Дженнифер Чан не одна - Тэй Келлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот видишь, ты из тех, кто не боится верить, — улыбка Дженнифер стала шире. — Я знала, что могу тебе доверять.
Выдержка из «Путеводителя по Вселенной Дженнифер Чан: Том VII», статья № 11:
«Как найти союзников в поиске инопланетян»
Мама говорит никому не рассказывать о моём исследовании инопланетян. Или, как она это называет, «инопланетной чепухи».
Но мама боится верить. Её беспокоит, помята ли моя одежда, причёсаны ли мои волосы, в порядке ли мои мысли. Она боится того, что подумают окружающие.
Я называю это «людской чепухой».
Папа же, напротив, не боится людей, и инопланетян он тоже не боится.
Пару лет назад он рассказал мне об одной научной теории — она называется «теория альтруизма». Если вкратце, то группа реально умных учёных считает, что если инопланетная цивилизация стала достаточно развитой, чтобы путешествовать в космосе, это значит, что они прошли все тяжёлые стадии развития цивилизации. Они пережили ядерное оружие, войны и смену климата, и при этом смогли не уничтожить себя и свою планету.
Прожить так долго им мог позволить один единственный способ — они научились быть хорошими.
Именно поэтому нам не надо их бояться. И я думаю, что друг друга бояться нам тоже не стоит. Потому что даже если человечество ещё не во всем разобралось, мы же учимся.
По крайней мере, я так всегда считала.
Но сегодня папа сказал то, что я не совсем поняла. Мы сидели в больнице перед одним из его сеансов лечения, и он сказал: «После того как меня не станет, тебе понадобятся новые союзники».
Я сказала ему, что не стану их искать, что кроме него мне никто не нужен, но он только погладил меня по голове.
«Быть храбрым — это подойти к кому-нибудь и сказать: “Вот во что я верю. Я тебе доверяю”, — сказал он. — Доверие — самое страшное, что можно кому-то вручить. И в то же время — самое могущественное».
Я не нашла в его словах ни капли смысла, ведь есть вещи гораздо страшнее доверия. Я хотела спросить его об этом, но мама сказала, что нам нужно идти, и теперь этот вопрос звенит у меня в голове всю ночь.
Я просто не могу перестать думать: каким же образом доверие может навредить или причинить боль?
Сейчас
5
Мама и остальные родители отправились на поиски Дженнифер, а папа отвёз меня домой. Он пытался со мной поговорить, но я сказала, что устала, и сразу спряталась в своей комнате.
Закрыв за собой дверь, я первым делом отправила сообщение в общий чат: Как вы думаете, куда она пошла?
Обычно первой отвечала Тесс — и делала эта почти мгновенно. Телефон всегда был у неё под рукой, и печатала она нечеловечески быстро, потому что любила оставить за собой первое слово. Но сегодня моё сообщение так и осталось в одиночестве висеть посреди экрана. Прошла минута, за ней другая.
Я переключилась на личную переписку с Рейган и напечатала: «Ты в порядке?» — но фраза показалась какой-то неправильной. Удалив её, я набрала другую: «Что думаешь?», отправила сразу, не перечитывая, и тут же об этом пожалела.
На экране появились три точки, значит Рейган начала что-то печатать. Но скоро они исчезли. Я пристально смотрела на телефон, словно хотела запугать его и тем самым вытянуть ответ. Вот только руки у меня дрожали так сильно, что вряд ли вызвали бы страх даже у мыши.
Сев на кровать, я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов.
Обычно друзья не заставляли меня чувствовать себя так неловко и неуместно, но сегодня всё было по-другому. Вопреки здравому смыслу, я отправила Рейган ещё одно сообщение: Ну… это было дико.
Рейган отреагировала мгновенно: Дико?
Я тут же осознала свою ошибку. Так говорила Дженнифер.
Странно, — поправилась я.
На этот раз никаких точек.
Прошло шесть долгих минут, в течение которых я просто пялилась в экран, но никакого ответа так и не последовало. Тогда я отправила ещё одно сообщение: Как ты там?
Даже если бы Рейган не игнорировала половину моих сообщений, спрашивать такое было чертовски неловко, но этот вопрос никак не выходил у меня из головы.
Пойди всё по плану, сейчас мы с Рейган лежали бы, свернувшись клубочками под одеялом, и обменивались секретами и историями. И я бы чувствовала себя, как во время любой из ночных посиделок имени Рейган: словно мы спрятались в невидимом пузыре, где не нужно беспокоиться о моей маме, отце Рейган и других учениках, которые нас совсем не понимают. В этом пузыре всё в порядке, потому что в нём есть только мы.
Но сейчас у меня была только тишина. Тревога ожидания — ответа, новостей, чего угодно — давила так сильно, что внутренности скручивало и тянуло разные стороны. Чтобы хоть как-то отвлечься, я гуглила истории о сбежавших девушках, но от этого становилось только хуже.
Шло время, напряжение от ожидания нарастало. Так что, услышав стук в дверь, я действительно вскрикнула от неожиданности.
Когда она открылась, на пороге, нахмурившись, стоял папа.
— Мэл, тебе нужно поесть. Хоть что-нибудь, — он подошёл к кровати, протягивая тарелку со свининой и квашеной капустой.
Если мамины пироги — это дурной знак, то папина квашеная капуста — настоящий билборд, на котором огромными буквами написано «ПЛОХИЕ НОВОСТИ». Папа всегда говорил, что это блюдо напоминает ему о родителях, и готовил его только в самые тяжёлые дни, когда нам была нужна особая поддержка.
Я взяла угощение, и от первой же ложки внутри растеклось тепло.
— От мамы что-нибудь слышно?
Поколебавшись, папа кивнул.
— Они ещё не нашли Дженнифер.
Я догадывалась об этом, но, получив подтверждение своим мыслям, мигом растеряла весь аппетит и отставила тарелку с капустой в сторону.
— Где они ищут? Может быть, она совсем в другом месте.
Папа на секунду задумался.
— С ними Ребекка Чан, да и полиция уже начала расследование. Каждый делится любой имеющейся информацией, и все делают всё, что в их силах.
Я перевела взгляд за окно, в темноту. Новое, непонятное чувство зародилось у меня в груди.
— Значит она там совсем одна?
Папа проследил
