Я осталась злодейкой в финале паршивой новеллы - Wellixen

— Выжидаю. — Зарра тихо засмеялся и многочисленные украшения в его волосах снова зазвенели. — Я подготовил тебе комнату. Иди, отдыхай. Наберёшься сил и мы всё обсудим. Нам нужно многое обсудить.

Если бы не это, я бы развесила уши и пустила слюни. Золото, а не человек. И мясо принесёт, и воду в бадье нагреет, и комнату подготовит. Чем больше он шёл мне навстречу, тем сильнее укреплялся страх расплаты.

— Угу.

Он толкнул небольшую дверь, и я немедленно скользнула вперёд.

— К слову…

Я резко обернулась.

— Как тебя зовут? — Зарра заправил одну из прядей за ухо. Серьга, золотое кольцо, оказалось с красивым красным камешком. Я даже невольно залюбовалась. — Именно тебя, а не тело. Я пойму, если ты вдруг захочешь использовать псевдоним, но мне всё равно нужно знать, как к тебе обращаться.

Нашёл из-за чего беспокоиться. Я пожала плечами. Хотелось побыстрее договорить, чтобы рухнуть на кровать и забыть обо всём, как о страшном сне.

— Обращаться к тебе как к Кристе — это будет неуважением к тебе и твоим предкам. — Тут же добавил Зарра. — Не хочу казаться неотёсанным мужиком.

— Здесь нет никакой тайны. Я — Кристина. Кристина Круглова, будем знакомы.

Зарра озадаченно закусил губу. Несколько секунд он щурил глаза, точно стараясь понять: я шутила или это было правдой.

— Кристина? Какое странное имя. Не могу понять, что у него за корни.

Насчёт его имени я промолчала, хотя очень хотелось сказать, что его имя для меня ещё хуже. Кристину хотя бы можно запомнить и выговорить. Я же помнила лишь сокращении и признаваться в этом не собиралась. Кто мог сказать, где именно кончается чужая благосклонность?

— Так я спать?

— Прости. — Зарра кивнул и многочисленные заколки опять зазвенели. Интересно, ему самому этот звон не надоел? — Что ж, набирайся сил. Когда выспишься — иди туда, прямо по коридору. Буду ждать тебя в гостиной.

И он ушёл по указанному мне направлению. Я тут же закрыла дверь. Усталость оказалась настолько сильной, что я не притронулась к засову, хотя он был. На ватных ногах я дошла до кровати, выдохнула, а после плюхнулась на перину. После этого меня будто ударили камнем по голове.

Ничего не снилось, не было никаких голосов или ведений из прошлого. В сознании будто потянули за рычаг переключателя. Щёлк. Свет погас. Щёлк. Тьма разошлась. Я закрыла глаза утром или днём, а открыла в то время, когда сумрак густой патокой облепил окна.

Я лежала всё еще не дома и тело моё, непривычное миниатюрное, давало о себе знать легкостью в области груди. Вот чёрт. Под самым потолком лениво летали светящиеся насекомые, новельный аналог наших светлячков, призванный в этом мире экономить чары и делать всё, чтобы простой народ не сломал шеи, ковыляя до условного туалета в три часа ночи.

Почувствовав мою бодрость, насекомые сошли с потолка и закружились перед моими глазами. Мрак смягчился. Сейчас, вроде немного отдохнувшая, я начала осматривать комнату. Она оказалась куда больше той, где мне приходилось жить, но по всем новельным канонам считалась «простой». Широкая кровать, широкое трюмо, широкий шкаф, широкие и громадные шторы на по смешному крошечных окнах, чей вид выходил на древнюю кирпичную стену другого многоквартирного муравейника. На фоне неоправданно большой мебели я сильнее почувствовала собственную незначительность и слабость.

Интересно, а что-то подобное чувствуют люди, переезжая в другие дома?

С трудом вышло заставить себя подняться. В сердце обстоятельства «приключения» отзывались пугающей пустотой. Все нервы оказались сожжены ещё в первую ночь, когда меня затащили в камеру и закрыли решётку. Чтобы не разрыдаться опять, я решила: буду думать, что всё отпуск.

Маленькое приключение.

Непредвиденная неприятность.

Глубокая задница, из которой (надеюсь) можно выбраться.

До гостиной я прошлась прямо как приведение. Коридор оказался хоть и не очень длинным, но богатым на однообразные двери. Выцветшие обои с цветочками заставили вспомнить номера в санаториях, куда мама часто получала билеты на работе.

В гостиную дверей не было. Коридор просто оборвался на ней, даже не закончившись аркой. В отличие от безликого и унылого коридора, здесь чувствовалось куда больше «жизни». Различные ковры наслаивали пол, перекрывали друг друга и вызывали столько неровностей, что я едва не поскользнулась. Ковры здесь вообще были везде. Кроме яркого, цветастого пола, ковры висели на стенах, укрывали лестницу на второй этаж, кажется, висели на столах или пуфиках?

В центре гостиной стояло два стола. Один маленький — с черно-белой шахматной разметкой и фигурками на них, а другой большой. Живот тут же скрючился от голода. Там, на большом столе, стоял симпатичный стеклянный чайник с чаем и поднос с едой. Два тарелки с чем-то жидким и горячим, одна тарелка с горкой лепешек, так похожих на лаваш, блюдо с салатом и варёным мясом, две маленькие вазочки с орехами и чем-то ещё. Возле маленького стола стояли массивные кресла. На куске стены, не тронутом ковровым покровом, висела непонятная мне картина. С потолка свисали различные вещи, похожие в равной степени и на ловец снов, и на музыку ветра (стеклянные побрякушки наверняка звенели от сквозняков), и на ещё какую-то дизайнерскую глупость. От стен тянулись металлические «ножки» со стеклянными шарами на конце. Там тоже копошились горящие насекомые, вырабатывающие свет. Зарра как раз возился возле одной такой лампы.

— Эм… Что делаешь?

Он тут же прекратил всю деятельность и резко обернулся. Две косы исчезли, став одной, толстой и массивной, переброшенной через плечо. Золотые заколки исчезли, а нити — нет. Они красиво мерцали в дегтё густых волос. Боевая раскраска или макияж тоже перетерпела изменения. Косметика не исчезла полностью, просто стала менее яркой что ли и оттенки побледнели.

Невольно я восхитилась этим слишком красивым личиком.

— О, ты очнулась! — Он тут же отошёл от своеобразной лампы и быстро подошёл к большому столику. — Я уже всё приготовил и фигуры расставил. Давай, садись.

Я немного недоверчиво подошла к креслу.

— Это что, шахматы? — Я взглянула на чёрные и белые фигуры на маленьком столе.

— Ходики. — Зарра взял одну из фигурок, покрутил её между пальцами.