Базар житейской суеты. Часть 3 - Уильям Теккерей

Тетка расхохоталась еще больше.

— Ступай же, Баульсъ, сказала она? махнувъ рукою, и принеси мнѣ его счетъ.

Бѣдная леди, вы не знаете, что дѣлаете. Что вамъ за охота смотрѣть на счетъ молодого студента?

— У меня тамъ собака… бульдогъ, сударыня, сказалъ Джемсъ, боязливо озираясь вокругъ, какъ провинившійся школьникъ. Я ужь самъ пойду за нею. Собака презлая… искусаетъ икры вашему человѣку.

При этомъ описаніи захохотала вся компанія, не исключая миссъ Бриггсъ и леди Дженни, которыя сидѣли безмолвно впродолженіе всѣхъ этихъ перегеворовъ между племянникомъ и теткой. Мистеръ Баульсь молча вышелъ изъ гостиной.

Имѣя въ виду наказать хорошенько своего старшаго племянника, миссъ Кроли продолжала обнаруживать свое благоволеніе къ молодому оксфордскому студенту. Ея ласковость, по обыкновенію, не имѣла никакихъ гранщъ, какъ скоро кто понравился ей съ перваго взгляда. Пригласивъ Питта на обѣдъ, она выѣхала съ младшимъ племянникомъ на гулянье, показывала его повсюду, и мистеръ Джемсъ рисовался въ фамильной коляскѣ миссъ Кроли. Впродолженіе этой прогулки, она разговаривала съ нимъ съ удивительною благосклонностью, и блистала рѣдкою ученостью, дѣлая безпрестанно цитаты изъ итальянскихъ и французскихъ поэтовъ, что въ высшей степени озадачило молодого студента, совершенно не предполагавшаго такой свѣжей эрудиціи въ старой теткѣ. Миссъ Кроли нисколько не сомнѣвалась въ его собственной учености, и была увѣрена, что мистеръ Джемсъ получитъ золотую медаль, и непремѣнно выйдетъ изъ университета старшимъ диспутантомъ [2].

— Ха, ха; ха! откликнулся Джемсъ, ободренный комплиментами миссъ Кроли. Съ чего это вы взяли, миссъ Кроли? Старшій диспутантъ сидитъ за другимъ прилавкомъ.

— Что это за другой прилавокъ, мой милый?

— Старшіе диспутанты плодятся въ Кембриджѣ, сударыня, а не въ Оксфордѣ, замѣтилъ ученый юноша тономъ знатока.

И онъ вѣроятно сообщилъ бы ей интереснѣйшія свѣдѣнія насчетъ университетскихъ обычаевъ Кембриджа и Оксфорда, еслибъ въ эту самую минуту не повстрѣчалась съ ними таратайка, запряженная въ одну лошадь. Въ таратайкѣ сидѣли пріятели машего героя, Тотбери Петъ и четверо другихъ джентльменовъ, съ которыми онъ пировалъ въ трактирѣ Тома Крибба. Увидѣвъ Джемса въ щегольскомъ экипажѣ, они поспѣшили снять свой клеенчатыя фуражки и раскланялись съ нимъ очень учтиво. Это событіе совершенно разстроило молодого человѣка, и ужь во всю дорогу миссъ Кроли не могла отъ него добиться ни да, ни нѣтъ.

По возвращеніи домой онъ нашелъ приготовленную для себя комнату и чемоданъ, принесенный изъ трактира. Мистеръ Баульсъ встрѣтилъ и проводилъ его съ видомъ чрезвычайно задумчивымъ и степеннымъ, но студентъ не обратилъ никакого вниманія на мистера Баульса и не замѣтилъ, что тотъ бросалъ на него сострадательные взоры. Другія мысли, безпокойныя и тяжелыя, роились въ головѣ мистера Джемса. Онъ оплакивалъ свое страшное положеніе среди джентльменскаго дома, наполненнаго старухами, которыя говорятъ по французски, по итальянски, и разсуждаютъ съ нимъ о современныхъ поэтахъ. «Вѣдь этакъ будешь между ними столбъ столбомъ!» думалъ скромный юноша, который не могъ смотрѣть прямо даже на кроткую и нѣжную миссъ Бриггсъ, когда она начинала говорить съ нимъ. Таковъ ли былъ онъ въ обществѣ боксёровъ и на дружескихъ пирушкахъ?

Съ обѣду мистеръ Джемсъ явился въ бѣломъ туго-накрахмаленномъ галстухѣ, и ему досталась честь вести въ столовую миледи Дженни, тогда-какъ Бриггсъ и мистеръ Питтъ шли позади, ведя подъ руки миссъ Кроли съ ея многосложными аппаратами шалей, ридикюлей и подушекъ. Половину своего времени за столомъ, миссъ Бриггсъ обыкновенно употребляла для надзора за комфортомъ больной старушки, и для угощенія ея жирной болонки, которую надлежало кормить жаренымъ цыпленкомъ, разрѣзавъ его правильнымъ образомъ на равныя части. Джемсъ говорилъ не слишкомъ много; но зато усердно подчивалъ дамъ виномъ и еще усерднѣе угощалъ самого себя шампанскимъ, истребивъ большую часть бутылки, которую приказали принести нарочно для него.

Когда леди вышла изъ столовой, оставивъ наединѣ двухъ двоюродныхъ братцевъ, мистеръ Питтъ, отставной дипломатъ, поспѣшилъ вступить въ дружелюбныя сношенія съ молодымъ студентомъ. Онъ распрашивалъ съ большимъ участіемъ объ университетскихъ успѣхахъ Джемса, интересовался его планами, его будущею каррьерою, и выразилъ лестную увѣренность, что мистеръ Джемсъ уйдетъ далеко. Чѣмъ больше они говорили, тѣмъ больше мистеръ Питтъ казался откровеннымъ и любезнымъ. Дмемсъ, въ свою очередь одушевленный портвейномъ, расказалъ предупредительному кузену всю подноготную изъ своей жизни отъ каникулъ, проводимыхъ въ родительскомъ домѣ, до веселыхъ пирушекъ въ Оксфордѣ между университетсюми друзьями. Онъ даже сообщилъ по секрету, сколько разъ приходилось ему возиться съ заимодавцами, и сколько было на немъ долговъ, причемъ мистеръ Джемсъ весело наливалъ опорожненные стаканы, быстро переходя отъ портвейна къ мадерѣ, и наоборотъ.

— Главнѣйшее удовольствіе тетушки Кроли состоитъ въ томъ, сказалъ мистеръ Питтъ, наливая стаканъ своему кузену, что гости могутъ дѣлать въ ея домѣ все что имъ угодно. Домъ ея — domicilium libertatis, Джемсъ, и если вы хотите пріобрѣсть благосклонность миссъ Кроли, я совѣтую вамъ не церемониться. Дѣлайте, что вамъ нравится, и требуйте смѣло всего, что захотите. Я знаю, въ деревнѣ всѣ вы смѣялись надо мной, какъ надъ тори. Миссъ Кроли, какъ видите, терпитъ всякія мнѣнія, хотя сама придерживается совершенно противоположныхъ правилъ. Аристократическая порода въ ея глазахъ ничего не значитъ.

— Зачѣмъ вы хотите жениться на графской дочери? замѣтилъ Джемсъ.

— Какъ зачѣмъ? Вспомните, любезный другъ, что бѣдняжка Дженни нисколько не виновата, что родилась дочерью лорда, отвѣчалъ мистеръ Питтъ ласковымъ и вкрадчивымъ тономъ. Происхожденіе, разумѣстся, не могло зависѣть отъ нея. Ктому же, я тори, вы это знаете.

— О, что касается до этого пункта, я скажу вамъ, Питтъ, что старинная кровь не бездѣлица, мой другъ… да, сэръ, не бездѣлица. Будь вы тори или вигъ, мвѣ это все-равно… мнѣ даже, чортъ васъ побери, но я знаю, что такое быть истиннымъ джентльменомъ, сэръ. Посмотрите на этихъ ребятъ, что плывутъ впереди всѣхъ на водяныхъ скачкахъ, кто они? джентльмены, сэръ, древнѣйшей и чистѣйшей крови. А чья это собака давитъ крысъ съ такою демонскою ловкостію, и выигрываетъ первый призъ? Ну; дѣло извѣстное, сэръ… да что ты сопишь, любезный Баульсъ? Сбѣгай-ка еще за портвейномъ, покуда вотъ я дотягиваю здѣсь эту бутылку. О чемъ, бишь, я говорилъ?

— Вы, кажется, хотѣли расказать, какъ собаки убиваютъ крысъ, подсказалъ мистеръ Питтъ, наливая новый стаканъ своему кузену.

— Эге! такъ вотъ оно куда пошло? Послушайте, Питтъ, любите ли вы охоту? Желаете ли вы видѣть, сэръ, какъ собака убиваетъ крысу? Если желаете, я совѣтую вамъ отправиться со мной къ Тому Кордерою, и тотъ покажетъ вамъ такія штуки, что…

— Фи, какой же я пентюхъ! вскричалъ Джемсъ, разражаясь залпомъ пронзительнаго смѣха на собственную свою глупость, — какъ-будто вы заботитесь о нашихъ собакахъ или крысахъ? Все вздоръ. Будь я скотина, если вы понимаете разницу между собакой и уткой.

— Да, кстати, продолжалъ Питтъ съ возрастающею любезностью, — вотъ новая бутылка.

— Не о ней шла рѣчь, сказалъ Джемсъ, глотая рубиновую влагу. Вотъ еще не такъ давно, въ прошедшій семестръ, вскорѣ послѣ того, какъ я вылинялъ… то-есть, вылечился отъ кори, сэръ, ха, ха, ха! но вѣдь это презабавная исторія! Сидѣли мы, сэръ, въ погребкѣ, я, то-есть, и Робертъ Рингвудъ, сынъ лорда Сенкбара… такъ вотъ оно, откуда ни возьмись бенберійскій лодочникъ, да и вызываетъ на драку, его или меня, на порцію пунша. Я не могъ. Рука у меня была перевязана… не поднялъ бы и щепки… кобыла, на которой я ѣхалъ, упала со мной въ канаву, и ужь я думалъ, что совсѣмъ переломилъ руку. И выходитъ, сэръ, что я принужденъ былъ спасовать, но Робертъ Рингвудъ снялъ свой сюртукъ, засучилъ рукава, постоялъ минуты три, да и ну тузить его на право и на лѣво. Повихнулся сэръ, да еще какъ!

— Вы не пьете, Диемсъ, сказалъ дипломатъ, наливая ему полный стаканъ.

— Э, шутите, любезный другъ, сказалъ Джемсъ, приставляя руку къ своему носу, и поглядывая на кузена своими пьяными глазами, — шутите, старый товаварищъ. Вы хотите свалить меня съ ногъ…. эксперимента ради; но это негодится, сэръ. In vino Veritas, пріятель. Mars, Bacchus, Аpollo virorum — э?.. А нехудо; еслибы тётушка послала этакъ дюжины двѣ этой влаги моему родителю на усадьбу.

— Что жь? вы можете спросить у ней, продолжалъ Макіавель, а покамѣстъ старайтесь теперь дѣлать лучшее употребленіе изъ своего досуга. Припомните, что сказалъ поэтъ: