Граница миров - Ирина Ясиновская

— Как тебя звать-то? — мягко поинтересовалась Катрин, укладывая девочку в постель.

— Стешка… — она помолчала. — Стефания.

— Вот и хорошо, Стефания. — Катрин подоткнула одеяло и присела на край кровати. — Меня зовут Катрин. Я Чародейка. Ты пока у меня поживешь. Потом, когда на ноги встанешь, подумаем, куда тебя определить. Ты читать, писать, считать умеешь?

— Считать умею. До десяти. — Стефания вскинула на Катрин взгляд, и Волшебница поразилась цвету глаз девочки: глаз такого глубокого, бархатного василькового цвета она никогда и ни у кого не видела.

— А мама… Вы ее тоже вылечили?.. — Стефания с надеждой смотрела на Катрин.

— А что с ней случилось? — Катрин напряженно вглядывалась в лицо девочки. Анна Купа рассказала, что произошло с семьей Стефании, и Волшебница постаралась сделать все, чтобы девочка забыла об этом происшествии.

— Бандиты в деревню пришли, — Стефания всхлипнула. — Братьев убили, отца, маму… Там еще такой седой был, Нием звали, как бога темного…

Катрин покачала головой. Стефания продолжала удивлять видавшую всякое Волшебницу. Во-первых, она выжила там, где не должна была; во-вторых, она не забыла того, что приказала ей забыть Катрин; в-третьих, девочка была просто странной. Катрин никогда не встречала таких. У Стефании не было никакого особого Дара, который могла бы заметить Чародейка, но все же что-то странное и отличающее ото всех остальных детей было. Удивительное начиналось с этих васильковых глаз и изумительных волос медного, с отливом в красное, цвета.

— Среди твоих предков были Чуды? — Катрин погладила Стефанию по голове, послав ей мысленный приказ успокоиться, и девочка перестала всхлипывать.

— Н-не знаю… — Стефания тяжко вздохнула и зевнула. — Мама говорила всегда, что я эльфье отродье, а отец, когда злился, торнайтовым выблядком называл. Бабушка, пока жива была, обзывала меня лоскоталкиной подружкой и огняниной сестрой. Дедушка вигтовым отпрыском кликал…

— Ты не родная была?

— Родная, — Стефания пожала плечами и сморщилась от боли. — Просто в семье никого с такими глазами и волосами нет и не было, — девчонка всхлипнула. — Отец часто говорил, что нечисть в мое рождение вмешалась. Потому и вышла я такая чудная. Дочь Чуда, стал-быть… — Стефания закрыла глаза и продолжила говорить, уже засыпая: — Братья знали, что я в лесу часто бываю, да с лесными Чудами мелкими дружбу вожу. У нас около деревни жили несколько мелких пиксидварфов. Гномов, стал-быть, маленьких. Злые они были, но со мной никогда не ссорились. Как-то раз заблудилась я и они меня вывели… — Девочка отвернулась и забормотала совсем уж невнятно. Катрин еще раз провела по невероятно пушистым и красивым волосам Стефании рукой и тихо удалилась.

Империя Альтх существовала так давно, что никто из ныне живущих, кроме Императора и Круга Волшебства, не помнил других времен. Только проклятые земли Пограничья да руины Черного Города Ужаса Айлегрэнда напоминали о них. Пятеро Лишенных Имен, а вместе с ними и Тьма уже давно были изгнаны из Империи, но не было покоя и благосостояния в ее пределах. И то и дело оживало Пограничье, посылая в города Альтх злобных чудовищ.

Мир, несмотря на все старания Волшебников и Императора, оставался полным зла и жестокости, хотя Лишенные Имен давно томились в своей темнице у Корней Земли. Заклятья столь мощные, что над ними не был властен ни один Чародей, не позволяли Лишенным Имен обрести плоть и кровь. Зло было побеждено, но, хоть его и не удалось уничтожить, никогда уже не могло снова появиться в Империи.

Так думали все.

Так думал и Андрей, сын Элайна, сына Элайна, хотя многое говорило об обратном.

Андрей ехал по лесу, не глядя по сторонам. Он был уверен и в своих охранных чарах, и в своим искусстве Волшебника, и в своем не знающем промаха луке, и в своем мече…

Андрей, сын Элайна, был сотником Серого Отряда, личной гвардии Императора, а там не держали плохих воинов или слабых Чародеев. Андрей хоть и не был лучшим, но и аутсайдером его назвать было нельзя. Он уже много лет назад закончил Академию Чародейского Искусства, и его имя до сих пор красовалось в списке лучших учеников, выставленном для всеобщего обозрения у ворот Академии.

И вот он добился всего, чего хотел. Он был сотником, что значило лишь одно: командовать им могла или Нимфа, или сам Император. Нимфа была командиром всего Серого Отряда, а Император — понятное дело, Императором. Даже Круг Волшебства не мог заставить Андрея выполнять их приказания.

И все же, несмотря на высокое положение, богатство, интересную жизнь, Андрею постоянно что-то не нравилось. И он уже знал что — его беспокоил Айлегрэнд. Черный Город Ужаса ожил. Пограничье зашевелилось, и над Империей нависла новая опасность. Андрей догадывался, что никто, кроме Серого Отряда, не способен с ней справиться, но, однако, ему не хотелось связываться с тем, чего он не понимал.

Он не понимал Лишенных Имен.

Нет, Андрей прекрасно помнил их историю.

Все они были Чародеями, когда-то входящими в Круг Волшебства. Тогдашний Император давал Волшебникам намного больше свободы, чем нынешний, и поплатился за это. Пятеро Чародеев возжаждали абсолютной власти над Империей и, уйдя в Пепельные Равнины, создали леса Пограничья и Айлегрэнд — Черный Город Ужаса.

Вначале это все приняли как очередную причуду Чародеев, но потом стало ясно, что все не так просто.

Чародеи создали в лесах Пограничья полчища чудовищ и перетянули на свою сторону известных своим злодейским нравом Драконов. Из Айлегрэнда протянулись в Империю щупальца Зла, подчинявшие себе слабых и безвольных, превращая их в рабов Лишенных Имен. Нет, тогда эти Чародеи еще не потеряли свои Имена, но ныне всё иначе и никто не помнит запретных слов, даже Император.

Пятеро Чародеев готовились к войне и начали ее без предупреждения. Они напали на беззащитные города, сжигая их и отдавая мирных жителей на растерзание своим Драконам и чудовищам. Они убивали. Они были беспощадны. Они были настолько сильны, что победить их было практически невозможно.

Круг Волшебства искал лекарство от этой страшной болезни. И нашел его.

Нужен был человек, согласный пожертвовать собой во имя всеобщего блага. Этот человек должен был быть воплощением Добра. Он должен был быть чист перед всеми Силами и Волшебством.

И такой человек нашелся. Им был Элайн, один из предков Андрея,

Невинная кровь, упавшая на портреты всех пятерых Чародеев, начисто лишила их Волшебства и еще долгое время жгла их, словно огнем, уродуя их и так не очень привлекательный облик.

Трое мужчин и две женщины предстали перед судом, но и тут они успели сотворить Зло. Наспех свитое еще до лишения их Волшебства Заклинание развернулось и уничтожило многих Чародеев, а также самого Императора.