Сердце Малого Льва - Елена Федина

Подруга сидела в ее комнате, от скуки рассматривая ее недоделанный макет и крутя в руках микропаяльник.

— Ну что? Накормила свое сокровище?

— До отвала. Держи, — Оливия поставила сковородку на стол.

— Как ему твоя прическа, Олли?

— Никак.

— Как это никак?!

— Да ерунда это всё. Он ничего не замечает.

Мерлин округлила глаза.

— Но тебе очень идет.

— Горбатого могила исправит…

— Не говори так! Каждая женщина может стать красивой. Надо только очень захотеть.

Выслушивать наставления Оливия не любила. Захотелось сказать какую-нибудь резкость.

— Я… я слишком умна, чтобы тратить на это силы, — заявила она раздраженно, — и вообще, я лечу на Пьеллу. Там полно уродов, так что я не буду слишком выделяться.

— Уродов? — усмехнулась подруга, — хочешь сказать, что ты тоже уродка? А тебя, между прочим, разыскивал очень интересный мужчина.

— Какой? — удивилась Оливия.

— Высокий брюнет в черном плаще.

«Дядя Рой», — подумала она, но Мерлин добавила:

— С зелеными глазами.

Дядя Рой был очень, даже слишком интересный мужчина, но глаза у него были синие, такие же яркие как у Льюиса. Они оба казались ей какими-то неземными существами, и тот, и другой.

— Это, наверно, Оорл из комиссии, — сказала она разочарованно, — он и Льюиса разыскивал.

— Из комиссии? — удивилась Мерлин, — с розочкой?

— С какой еще розочкой?!

— Вот с этой. Вазы у тебя нет, я ее поставила в мензурку.

На подоконнике и правда красовалась в мензурке одна белая роза. Оливия смотрела на нее тупо, ничего не понимая. В глазах почему-то защипало.

— Он ждет тебя внизу, в буфете, — многозначительно сообщила подруга, — и не говори мне после этого, что ты не нравишься мужчинам.

— Чушь какая-то, — фыркнула Оливия.

— Так ты пойдешь? А то я могу тебя заменить!

— Болтаешь черт знает что…

В буфете было почти пусто, из танцевального зала доносилась музыка, все были там. Студенты по своей молодости и энергичности больше любили танцевать, чем жевать и мирно беседовать. На стене еще с Нового Года висел красочный плакат с теверским акцентом:

«ЭЙ, ПРЭЕТЭЛЬ, НЭ ДУРЫ!

ЗЭ СЭБЭЙ ПЭСУДУ УБЭРЫ!»

И совершенно не сочетался с этим плакатом, да и с этим буфетом строгий председатель комиссии. Эдгар Оорл сидел за столиком для курящих и выпускал в вытяжку дым. Его черный плащ висел на спинке кресла. Оливия тогда не знала, что это Прыгун, она вообще непозволительно мало знала о планете, на которой собиралась жить, но ей хватило и того страху, который он нагнал на нее во время собеседования.

Внешне же он не произвел на нее никакого впечатления. Она не любила длинноносых. К тому же у нее перед глазами всегда был Льюис, а с ним никто не мог сравниться. В общем, восторгов Мерлин она не разделила.

— Садись, — сказал Оорл и затушил сигарету.

— Что-нибудь не так? — напряженно спросила она и присела на краешек кресла.

— Тебя удивляет мой визит? — усмехнулся он, — но ты же знаешь, что я отвечаю за всех, кого отобрал.

— Да, — кивнула она.

— Так что? Поговорим?

— О чем?

Он снова усмехнулся.

— Расслабься, Оливия. Я тебя не съем. Это ты будешь облеплять меня датчиками, копаться в моем мозгу и изучать мое нутро.

— Ваше? — изумилась она.

— Ты ведь собираешься изучать принцип статической телепортации?

— А вы разве Прыгун?

— Нет, — Оорл посмотрел на нее насмешливо, — просто погулять вышел.

— Извините…

Пока она приходила в себя, он огляделся.

— Что тебе заказать из местного скудного ассортимента?

— Здесь только коржики и лямзики, — пробормотала Оливия, — а вино только местное. И роботов-официантов нет. Это студенческий буфет, надо самому всё брать.

— Усвоил. Возьму сам. Так что тебе: коржики или лямзики?

— Мне? — ей почему-то хотелось выглядеть взрослой, — полусладкое, — сказала она.

Оорл отошел. Оливия впервые видела живого Прыгуна и была несколько в шоке. Ей было странно, что они выглядят совершенно обычно, так же ходят, разговаривают, едят буфетную стряпню… Еще более странным и даже приятным было то, что он вел себя с ней так, как будто она вовсе не уродина, а нормальная женщина, даже цветок подарил. Может, у них на Пьелле так принято?

— «Райский сад», — улыбнулся Оорл, — вскрывая бутылку, — что ж, посмотрим, что в нем райского… между прочим, тебе идет эта новая прическа, Олли.

Оливия машинально спрятала свои ноги под стул, потому что вдруг осознала, в каких грубых и растоптанных они ботинках.

— Просто я слышала, что в космосе длинные волосы не носят, — стала оправдываться она.

— Носят, — заверил он, — моя мать всю жизнь летала со львиной гривой. Она была капитаном.

— А моя мама была учительницей, — почему-то призналась Оливия, она не любила говорить на эту тему, но как-то само собой получилось.

— Ты всё помнишь, Олли? — серьезно посмотрел на нее Оорл.

— Конечно, — сказала она, — отец и дед были специалистами по бурению, из-за них мы и оказались на Меркурии, в этом городе под колпаком. Теперь я боюсь колпаков. Любых. И не люблю закрытых помещений… хорошо, что на Пьелле земной климат, иначе бы я не полетела.

— Верю, — кивнул Оорл, — аварию ты тоже помнишь?

— Да, — мрачно ответила она, — мы всегда гордились своим городом. На Меркурии, на этой расплавленной планете, у нас стояли дома, цвели сады, кипела жизнь. Это было воплощением человеческого могущества, его победы над природой… И где теперь это могущество? Все рухнуло в один миг как карточный домик, все исчезло, хватило одного сбоя в системе охлаждения или другой подобной мелочи. Сейчас уже не узнаешь, что там произошло на самом деле.

— Давай выпьем, Олли, — Оорл протянул ей бокал, — хотя бы за то, что ты осталась жива.

— Я везучая, — сказала она, — нас было много детей в аварийном отсеке, но пришел спасатель и схватил именно меня. А остальных вынести не успели. Рухнул главный купол. Там такое началось, что было уже не до детей.