономики, также был забыт. Конечно, Соединенные Штаты все еще могли производить много оружия, многие из которых были бы астрономически дорогими даже для самих США, но даже эти возможности все чаще ставились под сомнение.
В конце концов, опьянение самопровозглашенной исключительностью и военным величием привело бы к очень тяжелому похмелью. Как горько признал в 2016 году полковник армии США Дэниел Л. Дэвис:
После операции «Буря в пустыне» в 1991 году в Америке широко праздновали тот факт, что сокрушительная военная победа над Ираком Саддама Хусейна «раз и навсегда положила конец вьетнамскому синдрому» и продемонстрировала, что Соединенные Штаты теперь являются единственной военной сверхдержавой в мире. Это было не пустое бахвальство. Даже Пекин и Москва были впечатлены и открыто сокрушались о том, что они уступают в военном
