Воспоминания - Великая Княгиня Мария Павловна

Пока он спал, в доме царила полная тишина, и только к середине дня все вновь оживало. Становилось слышно, как лошади били копытами возле дома, скрипели колеса экипажей и позвякивали колокольчики. Дмитрий и я выезжали на своих мулах в приземистой плетеной коляске в сопровождении шталмейстера. Мы спорили, кому держать вожжи, а добравшись до них, ни за что не хотели уступать. Порой с нами отправлялся дядя Сергей, тогда нам приходилось хорошо себя вести. Иногда мы ездили на вечернее чаепитие к соседям, чаще всего к Юсуповым, друзьям нашей семьи. У них было два сына, Николай и Феликс, старше нас на несколько лет.

Летом такие поездки предпринимались часто, но осенью иногда выехать было невозможно, потому что в плохую погоду дороги становились непроезжими для больших экипажей. Мы всегда ездили одним и тем же путем, а потому знали каждый поворот, каждый кустик. Пейзаж был довольно однообразным, но привлекательным: безбрежные хлебные поля, луга, покрытые высокой душистой травой с ромашками и колокольчиками, леса с соснами, дубами и березами и изредка деревни, похожие одна на другую, с деревянными избами.

Когда в середине лета поспевали ягоды, мы собирали их в глубине парка, а после дождя отправлялись за грибами. Мы хорошо знали места, где они росли.

Сюда приходили за грибами и крестьяне, а потому парк приходилось охранять, поскольку это было частное владение. Несмотря на строгий запрет, соблазн был слишком велик, и мы часто видели в зарослях цветастые косынки женщин, убегавших при нашем приближении.

Погода большей частью стояла хорошей: сухой, ясной, безветренной. Но иногда случались сильные грозы, порой день, а то и два шел почти тропический ливень. Грозы обычно были по ночам. Дом вздрагивал от приближавшихся раскатов грома. Было очень страшно, спать я не могла, но из гордости не хотела звать спящую по соседству няню. Я вставала с постели, подходила к окну, приподнимала штору и выглядывала на улицу. Вот сверкала молния, быстрая и ослепительная, и небо вдруг становилось зеленым, а потом сразу же все снова погружалось в пугающую кромешную тьму. Ночной мрак, обостренное ожидание начала грозы вызывали мучительное напряжение. Казалось, будто на землю надвигается катастрофа.

Наконец первые капли ударяли по листьям, громко и тяжело шлепали по земле. Становилось легче дышать. Вскоре уже лило как из ведра; мне было слышно, как шумят ручьи, вытекающие из водосточных труб. При выспышках молний я видела на фоне зеленоватого неба раскачивающиеся кроны деревьев.

На следующий день погода снова была тихой, а воздух по–особому свеж и приятен. Омытые дождем листья блестели, трава была мокрой, вода в реке мутной, а песок на дорожках испещрен маленькими бороздками.

Время от времени отмечались праздники, которые нарушали привлекательное однообразие загородной жизни. Пятого июля праздновали именины моего дяди. В день святого Сергея он устраивал для крестьян и работников имения лотерею. Гости большей частью прибывали накануне вечером и размещались в дачных домиках в парке. Утром все шли в церковь. Потом завтрак, на котором присутствовали приходские священники, местные власти и соседи.

После завтрака проводилась лотерея. Она происходила в поле; стояла ужасная жара, облака пыли клубились над разнородной толпой. Военный оркестр играл вальсы и польки. Дядя, элегантный и свежий, в белом летнем кителе шел через толпу, разговаривая то с одним, то с другим. Гости терпеливо дожидались окончания церемонии. Лишь после того, как был вручен последний выигрыш, дядя и тетя в сопровождении друзей возвращались домой. С облегчением переводя дух, усталые женщины устраивались в плетеных креслах, стоявших вокруг столов в тени деревьев, где уже был накрыт чай. Для всех это был очень утомительный день.

В конце июля отмечали день пророка Ильи, приходской и в то же время деревенский праздник. За несколько дней до него странствующие торговцы устанавливали палатки вдоль главной улицы. Ярмарка длилась три дня; сооружались карусели и качели, павильоны для увеселительных зрелищ и для фотографов. Крестьяне съезжались со всей округи на повозках и телегах.

После обедни дядя Сергей открывал ярмарку, а сразу же после завтрака мы все отправлялись за покупками. Тетя и дядя считали себя обязанными купить что нибудь у каждого торговца. Они начинали обход ярмарки с противоположных сторон, встречались и вновь следовали каждый своим путем. Позади них шли слуги с огромными корзинами, которые быстро наполнялись. Товары не отличались большим разнообразием и год от года всегда были одними и теми же: льняное полотно, набивные ситцы, косынки и шали, гончарные изделия, стеклянная посуда, ленты, тесьма, сладости. Соблюдалась традиция делать подарки, но среди такой массы совершенно бесполезных вещей трудно было что либо выбрать. Однако порой случалось найти забавные вещицы, которые тут же приобретались у торговца, например графин с выдутой внутри цветной птицей или огромный лимон, законсервированный в спирте. Здесь были покрытые эмалью табакерки из папье–маше с портретами императора и императрицы или моих дяди и тети, большие чаши, расписанные забавными рисунками, узорами или карикатурами.

Мне с Дмитрием давали деньги, чтобы мы купили подарки для всех, включая слуг, и мы тоже обходили почти все палатки, но больше всего нам нравились аттракционы.

Ватага любопытных ребятишек следовала за нами от палатки к палатке. Мы покупали кульки карамели, семечек и орехов и кидали их уличным мальчишкам, которые, как собачонки, дрались за них.

Вечером после обеда мы возвращались на ярмарку и катались на каруселях при свете плошек с салом и воткнутых в бутылки свечей. Народу было так же много, как днем; разгоряченная выпивкой толпа становилась особенно шумной, и мы рано возвращались домой. Издали до нас слабо доносились звуки гармоней, пьяные голоса крестьян и пронзительный смех женщин.

В середине августа мы всегда уезжали из Ильинского и перебирались на другую сторону реки в Усово, здешний дом имел более современную систему отопления. Он был выстроен дядей из кирпича и серого камня на английский манер, но еще не закончен. Дом был просторным и удобным, с большим зимним садом, занимающим одно крыло и заполненным цветами и тропическими растениями. Переезд в Усово означал, что лето подходит к концу, шли последние недели наших каникул.

Дни становились короче. В парке облетали листья, птицы улетели. Становилось холоднее, и трава по утрам часто покрывалась инеем. В эту пору мы ходили в лес собирать орехи и приносили их целыми мешками, но скоро эти развлечения закончились: фрукты и ягоды собраны, грибы тоже, мокрые дорожки желтели от опавших листьев, деревья оголялись. Вечера становились длиннее, и мы не могли найти, чем бы заняться в доме.