Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » О войне » Люди в зеленых фуражках - Александр Тараданкин

Люди в зеленых фуражках - Александр Тараданкин

Читать онлайн Люди в зеленых фуражках - Александр Тараданкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Перейти на страницу:

Расстояние между судами сокращалось очень медленно. Когда до нейтральных вод оставалось не более двух миль, катер резко прибавил скорость, очевидно, надеясь выйти из советских вод до встречи с пограничным кораблем. Сообщив обстановку на командный пункт, Фуртас открыл огонь на поражение. Другого выхода не было. Ждать — значит, выпустить нарушителя безнаказанно.

Залп! Корабль резко качнуло. Еще залп! Море осветили яркие вспышки. На катере что-то взорвалось. Взметнулся язык пламени. Потом последовала серия мелких взрывов…

Стихи из блокнота

После прихода американского катера настроение Воробьева резко изменилось. На допросах он вел себя свободно, даже пробовал шутить. Материалы следствия пополнились показаниями о том, как проходила его дальнейшая подготовка к шпионской деятельности. Он рассказал, как с американским офицером Майклом Огденом вылетел из Франкфурта-на-Майне в Вашингтон, как в тридцати километрах от столицы Соединенных Штатов, в загородной вилле, изучал Приморский край СССР, занимался стрельбой, греблей, работал на ключе, дальше шли записи о вылетах Воробьева с Огденом в Нью-Йорк, а затем в Бойс (Западная Калифорния).

Цифры, даты, фамилии, населенные пункты…

Воробьев помнил их наизусть и обо всех рассказывал охотно, не забывая даже мелких деталей. Но совсем иначе вел он себя, когда речь заходила о его жизни в Германии. Настроение его портилось, этот период Воробьев помнил плохо, якобы потому, что жизнь его была там бесцветной.

Михайлов чувствовал: агент хитрит. Изучая Личные вещи Воробьева, капитан раскрыл его блокнот. Он просматривал его и раньше, но сейчас одна деталь показалась ему весьма интересной, даже загадочной: в блокноте были только стихи. Одни, видимо, владелец переписал из книг, другие сочинял сам. Эти, вторые, далеко не отличались ни стройностью, ни красотой, рифма была несовершенной.

Взгляд Михайлова задержался на песне:

Я иду не по нашей земле,Просыпается хмурое утро…

Капитан знал эту песню. Но со второго куплета слова оказались другими:

Я Приехал теперь в Исфаган.Всюду слышу лишь речь не родную.И в чужих этих дальних местах.Я по родине сильно тоскую…

А через один куплет шла такая фраза:

Из-за жирных мерзавцев двоихПросидел я в тюрьме Исфагана…

«Исфаган? Исфаган? Где же это?» — вспоминал Михайлов. Он взял атлас и вскоре нашел в Иране город Исфакан. Может быть, у Воробьева тот же город, только в другой транскрипции?

«И почему человек, живущий в Германии, — думал капитан, — писал стихи об Иране?»

Следователь стал более внимательно изучать «творчество» Воробьева. Ему казалось, что именно здесь можно отыскать ключ к каким-то тайнам. Вскоре его насторожило весьма бессмысленное четверостишье, героем которого был «Женька Голубок».

— Женька? Кого он имеет в виду — себя или какого-нибудь приятеля? Женька Голубок! А может быть его настоящее имя Евгений, — размышлял капитан.

Наутро Михайлов как бы невзначай завел с Воробьевым разговор о стихах в блокноте. Гот начал рассказывать о своих «творческих порывах». Поделился, что многое там написано о себе.

— А среди стихов есть неплохие, — серьезно сказал капитан и достал блокнот. — Вот, например, четверостишье: «Звали, Женька, тебя Голубком…».

Михайлов заметил, как дернулись веки Воробьева, но спокойно дочитал до конца и как ни в чем не бывало стал листать страницы дальше.

Потом прочитал еще несколько стихов и, захлопнув блокнот, небрежно бросил его в стол.

— И это вы все сами написали? — с теплотой в голосе спросил Михайлов.

— Да, знаете ли, бывает такое настроение…

— Неплохо, неплохо. Там мне еще понравилась песня. Помните: «Я тоскую по родине».

— Это песня не моя, вернее, начало не мое, а потом я кое-что присочинил.

Теперь Михайлов начал более смело развивать новую версию. А что если?… И в тот же день заказал справки: не переходил ли где-нибудь границу в районе Ирана человек по имени Евгений.

Прошло около недели, а ответа все не было. За это время Михайлов проделал один весьма показательный эксперимент. На очередном допросе он заговорил с агентом по-немецки. Воробьев опешил и с трудом смог отвечать на этом языке. Следователь еще раз убедился, что агент «темнит». В Германию он попал, видимо, недавно.

На десятый день пришел долгожданный пакет. В нем было сообщение, что в 1950 году через Араке, нанеся увечье пограничнику, бежал переодетый в военную форму человек. Им, как предполагают, был некий Евгений Георгиевич Голубев, преступник, ушедший от суда за спекуляцию и воровство… Прилагалась фотография.

Сомнения рассеялись — на снимке был Воробьев. Теперь Михайлов понял замысел закоренелого преступника и предателя Родины. Спасая шкуру, тот сочинил новую биографию: Голубев рассчитывал, что, выдав себя за человека, ребенком заброшенного на чужбину, он добьется смягчения приговора. Вызовом американского катера шпион хотел обелить себя в глазах советских чекистов.

Не удалось!

В этот же день Михайлов перешел в решительную атаку. Голубев вошел в кабинет и, как всегда, учтиво поздоровался.

— Как-то, дней десять назад, мы с вами вели разговор о стихах. Помните? — спросил капитан.

— Помню, — беззаботно ответил преступник и смущенно заулыбался.

— Так вот, Евгений Георгиевич, может сегодня снова почитаем их?

Лицо Голубева стало серым. Он не мог скрыть волнения, услышав свое настоящее имя. Однако решил сопротивляться и твердым голосом произнес:

— Меня зовут Александр Михайлович. Вы ошиблись…

— Слушайте, — не обращая внимания на эту поправку, продолжал капитан, — «Звали, Женька, тебя Голубком…».

— Из этого вы и делаете вывод, что я Евгений Георгиевич, — громко перебил следователя преступник.

— А в стихотворении, кстати, отчество не указано. Но зато есть фамилия — Голубев. А вот ваша фотография, взгляните!

Шпион сник.

— Рассказывайте все начистоту, хватит играть в прятки!

— Да, я Голубев, — выдавил из себя преступник. — Голубев Евгений Георгиевич.

— Дальше!

— В 1942 году я вместе с родителями был угнан…

— Оставьте в покое родителей. Вспомните свои стихи: «Я приехал теперь в Исфаган».

— Я не был в Иране, — прохрипел Голубев и, прикрыв лицо рукой, истерически заплакал.

— Выпейте воды!

Михайлов протянул стакан. Голубев взял его дрожащей рукой и, расплескивая воду на костюм, выпил.

— А теперь рассказывайте, как в 1950 году перешли границу Советского Союза.

Через полчаса в материалах следствия появились новые фамилии, города, адреса. Голубев рассказывал. Теперь уже все.

— А потом я носил фамилию Алексеевский, Григорий Владимирович, — медленно говорил он. — В эту пору я познакомился с Кошелевым, а через него с американцем Стифенсоном, мы его звали Стив. Он обучал английскому языку. Поздней он отправил меня в Ширан — это курортное местечко. Там я жил на даче, которую занимали американцы. Потом ночью мы со Стивом вылетели в Мюнхен. На аэродроме нас встретил американец по имени Василий. Он мне дал имя Георгий Мюллер.

— На сегодня достаточно, — сказал Михайлов. — Теперь мы дошли до того места, откуда вы не боялись говорить правду.

Капитан вызвал конвойных, и Голубев медленно, сгорбившись, словно на него давил тысячетонный груз, двинулся к выходу.

Эпилог

Кто это ходит такой грустный: то остановится у пирамиды с оружием, то поправит салфетку на тумбочке, то проведет пальцем по струнам гитары Куприяна Трифонова и слушает молча, как она звенит. Да ведь это Саша Яблочкин! Чего же запечалился ефрейтор? Есть тому причина — сегодня последний день его военной службы.

Так всегда бывает в солдатской жизни. Приедет парень служить, поначалу тоскует по краям родным, потом привыкает. Полюбит полк свой, роту, отряд или заставу, и нет ему жизни милей. Приходит пора демобилизации — и снова затосковала молодая душа: жаль расставаться с товарищами, с командирами, что учили военной науке, с жесткой подушкой, на которую клал голову после трудных походов.

Нет, не один Яблочкин сегодня печалится. Не находит места и сержант Павел Шелков. Его и Николая Хлыстенкова наградили медалями «За отличие в охране государственной границы СССР». Теперь Шелков передал другу командование отделением — тому присвоили звание младшего сержанта. Все как будто ладно, а сердце болит, и вдруг не хочется уезжать.

…Минута расставанья. Из отряда пришел автобус. Крепко жмут руки товарищи. «Саша, пиши!», «Павел, не забывай!», «Петя, передай привет Смоленщине!», «Наташа, мужа не обижай!».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Люди в зеленых фуражках - Александр Тараданкин торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит