Разборка по-русски - Владимир Шитов

Оглядев зал с перевернутыми столами, поломанными стульями, Туляк недовольно заметил:

— Ничего себе деляги, насобачились чужую мебель гробить. Кто из вас учинил эту бучу?

Официантка, как нейтральное лицо, подробно рассказала ему о похождениях в зале виновника драки, заключив свое сообщение словами:

— О чем он с ними разговаривал за столами, я не знаю.

Обращаясь к одному из защищавшихся парней, он спросил:

— Вот ты, с синяком под глазом, скажи мне: из-за чего вы устроили тут у меня такой раскардаш?

— Вот этот скотиняка без приглашения приперся за наш стол и стал требовать, чтобы мы его угостили коньяком. Я такого вымогательства не мог вытерпеть и угостил его по харе.

— А стоило ли? — улыбнувшись, поинтересовался у него Туляк.

— Сил не было терпеть его хамство, — обиженно поведал ему парень.

— Ну ладно, с вами все понятно, ну а вот ты чего подписался к ним? — неожиданно обратился Туляк к Жигану. — Как я понял со слов официантки, они тебе не друзья, не знакомые.

— Мне не понравились козлиные наскоки «сундука», с которыми он первоначально подвалил к нам, но я его отшил, тогда он прицепился к этим ребятам. Когда я увидел, что прилипалу поддержала его кодла, я решил выступить за справедливость.

— А почему тебя не поддержали твои друзья? — кивнув головой на сидевших в отдалении за столом Макса и Фиксатого, поинтересовался вновь у него Туляк.

— Они в такие игры не играют, — улыбнувшись, пошутил Жиган.

— Давно от «хозяина»?

— Давно! Скоро уже месяц будет.

— Мало он тебя учил, если опять к нему нарываешься.

— А что делать, если жизнь заставляет лезть в петлю.

Удовлетворенный его ответом, Туляк обратился к виновнику драки:

— Ты, гладиатор без лат, слышал, что они все мне тут толковали?

— Слышал! — недовольно пробурчал тот.

— Они не фуфло мне тут случайно травили?

— Нет! — обреченно вздохнув, признался хулиган.

— Признаешь ли свою вину в безобразии, учиненном в моем ресторане?

— Да! — промямлил парень.

— Вот и отлично. На первый раз учинять над вами расправу не буду, но твоей веселой компании придется оплатить причиненные мне убытки в трехкратном размере, после чего можете уматывать от меня на все четыре стороны. Если же этой науки вам окажется недостаточно и вы хотя бы еще один раз вздумаете устроить у меня в ресторане такой байрам, то гарантирую, что после моего разговора с вами никому из вас больше никогда не понадобится дантист.

Обратившись к одному из своих подручных, он небрежно бросил ему:

— Приволоки сюда немедленно нашего бухгалтера, пускай он подсчитает убытки по моему прейскуранту.

— Они пообедали у меня на пятнадцать тысяч семьсот рублей, — напомнила ему официантка.

— За свой труд ты сама с ними рассчитаешься, — отмахнулся от нее Туляк. Потом, обращаясь к восьмерке притихших парней, он поинтересовался:

— Вам все понятно?

Кивки головами и разнобойное «да» были ему ответом.

— Отлично! Теперь усваивайте мой урок дальше. Сор из избы не выносить. Все, что здесь было, чтобы тут и умерло. Я не позволю вам портить рекламу моему заведению.

Считая разговор с ними законченным, Туляк, повернувшись к ним спиной, не спеша пошел к столу, за которым сидели дружки Жигана. Подойдя к ним, он спросил:

— Как вас кличут, друзья?

Те быстро ответили на его вопрос.

— Нехорошо вы, мужики, поступили, не подписавшись за благое дело. Ваш вид меня раздражает, а поэтому, чтобы мои парни пинками не спустили вас отсюда, немедленно уматывайте, и чтобы я больше вас тут никогда не видел.

Недавние дружки Жигана, поспешно рассчитавшись с официанткой, пряча от Жигана глаза, быстро покинули ресторан.

Через тридцать минут после случившейся драки зал ресторана принял прежний мирный вид. Ничто в нем не напоминало о происшедшем сражении.

Разобравшись со всеми, Туляк пригласил к себе в кабинет Жигана, где они за бутылкой молдавского коньяка «Кишинев» продолжили беседу.

В основном говорить приходилось Жигану, который обстоятельно отвечал на интересующие Туляка вопросы. Жиган по глазам и по поведению Туляка видел, что его ответы приходятся по душе его новому знакомому…

Туляк навел справки о Жигане и получил от лиц, знавших его, самые лестные отзывы. Убедившись в его благонадежности, Туляк охотно принял Жигана в свою банду.

Особого желания состоять в банде Жиган не имел, но у него так неудачно складывалась жизнь, что выбирать не приходилось. Теперь часть забот о себе Жиган переложил на плечи Туляка.

Глава 5

Построенный по индивидуальному заказу трехэтажный дом семейства Голдобеевых раскинулся на территории бывшего стадиона швейной фабрики, с северной стороны непосредственно примыкая к ней. Поэтому в кирпичном заборе была сделана металлическая дверь, через которую Голдобеевы при желании имели возможность пешком ходить на работу.

На первом этаже здания находились кухня, банкетный зал, комнаты для гостей и комната с телеэкраном, в которой постоянно дежурил сотрудник частного охранного бюро.

На втором этаже располагались спальные комнаты хозяев дома, их детей, бильярдный зал, библиотека, спальные комнаты для проживания в них приезжавших к ним в гости близких родственников.

На третьем этаже находились детские комнаты внуков Голдобеевых — пятилетнего Михаила и трехлетнего Эдвина, названного так в честь деда по линии матери. Там же жила прислуга в лице супругов Патуш, приехавших к ним из Франции с рекомендательным письмом от Эдвина Даниэля Трюбона. Патуш оказались очень полезными помощниками. Люсьен был квалифицированным поваром, а его жена Регита, преподаватель русского языка, стала детям Голдобеевых преподавать вместе с русским и французский. К месту будет сказано, что, когда у Элизабет было свободное время, она занималась с детьми изучением английского языка.

У Патуш была четырехлетняя дочь, белокурая Ноана, которая вместе с детьми Голдобеевых постигала преподаваемые им предметы.

Прилегающая к дому Голдобеевых территория была оборудована камерами наблюдения, вся информация от которых отражалась на телеэкране в комнате сотрудника охранного бюро. Помимо этого, вокруг двора дома Голдобеевых были поставлены инфракрасные датчики. Данное оборудование сват Эдвин Даниэль Трюбон подарил Голдобеевым сразу же после того, как стал дедом и понял, что брак его дочери Элизабет с Геннадием Юрьевичем — реальность, которую ему уже не изменить. Появление на свет второго внука, которого молодые назвали в его честь Эдвином, полностью изменило отношение супругов Трюбон к своим русским родственникам.

Трюбон, зная замашки гангстерского мира на Западе, решил обеспечить безопасность дома Голдобеевых от посягательства преступников так, как в отношении себя поступают им подобные промышленники на Западе.

Трюбон, приезжая в гости к Голдобеевым один или с супругой Анной-Марией, интересовался не только вопросами личной жизни Элизабет, ее детей, но и скрупулезно интересовался тем, как Голдобеевы управляют делами своей фирмы, результатами их производственной деятельности. Если первоначально Трюбон с неохотой соглашался кредитовать переоснащение предприятий Голдобеевых современным оборудованием, то, видя результаты такой модернизации в реальности, почти полностью получив назад предоставленный ранее кредит с приличными процентами, теперь уже сам предлагал свату воспользоваться его капиталом. Однако Голдобеев старался как можно реже злоупотреблять доверием свата, так как отдавать приходилось гораздо больше, чем ранее занималось. Тем более что отдавать свои деньги было гораздо мучительнее, чем брать кредиты. Все подмечал Трюбон, положительно оценивая деятельность отца и сына Голдобеевых в мире бизнеса, радуясь их успехам, как своим. Он ежегодно по нескольку раз прилетал один или с супругой из Парижа в Россию. Играя с внуками, Трюбон просил своего личного секретаря Форту Кюнстера, чтобы тот снимал их на видеокамеру. Получив заряд энергии в кругу щебетавших, веселящихся с ним внуков, Трюбон улетал к себе домой, чтобы через определенное время повторить прежний маршрут, так как без общения с дочерью и внуками он уже не представлял свою жизнь.

Элизабет было двадцать восемь лет. Она была среднего роста, ее русые волосы были коротко подстрижены, как у мальчишки, черты лица грубоваты и подходили больше мужчине, только маленький выразительный рот с четко обозначенным изгибом алых губ да голубые умные глаза под крышей длинных, пушистых ресниц делали лицо более женственным. Если лицо Элизабет было не очень-то привлекательным, то ее фигура была совершенна. Высокая, привлекательная грудь, плоский живот, тонкая талия, крепкие бедра, длинные, красивые ноги не могли не обратить на себя внимания ценителя прекрасного, несмотря на то что она была уже матерью двоих детей.